Маленькое, но гордое. Какую память хранит село Яблочково

Часть Белгородской черты

«Первое упоминание о нашей деревне Яблочная относится к 1626 году, – начинает рассказ культорганизатор Центра традиционной культуры и ремёсел села Купино Галина Новикова. – Сейчас мы называемся селом. Статус села или деревни раньше давало наличие в нём храма. Но в нашем селе его никогда не было, нет и сейчас».

Яблочная с годами превратилась в Яблочково. Относилась она раньше к Корочанскому стану Белгородского уезда Курской губернии. Всего 10 дворов расположилось в те годы на берегу реки Корочи «под сенью могучих дубов-долгожителей», как описала Галина Ивановна. От грозящего набегами дикого поля деревню защищали топкие луга, болота и речка.

В 1647 году указом царя Алексея Михайловича в этих местах был построен город-крепость Нежегольск, который защитил округу от татар. Деревня Яблочная начала оживать. Новыми её жильцами стали украинцы. Много их в то время населило белгородские края – здесь они спасались от произвола поляков.

«Тогда Яблочную называли слободкой – слово-украинизм, синоним нашей деревни, – продолжает Галина Новикова. – Украинские фамилии – Долженко, Семененко – до сих пор сохранились в Яблочково. Мужчины в те годы служили при крепости Нежегольск, женщины вели хозяйство».

Яблочково тоже второй Крым

При Петре I Яблочково принадлежало помещице Марии Грековой. Но о ней нет воспоминаний: видимо, хозяйка здесь даже не показывалась. А вот следующие два помещика – Иван Гангардт и его племянник Михаил Перроте, жившие в Дмитриевке, – очень запомнились местным жителям.

«Они основали в наших краях регулярное садоводство, – рассказывает музейный специалист. – Кроме того, создали в Яблочково школу садовых рабочих, воспитанники которой работали впоследствии по всей стране. Мальчишки и девчонки осваивали садоводство, пчеловодство, технологию переработки плодов и ягод, столярное, корзиночное ремёсла. Особое внимание уделяли селекции плодовых деревьев».

Словом, благодаря Гангардту и Перроте Яблочково стало оправдывать своё название, появившееся, скорее всего, из‑за обилия в окрестных лесах диких яблонь, которые приносили вкусные плоды.

Яблочанские яблоки (такой невольный каламбур) и посадочный материал славились в России и до Октябрьской революции 1917-го, и после, получая медали на сельскохозяйственных выставках, даже на ВДНХ. В Яблочково, как утверждают в купинском музее, в 1896 году приезжал и сам Иван Мичурин.

Дом бывшей школы садоводов Гангардта – единственный уцелевший после сожжения улицы / Фото: Алексей Дацковский

Пустили корни до Сибири

150-летний дом садовой школы Гангардта стоит в центре села до сих пор. Правда, нет оснований утверждать, что он был таким изначально. После войны его перестраивали.

«До революции в нём действовала подпольная организация с типографией. Яблочане, купинцы печатали листовки с призывами подняться против самодержавия. В 1906 году её разгромили прибывшие из Корочи жандармы, крестьян-печатников отправили на каторгу. Встать за революцию их побудила нищета, малоземелье. После раскрепощения крестьян им немного досталось земли. Приходилось выкручиваться: заниматься ремесленничеством, выезжать на отхожие промыслы. Дома было нечем топить: большой дубовый лес по соседству принадлежал помещикам», – продолжает рассказ Галина Новикова.

Фото: Павел Колядин
Пришёл, увидел, смастерил. Почему в белгородское село Купино приезжают даже из Москвы

«В конце XIX столетия несколько [наших] семей выехали в Кулундуйскую степь Сибири. Будучи в городе Купино Новосибирской области на праздновании 100-летия города, я встретился с потомками яблочан-переселенцев. По рассказам отцов, матерей, дедушек, бабушек, они хорошо знали Яблочково конца прошлого столетия. Были очень рады услышать весточки с родины своих предков», – вспоминал в своей книге купинский краевед Николай Кузюлёв. 

С земляками, которые назвали основанное ими поселение в Сибири в честь родного Купино (купинцев среди них было больше), завязалась переписка. Оказалось, они помнят старые яблочковские, купинские песни. У них даже родственники нашлись на Белгородской земле.

История Яблочково после революции схожа с историями сотен тысяч сёл и деревень. Коллективизация, колхозы. Вслед за ними – война. Грицаевы, Гарбузовы, Захарченко, Максименко, Потапенко, Сергиенко, Семененко – десятки фамилий потомков первых жителей Яблочково, которые не вернулись с войны, перечислены на мемориалах Купинского центра традиционной культуры и ремёсел.

Валяльный агрегат для производства валенок / Фото: Алексей Дацковский

И занялись огнём дома

7 февраля 1943 года карательный отряд гитлеровцев, прежде чем уйти из села, полностью сжёг нынешнюю улицу Пионерскую. На рассвете 8 февраля в Яблочково вошли советские бойцы. Вместо домов они увидели дымящиеся, обугленные остовы печей и труб.

«Тяжело восстанавливали крестьяне свои жилища, но не ушли с родной земли, – подчёркивает Галина Новикова. – Подняли колхоз под руководством талантливого руководителя Ивана Руденко, впоследствии – Героя Социалистического Труда. Имя Руденко сегодня носит одна из трёх улиц в Яблочково».

Историю февральских событий 1943-го и всего, что за ними последовало, прекрасно помнит уважаемая в селе общественная деятельница – 88-летняя Ольга Чередникова. С детства живёт она в Дмитриевке. Дед её, священник, построил там деревянный храм, жил и служил. А отец был в числе партизан, из‑за которых сожгли Яблочково. Двадцать лет Ольга Михайловна, будучи председателем районного Совета женщин и отделения Фонда мира, проводила памятное мероприятие «Живи, храни себя, сожжённое село». День 7 февраля чтят в Яблочково и поныне.

«Те партизаны – это люди, словно сошедшие со страниц «Поднятой целины», – вспоминает Ольга Чередникова. – Настоящие коммунисты, энтузиасты, которые строили колхозы, налаживали советскую жизнь. В войну они остались здесь, в Дмитриевском лесу. Землянки заранее вырыли. А местные женщины пекли для них хлеб на капустных листах, я до сих пор помню его запах. За эту помощь село и сожгли».

Сдал женщин яблочанский староста Грицаев: думал этим выслужиться, чтобы уехать с немцами в Германию.

Фото: Алексей Дацковский

Два танка приехали на улицу Пионерскую с подветренной стороны, чтобы огонь распространялся лучше. В крайнем доме показательно, на глазах сына, была убита жена лесника – организатор помощи партизанам.

И занялись огнём домишки, утеплённые стеблями сухой кукурузы и подсолнечника.

«Вспыхивали они как факелы. Так гитлеровцы обошли всю улицу. Людей не убивали – маленьких детишек, немощных стариков просто выбрасывали на снег в 40-градусный мороз. Когда немцы уехали, люди достали из сгоревших печей чугунки с остатками еды, перекусили и разбрелись из Яблочково в Дмитриевку и Купино. В доме семьи Семененко, прямо в комнате, жила чудом уцелевшая корова. Обездоленные люди с детьми пришли в этот дом и уложили детей вокруг коровы, пышущей теплом. Как у Пастернака младенец Христос грелся дыханием волов, так и наши дети спаслись, прижавшись к тёплым бокам», – повествует пенсионерка.

Ольга Чередникова в Дмитриевке пережила эти события. И в полной мере испытала голод, все немыслимые трудности, выпавшие на долю оставшихся женщин. Мужчин‑то в селе не было, кроме стариков.

«Жизнь научила нас мужеству, – гордится Ольга Михайловна. – Сейчас шебекинцам трудно, они под обстрелами, многие боятся потери работы. Но если трудно им сейчас – как же трудно было нам тогда, жившим фактически на подножном корму, без ожидания помощи откуда‑либо, без магазинов и рынка. Бог дал день – Бог даст и пищу, так и жили. И вот что удивительно: ведь все тогдашние дети вынужденно пропустили несколько лет школьной учёбы. С какой жадностью потом, после войны, мы кинулись впитывать знания, навёрстывать упущенное! Я окончила школу с золотой медалью, мы учились страстно. Наше поколение дало Отчизне очень много талантливых людей, руководителей и специалистов, благодаря которым страна восстала из руин».

Памятник природы

«Наше Яблочково славится Панским дубом, – гордо подчёркивает Галина Новикова. – Панами по украинской традиции называли помещиков – тех же Гангардта и Перроте. Наш 500-летний дуб оброс легендами: говорят, что в своё время на поляне возле него отдыхал с солдатами Пётр Первый в Полтавском походе».

Дерево действительно гигантское, раскидистое. Охват ствола здесь меряют количеством людей, необходимых, чтобы его обнять. Цифра колеблется в пределах 6–8 – понятно, руки у всех разной длины. Высота дуба измерена точно – 35 метров. В 2015 году ему присвоили всероссийский статус «Дерево – памятник живой природы», наряду с аналогичным дубом Богдана Хмельницкого в посёлке Дубовое Белгородского района.

Любят свой дуб яблочане. Обустроили здесь место для отдыха. Ради него в 2014 году создали ТОС «Пионерский».

«Поначалу в него входила одна улица, – рассказывает председатель ТОСа заместитель главы Купинской территориальной администрации Андрей Козлов. – В дальнейшем к нам присоединились две другие улицы – Победы и Руденко, то есть всё остальное село. Ведь всё‑таки ТОС – это официальное объединение, к нему внимательнее относятся власти. Так и случилось в 2018 году, когда мы подали заявку на конкурс областных грантов – предложили проект благоустройства территории у дуба. Нашу заявку приняли, выделив 350 тыс. рублей».

На эти деньги установили пять новых беседок с мангалами, урнами, детский игровой комплекс. Место стало популярным. Даже из Белгорода приезжают сюда на пикник.

Андрей Козлов / Фото: Алексей Дацковский