Никанор и Нюрочка. Молчание о пережитом не приглушает боль
В архиве новейшей истории Белгородской области хранится более 37 тысяч фильтрационно-проверочных дел на граждан, угнанных в годы Великой Отечественной на принудительные работы в Германию, и на бывших советских военнопленных
-
Белгородская правда
-
Белгородская правда
Есть среди них особые дела. Об одном, касающемся семьи Глущенко из города Алексеевки, стоит рассказать отдельно.
Боль и страх
Никанор Глущенко и Нюра Нозрина поженились уже после войны. До свадьбы особенно и не знали друг друга. Связывало их лишь страшное прошлое, о котором они предпочитали молчать потому, что угон в Германию отразился на дальнейшей их жизни. Не только представители власти, но часто даже соседи, знакомые, родственники относились к ним с подозрением и даже с презрением. Поэтому молчали, жили тихо и обособленно.
Сговорились отцы Михаил и Григорий, назначили свадьбу. Даже не спрашивая молодых. Решили: стерпится – слюбится.
Но как было не полюбить бравого солдата, красавца и умницу Никанора! Да и Нюрочка, маленькая, хрупкая, такая беззащитная, приглянулась жениху. Вот и стали жить. В 1946 году в семье родился сын Володя, в 1949-м – дочь Варя. Самый младший, Илюша – в 1962-м.
Никанор и Анна построили добротный дом, хозяйством обзавелись. Трудолюбивые оба были. Работали всю жизнь от зари до зари. Она в колхозе, он машинистом паровоза на сахарном заводе.
И страшные воспоминания о минувшей войне, о мучениях и страданиях объединили их. Хоть и хотелось Анне Григорьевне и Никанору Михайловичу навсегда стереть из памяти ад фашистского рабства. Голод, боль, страх – вечные попутчики всех пленных и угнанных. И Нюрочка, и Никанор хлебнули этого горя с лихвой.
Фото: из личного архива героев публикации
«Отдавай девчонку!»
Осень 1942 года. В городе хозяйничают фашисты. Полицаи ходят по дворам и собирают молодёжь для угона в Германию, получив приказ забирать добровольцев. Но кто же поедет к врагам в рабство добровольно? Вот и придумали, ироды, обрезать хвосты у коров. Корова без хвоста чахла, не давала молока, а через время сдыхала. Семья была обречена на голодную смерть. Грыцко, отец Нюры, стал защищать свою бурёнку и подрался с одним из полицаев. Щёлкнул затвор винтовки, и одно мгновение спасло отца от смерти.
— Живи, доходяга, а вот дочь твою заберём в добровольцы для отправки в Германию или расстреляем всю семью, – заявил полицай.
— Как же так, побойтесь Бога! Она ж дитя, ещё семнадцати нет! Не отдам! Меня забирайте!
— Разговор окончен! Отдавай девчонку, или к стенке всех! – пригрозил фашистский прихвостень.
«Посадили нас в вагоны и повезли на запад, – вспоминала Анна Григорьевна. – Состав разбомбили под Львовом наши самолёты. Кто ж знал, что везут фашисты в товарных вагонах. Из двух тысяч угнанных осталось только 150 человек. Мы разбежались кто куда и прятались в придорожных кустах. Но нас собрали…»
Работать пришлось во Фрайберге, сейчас это чешский город Пршибор (кстати, там родился Зигмунд Фрейд). В лагере, на мануфактурной фабрике, Нюра трудилась чернорабочей. Что только не пришлось вынести этой хрупкой девчушке! Голод, холод, постоянные побои и издевательства, а главное, жуткий страх за горькое своё будущее.
Весной 1945 года советские войска разбомбили лагерь, и все девочки разбрелись кто куда. Нюру, рискуя жизнью, приютила чешка. Анна Григорьевна всегда с большой благодарностью вспоминала простую чешскую женщину и, живя у неё, называла мамой.
Не знала Нюрочка, что где‑то совсем рядом так же страдает и мучается в фашистском плену её суженый, тот единственный, с которым проживёт она 38 лет.
Фото: из личного архива героев публикации
В яму к умирающим
Никанор тоже родом из Алексеевки, сын кустаря-сапожника. После семилетки, как и отец, шил сапоги, работая в артели «Кож-сапог». В 1933 году уехал на Донбасс, трудился на шахте машинистом врубовой машины. В 1937-м был призван в армию Ворошиловградским РВК. Служил на границе в городе Гдове Псковской области. Окончил курсы младших офицеров.
В августе 1941 года в районе города Старая Руссъа Ленинградской области их батальон разбомбили фашисты. Остались несколько десятков человек. Была дана команда выходить из окружения.
«При выходе из окружения состав батальона стал ещё меньше, и через несколько дней осталось десятка два солдат. Не было никаких боеприпасов, питания. Силы были на исходе. До октября группы по шесть человек скрывались в лесу. Спали в сарае в сене. Немцы нас обнаружили: троих убили, а трое, в том числе и я, попали в плен», – вспоминал Никанор Михайлович.
Их направили в лагерь военнопленных в Ригу, где Никанор пробыл с ноября 1941 года по июль 1942-го. В лагере пришлось разгружать багаж евреев, сожжённых в печах. Дали приказ разбирать чемоданы и сортировать вещи. Все продукты, которые находили в вещах, можно было съедать. Немцы брезговали есть эту пищу и разрешали забирать пленным. Только этим и спасались от голода.
В лагере Никанор Глущенко заболел тифом. Его, как и всех умирающих, бросили в общую яму, пересыпали дустом. Когда яма наполнялась, её забрасывали землёй. Никанор выбрался оттуда и выжил.
В июле 1942 года человек 200 повезли в Берлин, на фабрику Штока. Там Никанор трудился чернорабочим. Пленные рыли убежища, а в последние дни войны очищали улицы, поправляли трамвайные линии после бомбардировок. Ещё один случай вспоминал Никанор Михайлович: «Пленные работали в саду у немецкого офицера. В это время у него якобы пропал пистолет. Пленных вывезли в лес и заставили копать себе могилу. Вырыли они яму, попрощались уже друг с другом, но тут сообщили, что пистолет найден. Вот страху натерпелись!»
В феврале 1945 года фабрика встала. Не было горючего, из лагерей и заводов стали вывозить пленных. Доехали до Чехии. Но немцы здесь уже потеряли свою власть, и пленные разошлись кто куда. Никанор работал у крестьянина-чеха. Когда пришла Красная армия, его направили в фильтрационный пункт, где Никанор побыл недели две, после чего поехал в родную Алексеевку.
Нюрочка тоже, пройдя фильтрацию, вернулась домой. Здесь, в Алексеевке, и свела их жизнь.
Не ждали наград
Их старший сын, Владимир Глущенко, работал в сельском хозяйстве, возглавлял колхоз, стал кавалером ордена Трудового Красного Знамени. Дочь Варя осела на Украине, в Полтаве. А младший сын, Илья Никанорович Глущенко, живёт в Воронеже, издаёт федеральный агропромышленный журнал, ведёт авторскую программу на воронежском телевидении, посвящённую сельскому хозяйству. Мы учились с ним в одном классе, вместе поступили на исторический факультет Воронежского университета. Дружим по сей день. Он и рассказал мне о своих родителях, предоставил фотографии, а уже потом я нашла их фильтрационные дела у нас в архиве.
Это только одна непростая история, а сколько их было! Многие из бывших узников преданностью и трудом доказали свою любовь к Родине. Они никогда не имели больших денег, не ждали слов благодарности и наград за свой труд. Просто жили, работали и растили детей. Эти люди – часть нашей истории, общей горькой памяти, и важно помнить об этом.
Татьяна Цыбенко