Как Павел Капустин из Белгорода овладел японским столярным инструментом
В чём особенности столярного дела мастеров Страны восходящего солнца
Павел Капустин-
Статья
-
Статья
«Белгородская правда» выяснила у Павла, чем японские пилы и стамески отличаются от европейских, какой рубанок самый древний и что с помощью этих инструментов можно сделать.
Знания и умения
Павел Капустин вырос в деревне и с детства любил играть с деревяшками.
«У меня дед был мастеровым, чему‑то научился у него, но в основном всё сам. Любовь к этому делу привела к тому, что я зарабатываю на жизнь столярным ремеслом. А всё начиналось с подарков для мамы», – вспоминает Капустин.
Павел до сих пор продолжает учиться. Главные источники знаний – Интернет и опыт коллег.
«Уже третий год подряд езжу на фестивали столярного дела, которые проходят в Москве и Питере. Общаюсь с мастерами, набираюсь у них опыта», – добавляет столяр.
По его словам, в России японским столярным делом занимается очень мало людей – всего пять человек.
«Это те люди, которые основную работу делают японским инструментом. Например, у меня практически нет европейского», – объясняет Павел.
Про японский инструмент он узнал от других мастеров. Часто слышал, что японские пилы лучше, и решил сам попробовать.
«Они мне очень понравились. Попробовал поработать и другими инструментами. Стамески тоже сразу подошли. А вот с рубанками вышла обратная история. Но с японским инструментом не получается с наскока. Он требует знания и умения, к нему нужен особый подход, поэтому его не все любят. Например, рубанки закалены до предела, они хрупкие, как стекло. Поэтому если ты что‑то делаешь неправильно, легко получить скол. Но при этом они очень острые», – демонстрирует свои инструменты столяр.
Инструменты / Фото: Наталья Малыхина
Уход и точность
Инструмент европейского производства часто прощает ошибки. С японским так не получится: он требует ухода и точности.
«Японский инструмент с душой. Современные инструменты делают типовыми. В японской же традиции инструмент – это штучный товар, который делал кузнец. Второго такого же инструмента не будет. Это и подкупает», – улыбается Павел.
В России такой инструмент не делают. Во‑первых, японцы не продают особые виды стали, секрет которой они тоже тщательно хранят. Во‑вторых, мастера не выдают свои секреты о самих инструментах. Чаще всего каждый мастер специализируется на конкретных наименованиях ручного инструмента. Есть кузнецы, которые уже в восьмом поколении занимаются ковкой, и их изделия стоят очень много.
«Можно приобрести стальную и деревянную части в Японии и самостоятельно собрать из этого рубанок. Это не просто купить в магазине инструмент, это вещь, изготовленная практически полностью мной», – показывает Павел рубанок, который он собрал сам.
Хороший европейский инструмент тоже может стоить дорого: приблизительно 15–35 тыс. рублей. Цена на бюджетные японские рубанки начинается от 5 тыс., а на хорошие – стремится к бесконечности. Если его сделал мастер в десятом поколении, а потом умер, цена на него может быть колоссальной.
«Как правило, такой инструмент не продают. Ценник у него есть, но он как витрина, которая показывает, с каким великим мастером сотрудничает магазин. Цена может быть 250 тыс. рублей и больше», – объясняет Павел.
Катаба / Фото: Наталья Малыхина
Когда аналога нет
Как и в европейской традиции, в японском столярном деле есть три основных приёма обработки древесины: с помощью пиления, долбления и строгания. Для пиления используется несколько инструментов. Они различаются чистотой среза и скоростью работы. Обушковую пилу дацуки используют для точных распилов.
«Главное отличие от европейской аналогичной пилы – прямая ручка. Она не всем подходит, но мне нравится», – отмечает Павел.
Катаба – универсальная безобушковая пила. Ею можно пилить по диагонали, но срез получается более грубым. Есть пилы, которые делают сверхчистый срез.
Японскими стамесками номи можно работать и руками, и при помощи молотка. Европейские стамески, в основном, не ударные, ими можно работать только нажимом. Номи готовят особым образом: формируют деревянный гриб, который не даёт бить молотком напрямую по железному кольцу. Так они выдерживают удар молотка. Самая тонкая японская стамеска называется ойреноми.
Для строгания (выравнивания и обработки поверхности) используется рубанок – канна. Его железные части сделаны из двух видов стали: мягкой и режущей. Мягкая нужна для того, чтобы стабилизировать хрупкую режущую. Рубанки бывают грубые (с одним ножом) и с двойным ножом для финальной обработки. Чем меньше ротик рубанка, тем чище он строгает. Одного рубанка для работы будет недостаточно: сначала нужно пройтись по заготовке грубыми, потом финишным. Для обработки кромок используют специальный рубанок менториканна. Он раздвигается на нужную ширину и делает ровную кромку. В европейской традиции ему аналогов нет.
Один из самых первых рубанков – яриканна (от японского «яри» – копьё). Его так назвали из‑за внешнего вида. При помощи него начали обрабатывать поверхность ещё в X веке. У яриканны есть младшая сестра намазори размером со стамеску. Такими инструментами создаётся неровная, но интересная текстура. Сейчас такую поверхность другими инструментами не получить.
«Настоящая яриканна из Японии стоит очень дорого. Я не был уверен, что мне понравится им работать, поэтому решил заказать её у местного кузнеца. Он сделал мне её по эскизам. Яриканна мне очень понравилась, поэтому теперь хочу заказать из Японии», – объясняет Павел.
Стамеска / Фото: Наталья Малыхина
Европейские рубанки при строгании толкают, поэтому у них есть рукояти. Столяр должен прилагать максимум усилий, чтобы выровнять поверхность. Японский инструмент не требует приложения особых усилий. Опытному столяру достаточно немного прижать его к поверхности и потянуть на себя. Поэтому с таким инструментом руки меньше устают.
«В Японии есть соревнование, где столяры получают максимально тонкую стружку. Если офисная бумага толщиной 30 микрон, то на этих соревнованиях стружка меньше микрона. У них особенные рубанки и сверхчистая мягкая древесина. После этого в трёх местах измеряют толщину доски: у кого самая ровная, тот и победил», – рассказывает Павел.
Ювелирная работа
По словам мастера, пока железные части инструментов не закалены, на них могут нанести рисунок или иероглифы специальными резцами. Это похоже на ювелирную гравировку. Японцы любят делать так, чтобы было видно, что каждый инструмент – это ручная работа.
«На моём рубанке написано его название – фугетсу. В иероглифы рядом я не вникал. Даже некоторые японцы не в курсе того, что написано. Но чаще всего это стих или пожелание. На другом рубанке у меня нарисована гора Фудзи», – демонстрирует свой арсенал Павел.
Инструмент без украшений считается бюджетным. Если же на него нанесены узоры или надписи, это сразу повышает его стоимость в разы: простой нож стоит около 1 500 рублей, а с гравировкой и с ножнами – 5 тыс. рублей.
Павел Капустин / Фото: Наталья Малыхина
Кисть из женских волос
Обычно мастера сами не продают свои инструменты. Они находят продавцов, которые общаются с клиентами и отправляют инструмент по всему миру. Павел сотрудничает с тремя японцами, которые подбирают ему нужные инструменты. У мастеров есть профили в социальных сетях, где можно посмотреть их работы. Но далеко не все из мастеров хотят общаться с иностранцами. Главная проблема – корректный перевод. Если японец знает английский, тогда договориться проще.
«Они очень специфичные, но очень интересные. У них много регламентов и правил, всё по полочкам, по‑японски», – добавляет Павел.
Однако бывают исключения: мастер, который занимается изготовлением специальных кистей, ответил Павлу в Интернете и даже пообещал их отправить.
«Кисть хаки – это плоская дощечка, куда вложены женские волосы. Когда кисть износится, её можно заточить, как карандаш. С её помощью минеральные пигменты или специальный японский лак уруши растирают по поверхности. Но сами волоски нежные, поэтому полосок, как от обычной кисти, не остаётся», – объясняет Павел.
Яриканна – один из первых видов рубанков / Фото: Наталья Малыхина
Лак уруши делают из сока растения – сумаха лаконосного. Он может вызвать даже аллергическую реакцию. После покрытия поверхности этим лаком изделие нужно сушить в специальной камере, чтобы создать влажность и температуру, в которых это дерево растёт. В Японии лаком уруши покрывают деревянные миски. Такая посуда не боится температуры. Кроме того, на таком покрытии не живут бактерии.
«Поверхность, покрытая этим лаком, очень приятна на ощупь. Уруши подчёркивает текстуру древесины. Я только начинаю работать с ним и занимаюсь восстановлением керамической посуды с помощью этого лака, – добавляет мастер. – Например, если вы разбили чайник, на основе уруши делают смесь, и с её помощью склеивают части. Потом трещину покрывают специальной смесью и металлом – золотом, серебром или оловом, а затем полируют шёлковой ватой. Посуда с такими швами ценится в Японии гораздо больше, чем целая».
Менториканна – рубанок для обработки кромок / Фото: Наталья Малыхина
Японские комоды и английские стулья
Мечта Павла – делать японским инструментом японские предметы. Миндзуядансу – традиционный японский комод для посуды, который Павел сделал для одной белгородской чайной.
«Меня попросили сделать полку, но это очень просто. Сделать японским инструментом что‑то японское – это новый уровень. В этом комоде ничего не шлифовалось, все поверхности строгались лишь рубанком», – рассказывает столяр.
Клиент не всегда прав. Что в работе плотника самое трудное
В европейской традиции поверхность после строгания всегда шлифуют. В Японии так не делают. В результате поверхность получается более естественной и практически не впитывает воду. Как объясняет мастер, при строгании древесные волокна срезаются, а при шлифовке – снова поднимаются и впитывают воду. Поэтому строганная деревянная мебель выигрывает у шлифованной европейской там, где дело приходится иметь с мокрой посудой.
Пока что Павел в поиске своей специализации. Ему нравится делать традиционную японскую мебель. Но спрос на неё не такой большой, поэтому он планирует заниматься деревянной посудой и виндзорскими стульями.
«Сейчас приходится делать всё. Обычная работа – это восстановление. Часто приносят русскую модерновую мебель. Например, у меня есть заказчица, которая постоянно находит сундуки. Интересно изучать конструкцию вещей другой эпохи. Благодаря своему опыту я могу понять, какие решения использовали мастера, которые делали вещь 100 лет назад», – улыбается столяр.
Фото: Наталья Малыхина
В то время все работали ручным инструментом. А в современных мастерских ручного инструмента практически нет – одни станки.
«С массивом древесины работает не так много людей. Сейчас столярами себя именуют те, кто никогда ими не был. Если человек что‑то делает из ДСП (древесно-стружечной плиты – прим. авт.),
он не столяр. Для меня столярничество – это прежде всего классические столярные соединения. Если человек о них даже не знает, как он может называть себя столяром?» – считает Павел.
Самое главное в столярном деле – изготовить хорошую вещь, которая будет актуальна даже спустя время.
«Допустим, я сделал себе шкаф. Здорово, если мои внуки сохранят его не потому, что это сделал их дед, а потому, что он классный. Когда вещь хорошая, она актуальна всегда и от неё не хочется избавиться. У меня есть своя группа по ремеслу в соцсети «ВКонтакте». Там я показываю примеры хороших изделий. Хочется, чтобы люди видели что‑то по‑настоящему качественное и приобщались к этому. Для начинающих столяров нормально сначала повторять, потом им захочется создать своё. Ведь если не начать с чего‑то, то ничего не получится. А когда пробуешь, родится что‑то новое», – уверен мастер.
Наталья Малыхина