В душе и до сих пор. Кем были белгородские пионервожатые
Надежда Рудакова-
Белгородские известия
-
Белгородские известия
Весёлый, энергичный, спортивный, коммуникабельный – таким в книгах, кино рисовался собирательный образ советского пионервожатого. Моё детство сопровождала именно такая вожатая – Надежда Рудакова.
Всегда позитивная, целеустремлённая, она легко, без излишней «педагогики» вовлекала нас, учеников губкинской школы № 1, в насыщенную событиями жизнь. Зарницы, поездки, репетиции, пионерские слёты и концерты художественной самодеятельности – быть пионером было действительно интересно. Многие мои сверстники считают, что Надежда Лукьяновна как переходящее знамя передала подопечным свою активность и неравнодушие. А некоторым и влюблённость в педагогическую профессию.
«Не знаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы не встреча с Надеждой Лукьяновной, – рассказывает учитель русского языка и литературы губкинской гимназии № 6 Елена Генец. – С пятого класса она вовлекла меня в бурную жизнь пионерской дружины, личным примером воспитала ответственность за любое дело. Всегда с улыбкой, хорошим настроением она начинала свой день, любое дело. С лёгкой руки Надежды Лукьяновны я оказалась во всероссийском пионерском лагере «Орлёнок», а спустя годы, как и она, стала пионервожатой. Талантливый педагог, удивительная женщина, замечательная мама, заботливая бабушка, она – мой учитель по жизни».
Из школы – на работу
Как в советское время становились вожатыми? По‑разному.
«У нас был настоящий «пионерский» директор – Василий Башкатов, который поощрял внешкольную воспитательную работу, – вспоминает Надежда Лукьяновна. – Каждую перемену широкие двойные двери старого помещичьего дома, где располагалась наша школа, распахивались, и мы высыпали в общий зал, где учитель Афанасий Тулинов играл нам на аккордеоне с перламутровыми «пуговицами». А мы пели, танцевали, оформляли стенгазеты, общались. Мне это очень нравилось, я этим горела. И, видя мою увлечённость, в 1967 году, после выпускного, Василий Дмитриевич предложил мне стать старшей пионервожатой».
Зарплата детского лидера в то время была одной из самых маленьких – около 60 рублей в месяц. Да и престиж профессии часто зависел от отношения коллег.
«Случалось, что педагоги других школ спрашивали меня, не чувствую ли я себя девочкой на побегушках. Видимо, где‑то было и такое. Меня же этот вопрос удивлял – я всегда была полноценным членом коллектива», – поделилась бывшая вожатая.
Поэтому надолго в профессии оставались самые преданные и увлечённые.
«Я проработала пионервожатой 16 лет. А на летних каникулах 15 лет подряд – в пионерском лагере «Орлёнок», из которых 13 лет была его начальником. Так что отпуска все эти годы у меня не было. Но эта работа меня не раздражала, не утомляла, а наоборот – поддерживала и бодрила», – улыбается Надежда Рудакова.
По вертикали
Особенность вожатской профессии была в том, что ею по определению не занимались совсем уже зрелые, а тем более пожилые люди – это была комсомольская молодёжная деятельность, которую курировал центральный комитет ВЛКСМ. Переросшие вожатский возраст педагоги, получив соответствующее образование, как правило, шли в учителя.
На местах вожатым помогали методисты дворцов пионеров, которые их же и контролировали. Кроме того, как в случае с Надеждой Рудаковой, вожатый и сам мог стать методистом. Но обязательно должен был подтвердить это звание в одном из главных всероссийских пионерлагерей – «Артеке» или «Орлёнке».
«Я попала в «Артек», куда съехались старшие пионервожатые из 15 наших республик. Под моим началом в лагере «Морской» оказались коллеги из Узбекистана. Я должна была подготовить их к экзаменам на знание истории пионерской организации, теории и практики нашей работы, – вспоминает педагог. – Они плохо говорили по‑русски, а я волновалась ужасно, что подведу Белгородскую область. И для меня была огромная радость, когда мои подопечные сдали экзамен на отлично».
Событие настолько запомнилось, что Надежда Лукьяновна до сих пор хранит уголёк от прощального артековского костра.
Под барабанную дробь
Живая часть работы вожатого с детьми складывалась из десятков повседневных дел. Он готовил смотры пионерских отрядов, агитпоезда, конкурсы стенгазет, художественной самодеятельности и политической песни. На вожатом было оформление школьной колонны на демонстрацию и ежегодная спортивно-патриотическая игра «Зарница». Он же отвечал за пионерскую комнату, где хранились горны и барабаны каждого отряда (читай – класса), знамя пионерской дружины. Наша дружина носила имя Николая Островского, и день рождения писателя-героя торжественно отмечали всей школой 29 сентября.
Посреди пионерской комнаты стоял огромный овальный стол, где собирался совет дружины. У каждого члена совета было своё направление, за которое он отвечал, а подспудно учился планировать, систематизировать любую работу. Все очень любили неформальный атрибут пионерской – пианино.
На переменах мы летели в нашу «залу», где под аккомпанемент кого‑то из однокашников пели любимые песни из кинофильмов, танцевали, шутили. При этом не чувствовали давления и какого‑то морального насилия над собой, занимались тем, что каждому было по душе. И понятия не имели, что это и была главная задача вожатской деятельности.
«Мои первые наставники учили меня, что независимо от того, слабый или сильный ребёнок в учёбе, в пионерской организации ему должно быть комфортно, весело, интересно. Учили хвалить детей, поощрять, поднимать их самооценку, – открыла секрет Надежда Рудакова. – Я любила детей и делала всё, чтобы они вспоминали школу и своё пионерское детство по‑доброму. И несмотря на то, что потом много лет я работала учителем начальных классов, в душе до сих пор осталась вожатой».