Первый шаг во взрослую жизнь. Как в Белгородской области социализируют детей-сирот
«Белгородские известия» выясняли, как организовано сопровождение сирот, по какому принципу выдают им жильё и как помогает им государство
-
Статья
-
Статья
«Это трудно назвать жилыми помещениями. Ощущения от увиденного очень тревожные», – такие впечатления у губернатора остались после посещения двух домов, в которых проживают дети-сироты в Шебекинском округе. Возможно, глава региона встревожился бы ещё больше, зайди он в дома, которые за два месяца построила в прошлом году компания «СтройГарант».
За их быструю приёмку в августе Следком возбудил против чиновников уголовное дело о халатности. Но даже те дома, что построены добротно, сейчас пустуют. Вячеслав Гладков дал указания Минсоцзащиты и труда и министерству образования создать программу подготовки детей-сирот к взрослой жизни.
«Свобода! Ничего мне не надо!»
С 2014 года в регионе работает государственное бюджетное учреждение – Центр подготовки и постинтернатного сопровождения выпускников «Расправь крылья». Семь лет им руководит Андрей Батраков. Через него прошли десятки детей с разными характерами и судьбами. Жизни многих сложились благополучно именно благодаря встрече с Батраковым.
Он показывает социальную гостиницу, работающую в центре: комнаты для мальчиков и девочек, просторная гостиная, из кухни вкусно пахнет пирожками. В гостинице на 12 человек живут 8. Кабинет директора в другой половине дома. На стенах фотографии выпускников, на полке их выпускные альбомы.
Центр подготовки и постинтернатного сопровождения выпускников «Расправь крылья»
По окончании девяти классов ребёнок выпускается из детского дома и переезжает в общежитие учебного заведения. Так, в 15–16 лет начинается его свободная, хотя ещё далеко не самостоятельная жизнь.
«Настроение у них: «Свобода! Ничего мне не надо, я сам всё знаю и умею!» В таком состоянии к детям и подходить бесполезно, мы берём их на сопровождение, а самых достойных забираем сюда», – говорит Андрей Батраков о постояльцах, но в центр попадают и из родных семей.
В гостинице можно жить до 23 лет, но обычно дети тут год-три. После колледжа ребята уходят в армию, девочки переезжают в предоставленное жильё.
«Если жильё дали, пока ребёнок учится или в армии, ему просто нечем платить за ЖКХ. Администрация дотирует 500 рублей в месяц, но за домом надо смотреть, – рассуждает Батраков. – Если парень идёт в армию, пишем заявление, чтобы получение отодвинули на год. Ведь если жильё выдали, уже неважно, живёт там кто‑то или нет, должен платить и нести ответственность. Если отказаться, второй раз уже не дадут».
Фото: Павел Колядин
И на свадьбу звали, и на суд ходили
Судьбы у постояльцев разные.
«Мальчика изъяли из семьи в 15 лет, – показывает он на фотографию симпатичного парня в белой рубашке. – Мама вела асоциальный образ жизни, у отца давно другая семья, парень полгода жил с собакой в будке. Девятый класс мы с ним вместе оканчивали. Полтора курса в СПО проучился, решил, что хватит, – в армию пошёл. «Срочку» отслужил, совсем другой стал – повзрослел, возмужал, говорит: «Дурак, что учёбу бросил». Сейчас контракт подписал. Вот другой случай – родителей не стало, и подросток в 15 лет к нам попал. Положительный со всех сторон: единственный, кто сам выбрал профессию – специалиста по ремонту промышленного и торгового оборудования. Окончил учёбу, отслужил в армии, сейчас семья у него».
Два человека после СПО поступили в вуз на социально-теологический факультет, на практику к нам приходят.
Вячеслав Гладков заявил о проблемах с социализацией белгородских детей-сирот
В центре сложилась семейная пара – оба из неблагополучных семей, но преодолели все трудности – сейчас парень работает, его жена учится в медучилище.
Таких примеров много.
Андрей Геннадьевич подумывает организовать встречу успешных выпускников с нынешними подопечными, чтобы показать тем, что необходимо учиться и трудиться, чтобы жить благополучно.
Вот другая история.
Мальчик жил в Короче с бабушкой, с воспитанием она не справлялась, но держалась, пока парень не похитил у неё деньги.
Его фотография тоже на стене у директора.
«С сентября по март эпопея длилась. Интеллектуально пацан на голову выше всех, кто тут был, а в авторитете друзья сомнительные. Учился в строительном техникуме, продолжал воровать в магазинах. Дело дошло до суда, и, когда озвучили, что 10 месяцев колонии заменят на 1 год и 8 месяцев в закрытом училище, он ревел белугой. Парень‑то думал, что не посадят в 16 лет. Усилий мы много приложили, чтобы отправить его в училище, там хоть какой‑то воспитательный процесс, а в тюрьме человек не исправляется. Вот на днях возвращается, пройдёт медкомиссию – и сразу отправляем в армию, чтобы ни дня со своими дружками не виделся. Надеюсь, мы его всё‑таки доведём до ума», – рассказывает руководитель центра.
Ещё один выпускник в 19 лет попался на воровстве телефонов. На его счету шесть эпизодов, четыре из которых в одном магазине. Общая сумма ущерба – 800 тыс. рублей.
«У нас два года жил, помогал, нарушений не было, участвовал в поисковом отряде, армию отслужил – всё хорошо, а потом занесло – и не остановишь, – показывает директор на фотографию солдата. – Спрашиваю после первого раза: «Зачем?» – «Мне интересно». Ладно, один раз, а остальные?.. Многие мне вопросы непонятны, пацан‑то вроде толковый», – сетует Андрей Геннадьевич.
Был. Сейчас ему грозит до пяти лет тюрьмы.
Благополучных больше
Подобные поступки детдомовцев постоянно на слуху, и общество бессознательно перекладывает своё негативное отношение на всех, кто вырос в детском доме. Хотя, по статистике, доля неблагополучных не превышает 20 %.
Сейчас на сопровождении центра 801 человек от 15 до 23 лет. Их делят на три категории, и большинство попадает под мониторинг. Выпускник порой даже не догадывается об этом, но знает, что есть специалист, к которому можно обратиться по любому вопросу. Такие люди работают в управлениях соцзащиты. Вторая категория – поддерживающее сопровождение – для тех, кто в целом справляется, но обращается раз от раза: узнать о льготах, поменять паспорт и т. д., таковых 203 человека. Самые трудные и проблемные – 53 человека (6 % от общего количества) – на интенсивном сопровождении.
Впервые о сопровождении выпускников детских домов и приёмных семей в регионе заговорили в 2014 году. Совместно с благотворительным фондом «Расправь крылья» начали формировать службу постинтернатного сопровождения, распределив специалистов по всем районам.
«У всех детей разная степень готовности к самостоятельной жизни. Около 80 % готовы, оставшиеся – как раз те случаи, которые регулярно будоражат общественность», – озвучивает статистику Андрей Батраков.
Такое соотношение сложилось по итогам многочисленных опросов, которые специалисты службы сопровождения проводят с 2014 года. Тогда впервые изучили, с какими трудностями сталкиваются дети, умеют ли решать их, и если не умеют, то почему.
Андрей Батраков со своими подопечными
«Государство обязано»
С годами проблемы особо не изменились, изменился подход к их решению.
«За год до выпуска в сентябре и апреле ребёнок проходит тестирование, где отвечает на вопросы о том, что умеет, а что – нет. И психолог анализирует анкету. Мы проводим игру, где дети демонстрируют навыки, а мы оцениваем готовность ребят к взрослой жизни. По итогу специалисту сопровождения уже понятно, над чем нужно работать», – говорит Батраков.
Главное в работе с таким ребёнком – установить первоначальный контакт, ведь из‑под палки результата не будет. Далее специалист составляет план работы. Ежеквартально в центре проходят консилиумы, где обсуждают, что сделали, что изменилось и что поменять.
«Не хотят учиться и работать, выбирая позицию «государство обязано». Не живут в выданных домах, не платят за ЖКХ, причём даже те, у кого достаточный доход, просто не умеют распределять средства», – перечисляет основные проблемы Батраков.
Фото: belregion.ru
Обязаны – получите и пользуйтесь
До конца года отпраздновать новоселье должны 315 сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. На это выделили 718 млн рублей из областного бюджета и около 16 млн – из федерального. Очередные 19 счастливцев получили ключи из рук губернатора 2 ноября. Все дома находятся в Беловском, где селят сирот почти 10 лет.
«В нашем регионе ситуация с жильём вполне благополучная. В этом году дома строили даже с запасом. Мальчика поставили на очередь в 18 лет, и вот недавно получил жильё, хотя мы не рассчитывали», – говорит Батраков.
Строит и принимает дома муниципалитет, специалисты центра подключаются, когда дети получают ключи. До этого момента ребята смотрят и подписывают акты приёма-передачи в присутствии специалистов постинтернатного сопровождения, на которых ложится контроль за сохранностью жилья и его состоянием.
А после торжественной части люди не торопятся заселяться. На эту проблему обратил внимание губернатор на совещании 24 октября.
Ролевые игры и наставничество: как воспитанников детдомов готовят к самостоятельной жизни
В 2021 году в Пятницком ключи получили две девушки. Одна на тот момент оканчивала 11-й класс и собиралась поступать в БелГУ. За домом обещала присматривать бабушка, которая её воспитывала. Для второй девушки получение жилья стало полной неожиданностью, ведь в Пятницком она была впервые в жизни. Родилась в Волоконовке, школу окончила в Разуменском детском доме, в техникум поступила в Ровеньках, где училась и жила со своим молодым человеком. Вариант переезда в чужое село она тогда не рассматривала. Два дома в Хотмыжске, выданные в прошлом году сиротам, также пустые, потому что люди давно живут в Белгороде.
— По какому принципу сироты получают жильё и кто принимает такие решения за них?
— Такие случаи скорее исключение из правил, – отвечает Андрей Батраков. – Раньше жильё давали чётко по месту выявления сироты, сейчас стало иначе – там, где прописан. Взрослый человек, который сопровождает ребёнка, – попечитель, опекун, сотрудник детского дома – должен этот момент продумать. К нам дети попадают, когда уже стоят на очереди, их можно перевести в другой район, но тогда они снова окажутся в конце очереди.
Пять лет жильцы являются нанимателями. За это время они должны показать, что им можно доверить недвижимость. Далее уже комиссия решает: передать жильё под приватизацию или продлить договор соцнайма. Крайний случай – расторгнуть договор через суд и выселить жильца, предоставив ему койко-место.
«Я знаю два-три таких случая. Многих они заставили задуматься. Они ж думали, всё шутки, а оказалось – нет, – приводит пример Андрей Батраков. – Да, мы пробуем их научить, пытаемся, но не со всеми получается».
Быть вместе
В Беловском другая проблема – скученность. По закону в одном месте допускается 25 % квартир или домов, выданных детям-сиротам. Ограничение ввели в 2013 году, чтобы ускорить их социализацию. С 2021 года депутаты и Минстрой обсуждают увеличение до 50 %, и это будет иметь самые негативные последствия.
«Они привыкли находиться в обществе, в коллективе, это для них значимо. Поэтому многие не хотят жить сами и кочуют по квартирам друзей и знакомых, чтобы быть вместе», – объясняет Андрей Батраков.
Совместное проживание и времяпрепровождение перерастают в конфликты, драки, воровство. Разбить такое сообщество может только значимый взрослый. В Беловском таким взрослым стал специалист центра социального обслуживания населения Валерий Гончаров. Районная администрация выделила отдельный дом для обустройства учебно-тренировочной квартиры, где находится и кабинет наставника.
Он работает несколько месяцев, и социальный накал в микрорайоне заметно снизился.
Не кнутом, а трудом. Как Полина Каунова делала сирот капитанами дальнего плавания
— Жильё сиротам там дают уже лет 10, сообщество сформировалось давно. В 2015–2017 годах были и воровство, и драки, – продолжает Андрей Геннадьевич. – Теперь те, кто там давно обжился, сами стали следить за порядком в своём жилом районе. Есть мысль организовать ТОС, ведь те, кто постарше, имеют авторитет у младших, и многие вопросы исчезнут сами по себе.
— Вы не считаете, что делаете работу, которую не провели с детьми в детских домах, исправляете их недоработки?
— Поначалу, когда пришёл, была у меня такая мысль. Может, они и недорабатывают, но сказать, что мы исправляем их недочёты, нельзя. В 12 лет – одно восприятие мира, в 15 – другое. К нам они попадают, когда характер сформирован и проводить коррекцию можно, но сложно. Допустим, ребёнок вышел из детского дома, поселился в общежитии, попал в асоциальное окружение, и через месяц-два мы получаем отрицательный результат. Самое страшное, когда уже принято решение: «Буду так себя вести, и всё!» Тогда тяжело достучаться, но руки опускать никогда нельзя.
Ирина Дудка