Охотники за самолётами. Кто такие споттеры и для чего они фотографируют всё, что летает

Споттинг (англ. spot – «увидеть», «опознать») – это наблюдение за грузовиками, поездами, кораблями, а в нашем случае – самолётами. 30-летний белгородец Максим Рыльский – инженер-связист, основатель сообщества белгородских споттеров. В этом году оно отметило десятилетний юбилей.

Часто споттеры собираются на автобусной остановке у АСК «Вираж» неподалёку от аэропорта Белгорода. Оттуда, из‑за забора, прекрасно видно всё лётное поле.

«Подзаборинг» на остановке

«В детстве я увлекался авиацией, – рассказывает Максим. – Много читал про самолёты. Фотографировать начал в 2006 году, когда мне подарили простейшую цифровую «мыльницу» «Олимпус». Первое фото выглядело так: зима, старый терминал нашего аэропорта и самолёт Як-40».

Про официальные споттинг-сессии на лётном поле аэропорта, когда фотографов собирают и привозят автобусом на удобную для съёмки площадку, тогда ещё никто не слышал. Фотографировали из‑за забора. На языке споттеров это называется «подзаборингом». Снимали аэропорт с разных точек – и от Монастырского леса, и даже с кладбища на Ячнево.

«Тогда ещё не было объездной дороги у АСК «Вираж». Мы ездили туда по грунтовкам на велосипедах, ходили пешком, – вспоминает Максим. – Я встречал там ребят, которые уже давно фотографировали самолёты. Но снимали для себя, нигде не публикуя. У многих из них сейчас свои дела, семьи. Кто‑то уже отошёл от увлечения. А вот Даня Никитовский, например, окончил Ульяновское лётное училище и сейчас работает пилотом в авиакомпании «Сибирь».

Не просто фото

«В 2010 году я зарегистрировался во «ВКонтакте», создал тематическую группу, которая сейчас называется Belgorod Spotters Team, и начал выкладывать всё, что за четыре года накопилось, – продолжает вспоминать Максим. – Первыми подписчиками были мои друзья. Сейчас в сообществе состоят почти 2 300 человек. Человек 20 из них – активные фотографы, остальные просто читают, смотрят фото».

Споттинг, по мнению Максима, – это не только про самолёты, но и про аэропорты, инфраструктуру. В том числе и интерьеры самолётов: салон, кабины пилотов.

Часто споттеры ведут учёт: какой тип воздушного судна, с каким бортовым номером, где и когда побывал.

— Есть и у нас ребята, которые этим занимаются, например Дмитрий Шалимов и Дмитрий Цуркин (сейчас он в Домодедово работает). Они загружают свои фотографии на сайт russianplanes.net.

— Зачем вести эти реестры?

— Если честно, я сам не знаю. Но иногда бывает полезно. Например, когда 5 мая 2019 года в Шереметьево разбился «Сухой Суперджет 100» компании «Аэрофлот», ребята отследили его по бортовому номеру RA-89 098 и выяснили, что незадолго до крушения он был в нашем городе. То есть при ином стечении обстоятельств в тот злополучный день он мог лететь из Белгорода с нашими земляками на борту.

Кто, что, зачем

— Как вы выбираете объекты для съёмки? Или фотографируете всё подряд?

— Лично мне интересны тяжёлые, большие самолёты. Маленькие Як-12 и прочие «фальконы» и «сессны» интересовали лишь поначалу. А сейчас хочется, чтобы объём был, звук, грохот, чтобы земля под ним дрожала. На лётном поле я снимаю всё подряд. Кроме сотрудников службы авиационной безопасности, разумеется, – с улыбкой рассказывает Максим.

— Кстати, как они к вам относятся?

— Пришлось с ними познакомиться. Когда в камеры видеонаблюдения вокруг аэропорта попадают люди с фотокамерами, это не может не привлечь их внимания. Вплоть до нервозных ситуаций иногда. А сейчас мы уже знакомы. К примеру, начальник службы безопасности аэропорта звонит мне иногда и спрашивает: «Кто это, ты этого человека знаешь?» Отвечаю, что наш. «Тогда всё нормально».

Аэропорт всерьёз заинтересовался споттерами в начале 2010-х. Тогда в Белгороде удлиняли взлётно-посадочную полосу, а потом строили новое великолепное здание терминала.

— Я всё это снимал, выкладывал в группу, – продолжает Максим Рыльский. – В 2014 году подошли ко мне пограничники и начали выпытывать: кто, что, зачем. Тогда шли учения армии и Военно-Космических сил России, прилетали тяжёлые Илы, военные вертолёты, липецкие «Соколы России». 

А тут люди с фотоаппаратами, и всё это выкладывают в Интернет. В тот момент я снимал прилетевший из Турции боинг. Они попросили показать фото, и на одном снимке у меня нашли пограничника, где в кадре были видны даже погоны. Пришлось удалить. Так и познакомились.

— Сейчас наладили сотрудничество?

— Позже, в 2015 году, со мной связался коммерческий директор аэропорта Роман Морозов и предложил официальное сотрудничество: мол, мы вам все условия для съёмки, а вы нам – фотографии. Администрация аэропорта и сейчас относится к нам положительно. Недавно даже просили помочь разыскать и опознать некий летательный объект, попавший в видеокамеры в зоне взлёта и посадки самолётов. Мы же знаем авиамоделистов, парапланеристов, все варимся в одном котле.

Когда нельзя, но приходится

— Бывают случаи, когда о съёмке нельзя договориться в принципе?

— Бывают. Например, когда прилетает президентский борт номер 1. Как говорится, нельзя снимать, но приходится. У нас есть снимки этого самолёта, а откуда они сделаны – не спрашивайте: хочется сохранить эту локацию в тайне. Конечно, снимки не ахти, но для архива годятся.

— Как обнаруживаете такие самолёты? Знаю, что вы слушаете лётчиков в эфире. Законно ли это?

— Прослушивать закон не запрещает. Нельзя самому выходить на связь на этих частотах. Официальные споттинг-сессии хороши тем, что ничего прослушивать не нужно, нам всё сообщают и отвозят на точку съёмки.

— Что даёт прослушка?

— Бывает, что к нам прилетают редкие самолёты: военные Ил-18, Ан-26, Ил-76. На радаре они не отображаются, но хочется их увидеть, сфотографировать. У нас есть человек, который с утра и до ночи слушает радиопереговоры, записывает эфир. И если что‑то интересное летит – звонит мне и сообщает. Мол, идёт Ил-18, бортовой номер такой‑то. Я пишу в общий чат: ребята, кто свободен, приезжайте, сфоткайте хоть на что‑нибудь.

— Что нужно знать, чтобы заниматься споттингом?

— Все мы что‑то читаем про авиацию, изучаем. Я могу различить тип воздушного судна, по инверсионному следу распознать модель самолёта, даже летящего в небе на высоте 11 тыс. метров.

— Ваше увлечение может приносить прибыль?

— В принципе, да. Авиакомпания «Руслайн» платила за мои фотографии, присылала подарки. Есть сувениры и от нашего аэропорта. Но мы снимаем не для этого. Не ради денег – для себя, для людей, для подписчиков группы.

Интерес не отпускает

Инженер-строитель Жасмина Бутикова присоединилась к белгородским споттерам в 2013 году.

«В детстве я плохо переносила перелёты, – вспоминает Жасмина. – Позже, уже с мужем, я полетела в Турцию. В той поездке стала фотографировать самолёты. Сейчас понимаю, что любовь к самолётам пришла ко мне потому, что они стали частью положительных эмоций, полученных в то время: наша свадьба, первый отдых, первая поездка за границу».

Дома Жасмина стала искать соратников по увлечению. По запросу «клуб любителей самолётов в Белгороде» поисковик выдал сообщество споттеров во «ВКонтакте». Очень быстро вместе с новыми друзьями девушка попала на «подзаборинг» на той самой остановке возле АСК «Вираж».

«В тот раз я снимала не фото, а видео. Вообще, на споттинг-сессиях каждый раз теряюсь: то ли глазами любоваться самолётами, то ли через объектив, – признаётся Жасмина. – Но главное – я убедилась окончательно, что в самолёты влюблена бесповоротно. Жаль, что споттинг-сессии у нас нечасты: редко удаётся выехать и поснимать. Но ведь поэтому интерес к споттингу и не отпускает».

Размер имеет значение

Из Интернета Жасмина узнала, что споттеры коллекционируют бортовые номера. К этому девушка осталась равнодушна.

«Для меня споттинг – это в первую очередь охота за самолётами, – констатирует она. – Помню первую официальную споттинг-сессию в нашем аэропорту. У меня буквально рот открылся: не представляла, что так можно: попасть на перрон аэропорта, рассматривать самолёты со всех сторон, рукой до них дотрагиваться. В этом вторая причина того, почему я стала споттером: эта возможность – настоящий праздник, просто шквал эмоций».

По словам Жасмины, каждая встреча единомышленников тоже сродни празднику: веселье, шутки, радость от общения с интересными людьми. Не раз она ловила себя на том, что по пути домой из аэропорта с лица не сходит улыбка.
И это радость не на один день. Ведь дома – разбор фотографий, обмен ими с друзьями, продолжение общения.

«Разницы между Boeing и Airbus я для себя не делаю, – признаётся девушка. – Мне вообще большие самолёты нравятся. Гражданские – такие, как «Аэробус А-380». Из боингов – 747-й. Сестра моя в Таиланд летала на таком. Я её прошу: мол, ты хоть пофотографируй мне его. Но у неё нет такого интереса».

Они – живые

Споттинг познакомил Жасмину с пилотами, многие из которых снимают и выкладывают фото, видео своих взлётов и посадок в разных аэропортах мира. Появилась мечта: позагорать с камерой на знаменитом пляже Махо на острове Сен-Мартен, где садящиеся и взлетающие самолёты пролетают в 10–20 метрах над отдыхающими.

«Научилась снимать с двух рук: одной делать фото, другой снимать видео, – рассказывает Жасмина. – Обычно выкладываешь фото в «Инстаграм», все интересуются: ой, а как это вас пустили на перрон? И удивляются: почему девушке интересны самолёты, вроде должны быть другие увлечения. Но я вообще технику люблю – машины, самолёты. Отношусь к ним не как к куску железа, а как к чему‑то живому – гордым и красивым птицам, например. А продавать снимки я даже не думаю. Если зачем‑то попросят – просто подарю. Разве можно продать часть своей души?» 

Елена Безбородова, генеральный директор Международного аэропорта Белгород:

Фото: belgorodavia.ru