Состояние любви. Какие знания дарит окружающим мультиинструменталист из Старого Оскола

Впечатлительный ребёнок

«Я душа, которая пришла сюда, чтобы воплотиться в теле, вспомнить то, что я уже когда‑то умел, и передавать это другим. Такие вещи, как гончарное мастерство, не распаковываются за полтора месяца, а у меня получилось. Причём у меня не было учителя», – так о себе говорит музыкант, гончар и художник из Старого Оскола Дмитрий Медведев.

Фото: Ксения Мироненко
Музыкант для народа. Как Евгений Мартишин песнями поддерживает белгородцев

Ему было шесть лет, когда семья переехала в Волоконовский район из Республики Коми. Отец, Василий Васильевич, трудился в газовой отрасли, мама, Елена Ивановна, большую часть времени проработала поваром в школе. В семье росли трое сыновей – Денис, Дмитрий и Максим, каждый в своём мирке, со своими увлечениями. Но у Димы интерес определился чётко с ранних лет.

«Мне с детства хотелось всем помогать, я был сентиментальным и очень впечатлительным ребёнком, всегда остро чувствовал, когда человеку плохо, – рассказывает он. – Помню, как однажды ночью я внезапно проснулся, словно почувствовал, что старшему брату худо. Я всех поднял на ноги. Как оказалось потом, брат действительно был на волосок от смерти. В этот момент я первый раз помолился. Я просил, чтобы Создатель оставил нам брата. И он услышал меня».

В дворовых детских играх роль врача всегда доставалась Диме Медведеву. Пацаны строили шалаши, и каждый выбирал себе профессию. Дмитрий ставил диагнозы, лечил «больных».

Фото: Алексей Дацковский

Настроенность на профессию поддержали родители, и после 9-го класса юноша поступил учиться на фельдшера в Белгородский медколледж, а потом перевёлся поближе к дому, в Валуйское медицинское училище. Затем отправился служить Родине, но и в армии медицинское дело не оставлял. Однажды, заболев, попал в санчасть, а когда сидеть на карантине наскучило, начал помогать медсёстрам. Дошло до того, что рядовому Медведеву стали доверять ключи от медкабинета, поручили заполнять больничные карточки, а ещё новоиспечённый фельдшер умело ставил уколы.

Практику получил хорошую, но в медицину дальше не пошёл – повышать квалификацию времени не хватало, хотелось заработать себе на жизнь.

Фото: Алексей Дацковский

Строитель и музыкант

Подвернулось хорошее дело – друг предложил пойти на стройку заниматься отделочными работами. Все тонкости и специфику удалось освоить быстро, и ничто не предвещало, казалось бы, нового витка в жизни Дмитрия. Однако в 27 лет, по собственному признанию, всё изменилось в одночасье:

«Я неплохо зарабатывал, но вдруг во мне открылся интерес к искусству, к творчеству, и я по‑другому стал смотреть на мир. Это был момент взросления личности. У многих бывает такой возраст, когда что‑то происходит переломное и мы начинаем по‑другому думать, иначе смотреть. Но перелом души не случился – она, наоборот, стряхнула с себя все стереотипы и ярче засветила. Вот тогда и стало понятно, куда двигаться».

Фото: Алексей Дацковский

Трансформация произошла после встречи с поэтом и художником Фёдором Шумиловым. Они и раньше были знакомы – вместе учились в медучилище, хотя и в разных группах. Фёдор удивлял не одного Дмитрия – в компании молодых ребят он считался чудаком: когда другие веселились, дурачились, шумно что‑то обсуждали, он сидел, погружённый в какую‑то книгу, или рисовал. Ребята, конечно, пытались его образумить – брось ты эту ерунду, давай с нами! Но, казалось, Фёдор просто ждал, когда они повзрослеют.

«В какой‑то момент Федя понял, что мы готовы его услышать, и впустил нас в своё пространство, – рассказывает Дмитрий. – Я взглянул на человека с другого ракурса, заглянул вглубь. Но и он разглядел в нас потенциал и принял. С тех пор мы часто общались: я, мой друг Дима и Федя. Мы собирались и разговаривали о глубоком, тонком, высоком, космическом».

Фото: Алексей Дацковский

Однажды после таких встреч Дмитрий возвращался домой и вдруг почувствовал, что у него открылся панорамный слух. Он услышал сразу всё: как мама гремит ведром – идёт доить корову, как соседка в окне строчит что‑то на швейной машинке, а другая в своей комнате напевает, гремя кастрюлями и сковородками на кухне, как шумит листвой ветер, а вдалеке на прохожего лает собака. Это, поясняет собеседник, был настоящий прорыв в мир звуков:

«Какое‑то время я просто ходил, смотрел на природу, слушал самые разные звуки вокруг и всё это впитывал. Панорамный слух ушёл, но остальные чувства у меня как бы приоткрылись. Музыка со мной была и раньше, потому что у папы было две гитары. От отца много чего перешло, в том числе рука музыкальная. На барабанах я играл в Доме культуры, но это всё было на неосознанном уровне».

Фото: Алексей Дацковский

Следующим этапом в творческом самопознании стал переезд в Вейделевку в 2016 году. Работать в местном Доме культуры его позвал друг-музыкант Антон Мирный. Антон стал руководителем музыкального коллектива, а Дмитрий начал осваивать гончарное ремесло, тем более что здесь имелся настоящий гончарный круг. За полтора месяца не только успешно освоил его, но и начал преподавать – гончарное искусство и изготовление окарины, или попросту свистульки.

Физика работает

Ещё одна изменившая жизнь Дмитрия Медведева история случилась на выставке в Старом Осколе, где он встретил Валерия Дьяченко – музыканта, изготавливающего этнические инструменты.

Фото: Алексей Дацковский
Четыре стихии. Руководитель гончарной мастерской из Ровенёк считает, что лепка лечит душу

«Когда я увидел их, был просто ошарашен, – признаётся Дмитрий. – Цимбалы, калюки, дудки, варганы – это что‑то невероятное. Я тогда набрал у него инструментов на пять-шесть тысяч, да ещё в долг взял цимбалы. И мне жутко захотелось научиться играть на всём самому. Калюка, например, это обертоновая флейта, в которой есть одно отверстие на выходе и свисток. Делается она из травянистых растений. Сейчас на этнических фестивалях я часто провожу мастер-классы по её изготовлению из природного материала. Играть на ней тоже учу. Здесь не нужно знать какой‑то особый звуковой ряд, всё просто: сильнее дуешь – выше тон, физика работает. А играть на калюке можно всё по настроению. Тут как у художников – есть холст и кисть, и каждый вправе нарисовать то, что хочется».

Фото: Алексей Дацковский