«Новые надежды». Что изменилось в жизни Николая Чичиля с образованием Белгородской области

Хотя, если брать Белгородскую и Липецкую области, ещё существовал задел и на максимально эффективную добычу и обработку железной руды, что стало жизненно необходимо для Советского Союза, так как металла не хватало катастрофически.

Перспективные планы тогдашнего руководства по преобразованию новых регионов тесно переплетались с чаяниями людей, живущих на этих территориях.

Нашей области начало

Почётный гражданин города Алексеевки Николай Чичиль рассказал, как жили люди в то время и какие надежды были у них в связи с образованием Белгородской области.

«Как у себя дома» 

Николай Васильевич родился в 1939 году в алексеевском селе Матрёно-Гезово. Тогда это ещё была Воронежская область. Вскоре началась Великая Отечественная война, а когда Чичилю было три года, родное село оккупировали фашисты и более полугода зверствовали на захваченных территориях.

«Была у нас изба-пятистенка – три комнаты небольшие, печь русская, – рассказывает Чичиль. – Перед войной родилась моя сестра. И вот нас: бабушку, тётю, маму с грудным ребёнком и меня – согнали в клетушку, мы в своём доме были как в плену. А немцы жили в нашей хате как у себя дома. Помню первый «подарок» от фашистов. Они себе делали бутерброды, паштетом хлеб мазали. А мы ж голодные сидели, еды не было почти, я вышел из закутка, где был, к немцам. Но один из них вместо того, чтобы ребёнка угостить, кукиш скрутил и мне в лицо ткнул». 

Обложка книги «Дети войны: голос правды» / Фото: Владимир Юрченко

Мне это хорошо в память врезалось. Бабушка выскочила, заплакала, меня ухватила и быстро увела.

В школу Николай пошёл уже после войны – в 1946 году. Раньше открыть учебное заведение не было возможности. Те времена Чичиль помнит хорошо:

«Вспоминать, во что одевались, обувались да как жили, – страшно. Одежда была у нас сплошь и рядом перешитая из немецких шинелей, из палаток немецких. Идёшь по классу, а они шелестят, трутся, звуки – ужас. Не хотели мы их и носить, потому что они шум издавали такой. Но куда было деваться? Не знали мы ни рубах, ни костюмчиков. Другого не было ничего, приходилось носить такую вот одежду. Если обувь брать, кому повезло – тот носил мадьярские ботинки, которые называли «баканчи». Были они велики, набивали внутрь онучи и ходили так. Зато на баканчах хорошо было по льду кататься – разгонишься и скользишь, как на лыжах. А только потеплеет – ходили босиком всё лето и до осени, пока погода позволяет».

План Б.

Годы голода

Особенно страшным для людей стал послевоенный голод. Экономика Советского Союза была серьёзно разрушена, уничтожена техника, хозяйства на плодородных землях. В 1946 и 1947 годах народ голодал даже в деревнях. Досталось и семье Николая Васильевича. Отец с войны пришёл инвалидом – без одной руки. Тем не менее фронтовик не стал сидеть без дела – пошёл в колхоз пастухом.

Но, несмотря на это, семье пришлось очень трудно.

«В нашей семье родились пятеро детей, но выжили четверо, – вспоминает Чичиль. – Голод, конечно, помню очень хорошо. Ели всё подряд: коренья, листья, жёлуди. До сих пор знаю, что можно есть, а что нет. Курочка была – яичко давала, коза – молочка кружка. Ходили худые, но с распухшими животами. Рахитные, потому как витаминов не было, и роста невысокого все в основном. Слизняков собирали, цветы чистили – ели. Тяжело было».

Фото: waralbum.ru
Ни хлеба, ни горючего. Как эвакуировали и возрождали в войну белгородские заводы и колхозы

Николай Васильевич помнит, как в Алексеевке появились кустари, шьющие кирзовые тапочки, как топили печи торфом да кизяком.

О том, как рано начал работать во время каникул и в выходные.

Директором школы был участник Великой Отечественной войны – он за много километров ездил за торфом, чтобы натопить школу.

Ёлку Чмчмль, по его собственному признанию, первый раз увидел в 1952 году, когда учился в шестом классе.

— Мы вырезáли игрушки из консервных банок, картона, бумаги – из чего могли, в общем. Красили тоже чем попало, но в основном свёклой. Бабушка сварит нам её, и вода красная как краска. И вот этой вот свёклой мы звёздочки раскрашивали, гирлянды. Я помню, как читал стихотворение около ёлки, текст его никогда не забуду.

— А конфеты были? – спрашиваю Николая Васильевича.

— Да какие конфеты? – вздыхает пенсионер. – Я и не помню, когда их первый раз увидели.

Фото: moyapobeda.ru

Действенная методика

Судьбы людей тесно связаны с историей страны, региона. Одни эпизоды переплетаются с другими, а масштабные события запоминаются в параллели с личными. Николай Васильевич рассказывает, как поступил учиться в Острогожское училище на педагога, когда образовалась новая, Белгородская область.

«Очень в память врезалось образование области, – говорит пенсионер. – В Воронежской мы были будто на задворках, поэтому многого ждали от происходящего. Новая область – новые надежды. Тем более как‑то сразу подвижки пошли. Раньше мы из Острогожска пешком 40 км домой ходили, потому что транспорта не было никакого. А тут появилось первое грузовое такси – машина с тентованным кузовом, и мы ездить стали».

Это была моя школа – до последнего уголка. Как в судьбе учителя отразилось время

После учёбы в 1957 году Николая Васильевича отправили по разнарядке на два года в Узбекистан, там он учил детей русскому языку и литературе. Всё осложнялось тем, что детвора ни слова не знала по‑русски, а Чичиль – по‑узбекски.

Но молодой педагог быстро нашёл выход – взял мел и начал рисовать на доске предметы, а после называть их. Нарисует петуха и произносит медленно:

— Пе-тух.

— Петух! – повторяют узбекские дети.

Методика оказалась действенной, и, когда комиссия приехала проверять работу молодого учителя, у детей уже словарный запас составлял более 100 слов. Но жизнь на чужбине не радовала Чичиля. Тем более дома, в только образованной области, происходили грандиозные события: началась комсомольская стройка в Губкине, делали дороги, возводили заводы. 

Фото: архив Анатолия Лукьянова
Ударно строили. Как жили и работали болгарские строители, создавая «Белгородскую Магнитку»

Через два года Николай Васильевич, будучи не в силах оставаться в стороне, вернулся на свою малую родину и устроился учителем в Матрёногезовскую школу. Когда его пригласили работать секретарём комсомольской организации, Чичиль сразу же согласился, потому что комсомол был тогда в самом центре событий.

В строю на пенсии

Вскоре его пригласили работать инструктором, а после – председателем партийной комиссии, заведующим отделом организационно-партийной и кадровой работы горкома КПСС. Должность была сложная и очень ответственная, потому людей на неё назначали всегда порядочных и честных. 

До самого развала Советского Союза Чичиль трудился на этом месте, потом был председателем совета народных депутатов, управляющим делами района и города. Даже выйдя на пенсию, он продолжал работать.

Сейчас Николаю Васильевичу 84 года, он помогает председателю местного совета ветеранов.