«Главное в нашем деле – внимательность». Как работает в Белгороде машинист башенного крана

Но о романтике Сергею Пантюкову задумываться некогда: смена длится 11–12 часов, и тут только успевай подавать груз. Особенно сейчас, летом, когда на стройке горячая пора.

В чистоте и не в мазуте

«Меня с детства тянуло к технике. После девяти классов Разуменской школы собирался выучиться на водителя, но время упустил, везде уже был полный набор. В 17-м техническом лицее в Белгороде ещё оставались места на экскаваторщика и машиниста башенного крана. Я посоветовался с родителями. Мой отец, Александр Иванович, тогда работал трактористом на ЖБК-1, сказал – крановщик, мол, в чистоте трудится, не в мазуте, да и на квартиру, может, заработаешь. Так я и выбрал профессию.

Впервые к крану нас подвели зимой, на 2-м курсе. Поначалу, когда поднялся в кабину вместе с крановщиком, стало страшно. Крановщик управляет, а кран ходуном ходит: качается, нагибается. Потом, когда сам за контроллеры садишься, уже не так боязно, качку меньше ощущаешь.

После лицея меня призвали в армию. Вернулся домой, три-четыре дня отдохнул, и отец меня спрашивает: работать пойдёшь? Пришёл я на ЖБК-1, там как раз крановщики требовались. Так и тружусь – с 1996 года на одном предприятии.
Первая стройка – 5-этажный дом. Кран был стреловой – чтобы поднять груз, нужно манипулировать именно стрелой. Есть ещё кареточные, когда груз ездит по стреле на каретке.

Сергей Пантюков / Фото: Владимир Писахов

Первый год приходилось очень тяжело. Я мокрый, весь в мыле, за плечами ведь только учебная практика. А тут сам отвечаешь за процесс. Главное в нашем деле – внимательность. На секунду отвлёкся, сделал неосторожное движение – можешь задеть грузом кого‑нибудь внизу. Всё нужно контролировать. Стропальщики цепляют груз – надо перепроверить: приподнять, остановиться, убедиться. Потом качку груза поймать – это целая наука».

Зрение и выдержка

«Работа у крановщика опасная. Ты отвечаешь не только за доставку груза, но и за людей внизу. Поэтому важно соблюдать технику безопасности, тогда всё будет нормально. Правил много, но основное – не делать никаких движений без команды стропальщика. Он их подаёт по рации и жестами. Раньше на стройках кричали – майна, вира.

Фото: Вадим Заблоцкий (архив)
Высоко пойдёт. Как белгородец Сергей Чиканчи стал промышленным альпинистом

Ещё нужно обладать хорошим зрением и выдержкой. Нервы тоже должны быть железными. Смена только началась, а монтажникам, бетонщикам, сварщикам, каменщикам сразу что‑то требуется: то раствор, то кирпичи, панели, каркасы… Хоть разорвись! Остановиться некогда.

Так и сидишь всю смену, нагнувшись вперёд, в постоянном напряжении. Можно встать размяться, высота кабины (около 2 м) позволяет. Но времени на это нет. Поэтому я стараюсь в обеденный перерыв спускаться, чтобы хоть какое‑то движение было. Но иногда не хочется, обедаешь на месте.

Попытался посчитать ступеньки, пока поднимался в кабину, – и каждый раз сбивался со счёту. До сих пор не знаю, сколько их. Сейчас поднимаюсь наверх за полторы-две минуты (на высоту около 20 м – прим. ред.).

Теперь краны более современные. В кабине есть компьютер, показывающий грузоподъёмность, скорость ветра. По бокам от сиденья – контроллеры, то есть рычаги для поворота груза вправо-влево, вверх-вниз. Есть ещё педаль сигнала. Рация ведь только у стропальщика и звеньевого, остальным в случае чего нужно сигнал подавать. Стоит кран на рельсах. Когда стройка начинается, башню крана собирают по секциям. Кабина прикручена к башне, поэтому и качается вместе с ним.

Чем выше кран, тем сильнее он нагибается от груза. Максимальный груз, который я поднимаю, – 10 тонн».

Сергей Пантюков / Фото: Владимир Писахов

Как на велосипеде

«Трудимся мы в любое время года и суток. Ночью на стройке светят фонари и прожекторы. Зимой в кабине не холодно – тены греют. А летом, конечно, железо здорово нагревается, и тут уж никуда не денешься.

Нельзя работать на башенном кране при сильном ветре – более 15 м/с. Не поднимаемся в сильный дождь и грозу, снегопад и туман. А лёгкая морось крановщику не помеха.

Когда после 17-этажки строили 5-этажный дом, меня пересадили на маленький кран. Я на нём словно на велосипеде! Он жёстче, увереннее стоит, меньше шатается. И без рации все команды слышно. По мне так он удобнее. Хотя на кареточном работа идёт быстрее.

Сколько всего мы строили – уже и не припомню. Жилые дома, школы, детские сады. Мы всю Крейду в Белгороде застроили, и почти все стройки – с моим участием. Когда проезжаю мимо тех новостроек, душа радуется. На Крейде возле «Зари», помню, какие дебри были – не пролезть! А теперь там дома для людей. В том числе благодаря моему труду. Красота!»