Чем закончилась для украинца Зайчикова поездка за лучшей жизнью в Германию
-
Белгородские известия
-
Белгородские известия
4 августа 1942 года вышел очередной номер украинской газеты «Нова Украïна» (№ 171/188). Он изобиловал пропагандистскими материалами, с помощью которых нужно было навербовать как можно больше новых рабочих для немецких заводов и фабрик.
Условия жизни для них в Германии рисовались совершенно идеальными. Красноречивее других врал в своей статье негодяй и ярый националист доктор Веприцкий, который лично съездил туда и пообщался с первыми, добровольно уехавшими в поисках сытой и счастливой доли.
В действительности же украинские рабочие, измученные на немецких заводах и фабриках непосильным трудом и отёкшие от голода, говорили с отчаянием: «Нас обманули! Если бы мы только знали, что нас ожидает здесь!»
Однако вопрос состоял только в том, что они без принуждения пошли на этот шаг, выражаясь точнее: по своей воле дали себя увезти в Германию.
Одним из таких «заблудших» (из числа первой волны уехавших) был житель города Харькова, украинец по национальности Анатолий Зайчиков. Его судьба – убедительный пример того, как человек, отвергнув морально-нравственные ориентиры, встал на путь предательства Родины. За тарелку дешёвой похлёбки он взял в руки оружие, чтобы убивать соотечественников, но, благодаря органам НКВД, закончил свою жизнь на эшафоте.
От УССР до Незалежной. Как жили украинцы до развала Советского Союза
В качестве иллюстрации приведём фрагмент протокола допроса, который раскрывает мотивы, сподвигшие Зайчикова на сотрудничество с гитлеровской разведкой:
«Вопрос: Каким образом вы попали в Германию и чем там занимались?
Ответ: По окончании семилетки в 1938 году я поступил работать на завод «Хлоратор» в Харькове. На заводе я познакомился с Валентином Горшковым, проживавшем в Новой Колонии, подъезд № 5, дом № 2. Всё свободное время мы проводили вместе, позднее к нам присоединился рабочий того же завода Юрий, его фамилию не помню. После работы мы собирались и, достав вина, шли выпивать. Постепенно я пристрастился к вину. Получаемую мною зарплату я перестал приносить домой, куда являлся редко. Никакими общественными делами я и мои друзья не интересовались. Мы жили сегодняшним днём, интересуясь лишь одним – как бы и где можно было выпить и погулять.
Когда началась война, мы решили, что эвакуироваться из Харькова нам нечего, тем более что по городу шли слухи, что немцы будут расправляться лишь с большевиками и евреями, а так как мы не относились ни к той, ни к другой категории лиц, то считали, что бояться нам нечего, к тому же мой отец также из города не выезжал. Таким образом, я остался в городе Харькове, который в октябре 1941 года был оккупирован немцами.
Отпор вражеской пропаганде. Как фашисты пытались склонить советских солдат на свою сторону
С первых дней прихода немцев мне, как многим харьковчанам, стало трудно жить. В городе не было воды, не хватало продуктов питания, хлеб не выдавали, начался голод. Целыми днями мы бродили по городу в поисках пищи. Собираясь, мы мечтали о еде, выпивке, вспоминали о днях нашей молодости и Советской власти.
Однажды, прочитав немецкие листовки и плакаты, призывавшие молодёжь ехать на работу в Германию, я предложил моим друзьям выехать туда. Посоветовавшись, мы решили, что вначале поеду один я и напишу им оттуда. Приняв это решение, я направился на Сумскую улицу, на биржу труда и изъявил своё желание добровольно выехать на работу в Германию. Спустя два дня, в феврале месяце 1942 года, я был отправлен в числе других добровольцев из г. Харькова.
Через 10–12 дней наш эшелон прибыл в городе Нюрнберг (Германия). На следующий день после приезда нас всех подвергли тщательному допросу о специальности, образовании, социальном происхождении и др. биографических данных, а затем распределили по категориям, из которых первые две, «А» и «В», были направлены на работу в промышленность, а остальные – в сельское хозяйство.
Я был отнесён к категории «В» и в числе других попал на паровозо-строительный завод. Условия работы на этом заводе были крайне тяжелы, большинство рабочих состояло из голландцев, русских и украинцев. Немцы занимали только командные должности и несли охрану завода.
По прозвищу «Ястреб». 29 июня в нашей стране отмечается День партизан и подпольщиков
Рабочий день продолжался 13–14 часов, особенно плохие условия были созданы для рабочих, привезённых из Советского Союза. Жили мы в специальной казарме, расположенной на окраине города и обнесённой колючей проволокой. Наша пища состояла из похлёбки, именуемой супом, 300 граммов хлеба. Из казармы нас никуда не выпускали. Выходных дней не было. Иногда с нами проводились так называемые политические занятия, на которых немец на ломаном русском языке рассказывал нам о «прелестях» жизни в Германии и якобы свирепствующем в Советском Союзе голоде.
Проработав 3 месяца на этом заводе и ослабев, я был отправлен в лагерь № 7 возле города Данциг. В этом лагере содержалось около 200 человек украинцев и русских, пригнанных на работу в Германию. С утра до позднего вечера мы работали на сельскохозяйственных работах и лесозаготовках. Всюду нас сопровождал конвой. Жили мы в бараках, отгороженных высокой стеной с колючей проволокой.
В первых числах декабря 1942 года в лагерь прибыла группа немецких офицеров, которые отобрали из нас группу в 60–70 человек и отвели в помещение клуба охраны лагеря. Здесь нас вызывали по одному в комнату, где за столом сидело несколько офицеров и штатских лиц.
При вызове меня, сидящий за столом офицер, очевидно старший в чине, предложил мне вступить в немецкую разведывательную школу, пообещав при этом хорошо обеспечивать, а по окончании войны получить привилегированное положение в германской империи. Недолго думая, я дал согласие.
11 апреля – Международный день освобождения узников фашистских концлагерей
В тот же день всех отобранных в разведывательную школу добровольцев, в числе которых был и я, на автомашинах отправили в Данциг. С приездом в Данциг нас поместили в одном из домиков посёлка, находящегося в южной части города, где мы проживали в течение 5 дней. Там нас посетили несколько немецких офицеров и, побеседовав с каждым в отдельности на русском языке, похвалили нас за то, что мы решили посвятить себя разведывательной работе в пользу Германии. Здесь же нас разбили на группы, затем перевели в разведывательную школу, и с 15 декабря 1942 г. с нами начались регулярные занятия.
В конце марта 1943 г. наша группа окончила учёбу, в связи с этим состоялся в честь нашего выпуска обед, на котором присутствовали все слушатели школы и преподавательский состав во главе с начальником школы.
На второй день мы выехали автомашиной в составе автоколонны по направлению к линии фронта. Не доезжая м. Городное, мы сошли с автомашины и направились пешком в это местечко. Там инструктор зашёл в полицейское управление, где получил подводу, на которой мы проехали 20–25 км до одного из хуторов, расположенных в лесу, в 2 км от м. Речица Висоцкого района. Подъезжая к хутору, мы увидели вооружённого винтовкой человека, который, заметив нас, сразу ушёл в одну из хат. Через 2–3 минуты из хаты вышло ещё двое вооружённых человек, которые направили на нас оружие. Инструктор снял с головы шапку и помахал ею по направлению к ним. После этого вышедшие из хаты двое вооружённых вернулись обратно.
Подъехав к дому, мы вошли в него вместе с инструктором. Там находились вышеуказанные двое вооружённых лиц и хозяйка. Инструктор, поздоровавшись, обратился к одному из вооружённых с вопросом: «Как дела?» Тот ответил: «Мы вас ждали ещё вчера. На селе сейчас бывают советские разведчики, и я вынужден выставить на улице наблюдательный пост». Затем инструктор спросил у него: «Тебя всё так же называют кровожадным зверем?» На что, улыбаясь, тот ответил: «Да. Однако в отношении последней части нашего задания, предупреждаю вас, чтобы вы ни с кем из личного состава банд не делились и даже никаких намёков на это не делали».
Затем инструктор рассказал нам, что руководители банд обеспечивают гарантию связи по населённым пунктам, которой мы можем пользоваться при сборе данных шпионского характера, а также безопасность передвижения по населённым пунктам и необходимую помощь в случае проведения какой‑либо диверсии.
Находясь на острове в лагере банды «Тигра», я убедился, что инструктор немецкой разведки, поляк Ужинский, командовал любой бандой больше, нежели сам командир этой банды».
Называли себя слобожанами. Когда и для чего в Белгороде работала кафедра украиноведения
Да, этот не состоявшийся разведчик в процессе допроса довольно подробно рассказал о вехах своей несчастной судьбы, приведшей его к измене Родины.
Однако бывший житель Харькова забыл или не захотел упомянуть одну очень важную деталь, что долг каждого человека – любить свою Родину и хранить ей верность на протяжении всей жизни.
Избрав же путь сотрудничества с абвером, Зайчиков предал не только Родину, но и своих соотечественников, которым немецко-фашистскими захватчиками была уготована участь стать рабами Третьего рейха.
И сегодня на территории Украины продолжают жить похожие настроения. Низкопоклонство перед Западом, мечта о европейской жизни, престижной работе туманит рассудок и заставляет делать шаги вразрез с моралью, общими ценностями и чувством долга. Кроме того, как правило, сегодня украинцы даже не попадают на завод, а вынуждены исполнять преступные приказы своих командиров. А те, кто избежал «могилизации», в Европе становятся людьми третьего сорта. Такова цена иллюзий. И тогда, и сейчас.
Василий Журахов, член Союза журналистов России