Ты должен – и точка. За что ветврача Эрзиханум Исаеву ценят люди и любят животные

«Живая сберкнижка»

«Пациенты попадаются разные. Не могут сказать, что болит, кусаются, оттаптывают ноги, бьют копытами. Больно. Приходится терпеть или договариваться. Некоторые понимают. Однако и хвостатые, рогатые и бессловесные умеют быть благодарными. Покаянно лизнут в нос, потрутся шёлковой спинкой или так посмотрят в глаза… Как тут не почесать за ухом, не простить за сжёванный рабочий халат. Рука сама тянется приласкать, пожалеть», – рассуждает Эрзиханум Абдулаевна.

По её признанию, она долго не могла выбрать, куда пойти учиться: 

«Надо было определяться в большой жизни, а как это сделать и не ошибиться в неполные 17 лет? Как все дети, я любила животных, хотя домой хиленьких бесхозных доходяжек никогда не приносила. С подружкой подали документы в техникум. Отучившись и поняв, что желание помогать животным не пропало, пошла учиться дальше. Брезгливости за собой не замечала, однако первое время мутило. Вначале кривилась, выворачивало наизнанку от страшной картинки. Потом привыкла, втянулась в работу. Думаю только о том, что помогаю. Животное смотрит страдальческими глазами, и я больше ничего кругом не замечаю».

Фото: Павел Колядин
«Кузенька, потерпи». Каким главным качеством должен обладать ветеринарный врач

В Белгородской области Эрзиханум оказалась спустя год после окончания вуза, приехала вместе с мужем Сельвером – школьным педагогом. Молодую семью специалистов зазвали сюда родственники, променявшие горные цепи Большого Кавказа на русскую равнину.

Встретились мы с Эрзиханум за день до её отпуска, который она любит проводить на родине – в Дагестанских Огнях (есть такой город недалеко от Дербента). Родственники – а у Исаевых их столько, что можно и класс собрать: у Сельвера пять сестёр и четыре брата, Эрзиханум – четвёртая из пяти детей – её всегда зовут погостить.

«Больше 100 лет назад, предположительно после землетрясения, в горах стали замечать таинственные огненные факелы. Путники разводили маленький костёр для обогрева и готовки еды, а вместо этого получали фонтан голубого пламени. Он взрывался в небо и разбегался по трещинам в земле. О том, что это природный газ, догадались позже. Построили рабочий посёлок при стекольном заводе. И тот и другой получили одно и то же название – Дагестанские Огни», – рассказывает Эрзиханум.

Фото: Павел Колядин

Возвращаясь домой, каждый раз она видит один и тот же пейзаж: по скудной солончаковой, почти голой земле бредут богатые стада домашнего скота, выхватывая из‑под копыт редкую чахлую травинку. Снова и снова спрашивает себя: как не опускаются руки у хозяев, которые держат такое поголовье? Кормёжки на пастбище почти нет, сено трудно заготавливать, а стада не редеют год от года.

«Здесь тоже когда‑то разводили много скота. Как и в Дагестане, на животное смотрели как на источник дохода, например, чтобы оплатить учёбу в институте, сыграть свадьбу. Держали почти в каждом доме. Бычка на откорме называли «живой сберкнижкой». В каждом селе было по два–три больших стада коров. Сегодня в Кустовском поселении восемь голов КРС. Люди состарились, ушли, а молодёжи проще взять пакет молока в магазине. И голова не болит о пастбище, заготовке сена, реализации продукта… Хотя кормовая база тут всегда была просто отличная», – считает Исаева.

Фото: Павел Колядин
«Ей больно, а она нам руки лижет». Как белгородские ветврачи спасают животных с Украины

Отказавшись от коров, сельчане перешли на разведение птицы.

Это менее затратно и хлопотно, а значит, экономически выгоднее.

Лечим как людей

Эрзиханум подчёркивает, что отрасль, в которой она трудится, стремительно прогрессирует.

Говорит, что работать стало гораздо легче, а самое главное – её подопечные меньше страдают.

Она рассказывает о прорывных технологиях в ветеринарии:

«Раньше взять кровь из яремной вены было целой операцией: фиксировали животное, привязывали голову, держали. Кровь лилась по рукам ветеринара, по шее коровы. Я знаю случаи, когда это оборачивалось таким стрессом, что бурёнки переставали доиться. Сейчас есть вакуумные шприцы, которые почти безболезненны для животного, и кровь собирается нормально».

Стало больше возможностей в исследовании заболеваний, частные клиники наперебой предлагают сделать питомцу рентген, СКТ, КТ, МРТ, УЗИ. Кто‑то назначает герудотерапию – ставят пациентам пиявок. Животных стараются лечить так же хорошо, как людей.

«Сегодня можно взять анализ крови и сразу понять, укусил собаку клещ или нет. А мы в своё время определяли проблему по клиническим признакам, на глаз», – говорит доктор.

Коровьи лекари

Ветврач на селе работает круглые сутки, как скорая помощь. У каждого владельца животного (а в зоне ответственности Эрзиханум два сельских поселения – Кустовское и Мощёнское, всего десять сёл и хуторов плюс два крупных производственных сельскохозяйственных предприятия) есть её мобильный. Телефон хозяйка никогда не выключает, пропустив сигнал, всегда перезванивает. Ночных вызовов стало меньше, но случаются. Она всегда наготове.

«Звонок – и сразу иду собираться. Где‑то я нужна. Муж смеётся: «Пошла за тревожным чемоданчиком». Животное бывает так благодарно, когда ты его лечишь. Особенно собаки всё понимают и терпят. Даже если она по психотипу агрессивна, – с такой надеждой, умоляюще смотрит на меня. Лежит молча, правда, так делают не все и не всегда. Пролечимся, курс уколов сделаем, и она уже становится твоим другом, больше никогда в жизни не покажет оскал, только хвостом виляет, признаётся в любви».

Больше, чем с животными, иногда приходится работать с хозяевами, начитавшимися советов в Интернете. Такие «знатоки» не помогают, а мешают, спорят, поучают. К счастью, за годы практики Эрзиханум научилась мирно договариваться и с двуногими, и с четвероногими. 

Фото: Павел Колядин