Органист Тимур Халиуллин: В Белгороде я чувствую себя счастливым человеком

Органист с органом

— Тимур, вы родом из Ижевска, учились в Санкт-Петербурге и девять лет назад приехали в Белгород. При этом в одном из своих интервью признавались, что выбирали не город, а орган.

— Изначально так и бывает, потому что органист без органа не существует. Когда меня пригласили работать в Белгородскую государственную филармонию, я не думал даже о том, где находится этот город. Когда обучался в консерватории, много о чём не думал, а просто занимался часами напролёт. Это без преувеличения почти монашеский образ жизни – у меня не было ничего, кроме моих занятий. И это нормально, так не я один жил. Просто думал, что быть органистом – это большое счастье. Пожив здесь несколько лет, я понял, что с городом мне тоже повезло, как и с органом. Абсолютно не жалел никогда, ни на секунду, что оставил Ижевск и в своё время – Санкт-Петербург. В Белгороде я по‑настоящему чувствую себя счастливым музыкантом, а значит, и счастливым человеком.

— Недавно органный зал открыли в Курской государственной филармонии, вы там приглашённый солист. Курский орган подбирали под вас?

— Теперь уже многие органы, которые я открывал, подобраны под меня: «Тимур, выберите орган, на котором вы хотели бы играть. Вот цена, в которую необходимо уложиться, параметры». Мне выпала высокая честь выбирать инструмент для Липецкой области. Для церкви села Цюрих-Зоркино в Саратовской области я тоже помогал выбирать орган. И в Курске – тут подбирал так, чтобы было как можно больше похоже на наш белгородский по кнопкам.

Фото: Юрий Боград

«Считаю себя открытым человеком»

— За девять лет в Белгороде вы сформировали представление об органной музыке у белгородцев. Сами как‑то сказали, что орган – это и Deep Purple, и «Призрак оперы», и «Интерстеллар». Как удалось приучить публику к инструменту?

— Орган во многих головах – символ католицизма и протестантства. Мне, как татарину, у которого в семье все мусульмане, особенно было интересно показать, что орган имеет светскую природу. Он лишь в VI веке попал в церковь, конечно, он там развился до тех масштабов, что мы сегодня знаем, но уже в эпоху романтизма орган вышел из церкви и стал светским.

Жаль, что карильон тяжеловат. Как артисты Белгородской филармонии способствуют развитию российского туризма

Я каждый концерт и по сей день (вот уже десятый сезон у нас идёт) выстраиваю репертуар таким образом, чтобы на органе было по максимуму представлено всё то историческое и стилевое многообразие, которое он позволяет нам показать. Начинаю всегда с музыки Баха или добаховского периода. Следом пойдёт музыка эпохи классицизма и прозвучит соната Моцарта или Бетховена. Затем романтизм, и мы услышим Листа, которого привыкли слышать в качестве пианиста, а дальше – Мендельсона, одного из открывателей творчества Баха в эпоху романтизма. Затем мы послушаем музыку ХХ века – Софью Губайдулину, Альфреда Шнитке, музыку XXI века – саундтреки, рок, джаз, переложения этнической музыки для органа и этнических инструментов. Таким образом, публика никогда не может заскучать.

— Кто ваши слушатели? В основном знакомые лица или часто видите новеньких?

— Постоянные слушатели имеются со второго-третьего сезона. Они ходят на каждый концерт и не пропускают ни одного. Конечно, это в основном люди взрослые. Ну и не страшно: нас уже радует то, что молодёжь вообще начала интересоваться органом. Не только бабушки приходят на орган, как можно подумать, – наша аудитория стала разновозрастной. И особенно приятно, что они не только покупают билеты на концерты, а ещё и приобщаются к Интернету: комментируют, делятся, рекомендуют, обсуждают.

Фото: Юрий Боград (архив)

— У вас довольно много подписчиков в социальных сетях, счёт идёт на тысячи. Вы медийным человеком себя считаете?

— Не знаю, зачем обязательно на себя вешать этот ярлык. Не боюсь медийности, если называть её так. Но я считаю себя открытым человеком. Открытость – это более широкое понятие, оно включает в себя не только пространство социальных сетей или массмедиа, это ещё и простое общение с роллерами или велосипедистами на улице, общение после концертов, мои хобби, путешествия. Для меня открытость – когда я могу смело сказать, что люблю, пригласить на концерт, поделиться впечатлениями о фильме, который только что посмотрел.

— Хватает ли времени и желания отвечать на комментарии?

— Желание отвечать всегда есть, времени может и не найтись. Здесь мне помогает моя мама, она всегда отслеживает всё обо мне в Интернете. Любой новостной выпуск, который я могу пропустить, присылает мне статьи обо мне, пишет: проверь, там тебе ответили на комментарий очень интересно. Помогают также и наши постоянные слушатели. Но и я нахожу время ответить – не обязательно садиться за компьютер. Ногами репетирую и могу руками ответить, как бы это смешно ни звучало.

— Вас на улицах узнают?

— Редко. Моя сфера не такая широкая и популярная, я же не блогер в прямом значении этого слова.
В жизни я обычный парень, который на роликах гоняет по площади и на велосипеде. А если узнают, то бывает много забавных историй. Например, таксист забирает меня из филармонии и говорит: «У вас тут работает такой органист, все советуют на него сходить, а я всё никак. Помогите на него попасть». А я говорю: «Это я еду… Приходите!» Без костюма меня сложно узнать, действительно. А если я ещё еду зимой на велосипеде, в маске лыжной, чтобы очки не забрызгивало, с собакой на поводке – конечно, кто же меня узнает (улыбается)?

Фото: Олег Гончаренко (архив)

— После того как белгородский карильон и вас недавно показали в передаче «Удивительные люди» на телеканале «Россия 1», узнавать стали чаще?

— После эфира в парикмахерской сидел, и женщина спросила: «Мне кажется, я видела вас по телевизору? Вы там играли на…» И не смогла назвать инструмент: видно, в первый раз услышала название. Она очень удивилась: «У нас, оказывается, единственный карильон в России, и мне так стало гордо». А мне‑то как стало радостно! Раньше карильон тоже всех пугал. Вроде бы колокола, а вроде и не церковный инструмент. Но сегодня уже карильона не боятся, сегодня им гордятся.

— Участие в телешоу – это новый опыт?

— Ничего нового на самом деле. Там работает команда более объёмная по числу людей, и каждый отвечает за своё дело. Вот такое разделение труда мне понравилось, это всё напоминает такой муравейник, в котором рождается в итоге проект.

Слышу звон и знаю, где он. Как устроен белгородский карильон

Я ролики сам записываю, но мне и филармония помогает, если нужно. Но невозможно же записать каждый из 100 концертов, которые у меня в год бывают. Вот рекордер, на который я пишу все свои концерты с балкона, чтобы лучше был звук, купил штатив, раньше камера была, а теперь купил себе хороший телефон – очень дорогой, пришлось копить, – теперь могу на него записывать и тут же монтировать. Ускорилась работа.

Интересно, как устроен каждый новый орган, как проходят репетиции, работа с карильоном, общение с музыкантами – я всегда делюсь этим в своих историях в соцсетях, в сиюминутных прямых эфирах. Это ещё одно из проявлений той открытости, которую я пропагандирую, чтобы музыка перешла из чисто элитарного направления (к музыканту не подойти) ближе к народу.

Фото: Юрий Боград

— Времени хватает на это?

— Да я вам честно скажу, что только этим и занимаюсь в своей жизни. Для меня это не труд совсем, даже не называю филармонию моей работой. Для меня работа – это там, где надо кирпичи таскать, от времени до времени сидеть. Я, видимо, больше ничего не умею, и мне пока больше ничего не хочется. У меня испорченный режим с точки зрения нормального человека, всё слишком спонтанно развивается. Есть, конечно, планы концертов, гастролей, ими и руководствуюсь, иначе бы всё развалилось.

— А на что времени не находите, но хотелось бы?

— Очень хотелось бы доделать ремонт на кухне. В пандемию я успел сделать его в прихожей (собака, когда была маленькой, всё разодрала), а на кухню времени не хватило. Я не всегда успеваю постирать и погладить. Не успеваю продукты купить – холодильник работает вхолостую, иногда пользуюсь доставкой продуктов. Не успеваю починить велосипед – езжу на скрипящей цепи. Не успеваю с собакой больше времени проводить, выгуливать два раза в день. И хотелось бы ещё больше проводить времени за инструментом.

— На ваши концерты приезжают даже из других городов. Что для вас это значит?

— Это победа органной музыки прежде всего, и нашей филармонии, которая может делать такие программы, которые привлекают людей из других городов. О нашей филармонии везде знают. Это такая гордость – приехать в Хабаровск или в Калининград, где говорят: «Вы из белгородской филармонии. Это у вас…» И мне артисты наши рассказывают, которые ездят на гастроли, что слышали: «Ах, вы из Белгорода. У вас там карильон единственный…» Иногда, бывает, приезжаю, а мне говорят: «Тимур, это у вас собака Вольт?» (смеётся). О Вольте вспоминают очень часто.

Фото: Юрий Боград

Премьера для охранника

— Говорят, что орган – это инструмент, для которого нужно быть в хорошей физической форме. Как вы её поддерживаете?

— На органе важна не столько физическая форма в привычном понимании, сколько физическая гибкость и психомоторика, чтобы мозг мыслил ясно и объективно. Нужно, чтобы и руки одновременно играли на нескольких клавиатурах, и ноги совпадали бы, и это самое лёгкое. Самое трудное – чтобы люди не думали о том, как тяжело играется, а чувствовали только эмоцию и музыку. Нужно рассчитать абсолютно всё: от того, с какой ноги я с утра встану, до того, сколько месяцев я буду репетировать эту программу, кому я её обыграю. Приглашу, например, охранника. Наши охранники – первые, кто слышит мои премьеры!

Фото: из архива Тимура Халиуллина
Педалируя по серпантинам. Тимур Халиуллин объехал Крым на велосипеде

Я каждый день езжу на велосипеде домой и на работу, даже зимой, если дороги расчищены. Сейчас реконструировали улицу Щорса, и у меня теперь велосипедная дорожка напрямую от дома к филармонии. Вообще, у меня есть абонемент в фитнес-клуб, и когда у меня не так много концертов, я туда хожу. Если не на тренажёры, потому что это может навредить мелким мышцам, то в бассейн и в сауну точно.

— С такой занятостью остаётся время, например, на книги?

— Да. Совсем недавно прочитал «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной, из современной прозы. Настолько меня впечатлило – кинематографично, затягивает. Сейчас взял её книгу «Дети мои», скоро начну читать. И свеженькую купил книгу – «Музыка и мозг». Не собирался покупать, не люблю такую литературу, но, когда увидел в оглавлении «Мозг музыканта», «Музыка и инсульт», заинтересовался!

Чему я стараюсь уделить время, так это фильмам. Очень часто, если кто‑то из белгородцев придёт ночью на последний сеанс в кино, там меня можно одного увидеть в зале. Иногда кто‑то присоединяется за компанию – есть такая небольшая команда, с кем мы иногда ходим на киносеансы.

— У вас в основном музыканты в друзьях или есть и те, кто от музыки далёк?

— С одними музыкантами можно сойти с ума! (улыбается). Я, глядя на себя, это говорю, конечно: слишком частая смена настроений, эмоций. Интересно общаться, когда люди из разных сфер. Самое главное – когда люди горят своим делом. Такие люди меня всегда привлекали, и в основном у меня такие друзья.

Фото: Павел Колядин (архив)