Кто участвовал в расстрелах на камышитовом заводе под Белгородом

И зачастую предатели зверствовали хуже своих хозяев. Одни – выслуживаясь за пайку, другие из идеологических соображений. После победы многие полицаи скрылись, пытались жить обычной жизнью. Но правоохранительные органы долго искали всех причастных к страшным трагедиям и нашли, чтобы показать, что любое зло должно быть наказано.

Спустя 16 лет

В Белгороде работали около 100 полицаев. Часть из них зверствовала особенно сильно. Одними из таких были Георгий Федоровский, Иван Мамаев, Иван Терещенко и Иван Щурок. Когда в 1943 году Белгород освободили, все четверо пропали. Одни говорили, что полицаи убежали вместе с фашистами, другие утверждали, что их убили во время наступления Красной армии. Но советские правоохранительные органы не прекращали поиски преступников долгие годы – и наконец нашли их в 1959 году.

Все четверо оказались на скамье подсудимых. Дело полицаев долгие годы было засекречено, но недавно его раскрыли, «Белгородские известия» получили доступ к архиву и изучили показания полицаев.

Фото: Российский государственный архив кинофотодокументов
«Если останусь жива, увидимся». Как жили белгородцы при немецкой оккупации

Досье

Четверо зверствовавших полицаев служили фашистам самозабвенно, хотя все попали в ряды полиции по‑разному.

Иван Мамаев родился в 1913 году в селе Байцуры Борисовского района. Работал в железнодорожном депо, не успел эвакуироваться, а после прихода немцев и оккупации Белгорода пошёл работать в полицию. Просто из‑за заработка.

Иван Щурок родился в 1922 году в селе Туры Минской области. Воевал в рядах Красной армии. Но после ранения, покинув госпиталь, не вернулся обратно, а остался в Белгороде. Когда пришли фашисты, добровольно пошёл работать полицаем.

Иван Терещенко родился в 1910 году в городе Волчанске. До войны был секретарём комсомольской организации, затем секретарём райкома Поныровского района Курской области. Тоже попал в Красную армию, воевал, был в плену. И пошёл работать в полицию Белгорода.

Георгий Федоровский родился в 1909 году в Белгороде в семье торговца. Большой дом и часть имущества семьи были национализированы после революции. Работал в Горловке, с начала войны уклонился от призыва в армию и бежал в родной город, чтобы служить немцам. Предложил оккупантам свои услуги в обмен на возвращение фамильного дома.

Камышитовая трагедия и место памяти

5 февраля 1942 года для Белгорода настал чёрный день. Утром к зданию аптеки № 8, в подвалах которой находился один из главных фашистских застенков – кацет – подъехали грузовики. Из подвалов фашисты и полицаи выводили заключённых – евреев, семьи военнослужащих, сочувствующих советской власти. стариков, матерей с детьми. По распоряжению главного коменданта Белгорода арестованных людей повезли за город — в село Пески за Северским Донцом. Там, людей раздели донага при 35-градусном морозе, затолкали в сарай камышитового завода, расстреляли и сожгли… 

Все четверо предателей, представших перед судом в 1959 году, участвовали в этом расстреле. Перед этим они сами составляли списки, кого нужно арестовать и расстрелять. Вот как вспоминал события Иван Мамаев:

«В начале февраля я арестовал женщину и четырёхлетнего ребёнка по фамилии Лившиц. Лившиц была русской, но женой еврея, и потому её расстреляли. Ребёнка её тоже расстреляли, потому что он от еврея».

Не раскаявшийся Федоровский, так и продолжавший ненавидеть советскую власть, описывал происходящее в подробностях:

«Мы окружили камышитовый завод. Арестованных привозили на машинах, крытых тентом, и расстреливали из автоматов. Я видел людей, выходящих из машин: стариков, женщин, детей и граждан еврейского происхождения. Машин 40 было доставлено с людьми. С моего участка было расстреляно по списку более 50 %. Списки эти я составлял и давал в полицию».

Массовым местом расстрела стал и парк Дальний (сейчас парк Гагарина). Полицаи подробно описывали, как привозили туда убивать мирных граждан. Белорус Щурок был одним из самых активных. Ему лично доверял комендант Белгорода Ганс Пфецер. Вот как он описывает расстрелы белгородцев в 1942–43-м годах:

«Из тюрьмы вывели 10 человек со связанными назад руками, посадили их в машину и, проехав километра три, остановились. Людей высадили и повели в Дальний парк, подвели к траншеям, остановили и по команде немецкого офицера расстреляли. Со мной вместе были Федоровский и Мамаев».

Полицаи довольно подробно и в красках описывали свои злодеяния. Особенно старался Федоровский. Он рассказал, как с Щурком, Терещенко и Мамаевым 20 февраля арестовали на хуторе Ерик 12 человек, привезли их в парк Дальний и там хладнокровно расстреляли.

«Заключённых возили на расстрел на автомашинах. Их клали друг на друга со связанными руками, полураздетыми, а чтобы не было видно заключённых, по бокам машин на скамейках сидели полицейские. 27 февраля мы в парке Дальнем расстреляли 16 человек примерно. Одна женщина сказала: «Вы русские, а нас убиваете. Что же, придёт время, и вас будут бить!»

Каждый из полицаев участвовал в расстреле десятков человек. Сам Федоровский признался, что всех не помнит, но «принимал участие в расстрелах около 120 личностей».

Фото: Алексей Стопичев

От правосудия не скрыться

Четверо полицаев долго бегали от правосудия. Федоровский, Терещенко и Мамаев ушли вместе с фашистами. После освобождения Белгорода принимали участие в борьбе с партизанами, бежали в Германию, а потом разными путями попали на родину. Щурок, когда понял, что фашисты проигрывают, подался к партизанам в Белоруссии, скрыв своё прошлое. От них перешёл в регулярные войска и даже участвовал в освобождении Болгарии. Терещенко в бою потерял ногу, но сумел, вернувшись домой, выдать себя за фронтовика. Даже получил от государства пенсию и бесплатную мотоколяску, как инвалид Великой Отечественной войны.

Когда всех четверых арестовали, они стали обвинять друг друга, пытались оправдать себя, раскрывая всё более страшные тайны и злодеяния.

Щурок каялся и слёзно молил судей о пощаде, объясняя, что он ошибся. Терещенко пытался выдать себя за жертву, а Мамаев рассказывал, что чуть ли не сам подвергался гонениям от фашистов. Да, стреляли и вешали. Да, избивали советских граждан. Но лишь по незнанию и принуждению. Лишь Федоровский ничего не скрывал и признал, что фашистам служил верой и правдой.

На суде вскрылся ещё один чудовищный факт. Во время расстрелов на камышитовом заводе Федоровский увидел своего дво­юродного брата – коммуниста Егора Сергеева. Он не только не пробовал освободить приговорённого, но даже посчитал, что тот заслужил такую участь. А жене брата Федоровский сказал, что Сергеева увезли в Харьков.

О чём не могут забыть дети войны

Приговор — в исполнение

Читать признания полицаев жутко, а слушать их показания на допросе, наверное, было ещё сложнее. Особенно фронтовикам, защищавшим Родину. Обвинение против полицаев поддерживал фронтовик, заместитель прокурора Белгородской области Василий Данилов. Он честно сражался с врагом, был командиром пулемётного взвода и в 1944 году при освобождении Молдавии возле Унгени лично подбил фашистский танк. Данилов получил тяжёлое ранение, но остался в строю до конца боя, пока не освободили населённый пункт. За беспримерное мужество его наградили орденом Отечественной войны.

Попытки покаяться не произвели никакого впечатления на прокурора Данилова. Он запросил у суда для всех высшую меру наказания – смертную казнь. И 23 сентября 1959 года Судебная коллегия по уголовным судам Белгородского областного суда приговорила:

«Федоровского, Терещенко, Щурка, Мамаева по ст. 1 Закона «Об уголовной ответственности» за государственные преступления подвергнуть смертной казни – расстрелять, имущество осуждённых арестовать».

Осуждённые подали прошение о помиловании. Но Президиум Верховного Совета РСФСР его отклонил. 9 апреля 1960 года полицаев расстреляли.

Нелегко пришлось семьям предателей. Воевавшим в рядах Красной армии родственникам осуждённых тяжело было узнать страшную правду о них. А ведь два родных брата Мамаева были красноармейцами, и один из них погиб, родные Щурка и Терещенко честно защищали Родину, жена и дети двоюродного брата Федоровского остались без отца… Ни в чём не повинные родственники, наверное, постарались вычеркнуть этих нелюдей из собственной памяти.

Фото: waralbum.ru
Всё смешалось и горело. Как 81-я гвардейская дивизия освобождала Крейду

Справка. По словам краеведа Сергея Петрова, место трагедии – камышитовый завод, который находился у села Михайловка Белгородского района. В 1957 году Михайловка, больше известная как Пески, вошла в городскую черту Белгорода. Сегодня на месте камышитового завода находится сквер, ведущий от автобусной остановки к бывшему заводу пластмасс (сейчас «Очаково»), располагающемуся на улице Корочанской, 85а.

Камышитовый завод представлял из себя сооружённый из камышитовых щитов большой сарай длиной 25, шириной 7 и высотой 4 метра. Его основная продукция – щиты, крепко связанные из камыша. Ими крыли крыши в домах, сараях, из щитов сооружали заборы. Заготавливали камыш в обширной заболоченной пойме Северского Донца, на месте которой сегодня широкое русло реки и городской пляж.

Несмотря на то, что на камышитовом заводе погибло множество людей, после освобождения Белгорода это место никак не обозначалось. На нём не было ни памятника, ни указателя о произошедшей здесь трагедии. Но память о ней хранили коренные белгородцы, пережившие войну.

В 1997 году в Белгороде на улице Речной Старого города при участии главы администрации города Георгия Голикова открыли часовню, как указано на её табличке, «в память белгородцам, сожжённым в годы войны в сараях камышитового завода», но её возвели не на месте трагедии, а в пяти километрах восточнее. Не в бывшем селе Михайловка (Пески), а в бывшем селе Старый Город.

Часовня на Речной / Фото: предоставлено Сергеем Петровым