В хрущёвках и сталинках. Каким должен быть Белгород, из которого не захочется уезжать
-
Мнение
-
Мнение
Корреспондент «Белгородских известий» – о том, как быстро строящиеся безликие стеклянные коробки лишают наших детей приятных воспоминаний о городе.
Как человек, родившийся и выросший в Белгороде, я очень люблю свой город. Помню его майским, пыльным, окутанным удушливым облаком тополиного пуха. Помню, как любила гулять по бывшей ул. Ленина от площади к вокзалу, рассматривая фасады построенных до и после войны домов. Но даже тогда чувствовала, что нашему городу чего‑то не хватает. Он не виноват в этом, просто такая уж у него история. В чём причина, я поняла гораздо позже, во время одной из своих поездок в Санкт-Петербург.
Мы с семьёй поселились в доме Бассейного товарищества 1914 года. Там была своя подворотня, двор-колодец и потолки 3,60. За стеной каждый день играли на фортепиано. По утрам я шла в булочную № 45 на углу этого старого дома, любовалась фасадами и завидовала тем, для кого эти задники были привычным фоном жизни. Не безликие девятиэтажки с разбитым бордюром и чахлым тополем во дворе, а вот эта неимоверная красота, которая несла в себе по большей части печальные и трагические истории.
Мне совсем не хотелось выбираться к избитым туристическим достопримечательностям. А хотелось стирать границы времени в этих гулких дворах и рисовать в воображении простую ленинградскую жизнь. В эти моменты я изо всех сил пыталась ощутить себя петербурженкой.
Всё это, конечно, была игра. Ведь я понимала, что это неправильно, нечестно. Это прозвание – петербурженка – нужно ещё заслужить. Война, блокада, голод и холод. Удивительным образом в это тяжёлое время переплетались между собой трагические и счастливые истории людей, сближая и объединяя чужие и незнакомые семьи, жизни. И теперь это уже достояние каждого, кто родился здесь. Порой кажется, что Петербург – это даже не город, а тайное братство, вроде масонского.
Фото: Владимир Юрченко
Эта всеобщая любовь вызывает огромное уважение и желание быть частью этого сообщества. И думается тогда, что возведение безликих хрущёвок и сталинок действительно было своего рода заговором. Ведь любить эти строения сложно, так же как невозможно было любить серые заводские коробки с дымящими трубами, так же как невозможно любить уродливые торговые центры из стекла и бетона сейчас. И Петербург с его чудом выжившей, спасённой архитектурой как раз говорит нам о том, как сделать людей патриотами, как сделать их преданными своей малой родине.
И это не про законы и запреты, это про красоту, которую каждый ощущает по‑своему, но всегда с одинаковой теплотой и любовью. И чтобы горожане любили свой город, нужно беречь, а не разрушать. Ведь любовь именно в этих сохранённых старинных фасадах, где пили чай по вечерам бабушка и дед, где росли и взрослели родители, где родился и вырос сам и где ты хочешь растить своих детей. А в безликом не живёт ничего, в безликом пусто и холодно, и нет ни воспоминаний, ни любви.
Я очень люблю свой город. Но в нём так мало осталось от того, каким видели его мои бабушка и мама. Всё меняется слишком быстро, слишком легко. Наверное, это неплохо. Наверное, это такое время. И нет больше красивой мозаики на фасаде спортшколы, которой я любовалась вместе с отцом в запылённое окно жёлтого автобуса, и сравняли с землёй кинотеатр «Родина», где показывали «Ну, погоди» по выходным, что‑то сломали, что‑то «сгорело». А на месте сломанного и разрушенного возводят безликое, серое, стеклянное и пустое. Чем наполнят эти офисные центры и гипермаркеты сердца наших детей? Что оставят в их памяти? И захотят ли они остаться в городе, который для каждого нового поколения становится чужим?
Анастасия Состина
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции