Вместо Турции. Зачем белгородцы участвуют в альпиниаде

В этом году известный белгородский альпинист Сергей Шевченко уже в пятый раз поведёт группу на Эльбрус. Чем альпиниада отличается от обычной турпоездки? Почему Шевченко считает, что покорить самую высокую точку Европы способен каждый? И зачем это ему, имеющему за плечами 70 восхождений в разных частях света? Ищем ответы на вопросы «начальной категории сложности».

40 кг романтики

— Вы когда‑нибудь работаете или только путешествуете?

— Конечно, работаю. Я по специальности инженер-строитель, последние годы был главным инженером строительной фирмы. Мой организаторский опыт (и мой руководитель) позволяли уезжать в длительные экспедиции 3–4 раза в год. Но дело не в этом. Когда появляется цель, вся жизнь перестраивается для её достижения. Семья – первая в списке важностей жизни. У меня она прекрасная – двое детей, четверо внуков. Затем друзья – люди, с которыми всегда интересно. Мы дружим сорок лет, компания сложилась, когда ещё студентами ходили в горы. И ещё в жизни обязательно должно быть увлечение – дело, которым занимаешься не по принуждению или по надобности, а потому что оно действительно нравится.

— Когда вы поняли, что вам нравятся горы?

— Впервые мы с братом пошли на Кавказ в 1976-м будучи студентами. И сразу в поход второй категории сложности. Рассчитывали с гор спуститься к морю, а на последнем перевале нас застала жуткая метель. Мы замёрзли и повернули назад. Домой вернулись с чётким ощущением, что больше в горы не пойдём. Но через год снова потянуло.

Фото: личный архив Сергея Шевченко

— Тогда же не было нормального снаряжения. Сколько весил ваш рюкзак?

— Тогда не было никакого снаряжения. Брезентовые штормовки намокали, промерзали и превращались в ледяной панцирь, спальники были ватные и тяжёлые, сносных ковриков и палаток тоже не делали. Максимальный вес моего рюкзака – 40 кг, и вся нагрузка приходилась на плечи – не подвесная система, как сейчас. Но и мы были сильнее, выносливее, искали романтику – вот и отправлялись на сложные восхождения с минимальным комфортом. Сейчас экипировка технологичная: мембранная, непромокаемая… Мой рюкзак весит 25 кг, и это если очень серьёзный поход. У меня три рюкзака: экспедиционный на 120 литров, для походов на 80 литров и штурмовой на 30 литров. Ещё ботинки альпинистские, пуховик на минус 40, спальник на минус 40.

— Спальник на минус 40 – это как? С батареями?

— Там гагачий пух или холофайбер. Он не мокнет и не мнётся, по объёму большой и весит килограмма четыре. Я в таком на Эвересте спал (всё равно было холодно).

Фото: личный архив Сергея Шевченко

Семь «ходок»

— Ближайшая экспедиция у вас на Эльбрус. Что в ней особенного?

— Наша федерация альпинизма и скалолазания уже пятый год организует альпиниаду – массовое восхождение на Эльбрус. В прошлом году в команде было 33 человека, в этом 35. Технически это сложно организовать, но можно. У меня опытные помощники, мы разбиваем группу на несколько подгрупп и ведём. 

— Пешочком или на ратраках?

— Там, где возможно, на ратраках. Знаю, вопрос дискуссионный, мы в экспертном совете федерации альпинизма России его обсуждали. И решили: раз ратрак безвреден для окружающей среды и при этом повышает безопасность восхождения, надо им пользоваться. Зачем отказываться от прогресса? Я был на Эльбрусе семь раз, с ратраками и без, и опыт показал, что новичкам лучше экономить силы.

— С новичками понятно. А вам какой интерес постоянно покорять Эльбрус?

— Знаете, когда в группе самые разные люди – студенты и пенсионеры, таксисты и депутаты – объединены одной целью подняться, и они поднимаются, я испытываю непередаваемые ощущения. За четыре альпиниады нам удалось завести на вершину сто человек.

— Неужели каждый может подняться? Попахивает популизмом.

— При нормальной акклиматизации и минимальной физподготовке это реально. Естественно, с ежедневным контролем общего состояния, давления, сатурации. Если в жизни присутствует бег, плавание, велосипед, лыжи – можно не беспокоиться. Самому молодому участнику альпиниады было 15, он поднялся на вершину с отцом. Но это исключение, мы берём совершеннолетних. Мои учителя Александр Петрович Обод и Юрий Степанович Новиков восходили на Эльбрус, когда им было 82 года и 77 лет соответственно. Мне 66 – тоже уже не мальчик.

Фото: Ирина Дудка

— Как происходит акклиматизация?

— Альпиниада идёт 10 дней. Первые два-три дня ходим в радиальные походы до высоты 3 500 метров – на гору Чегет, к обсерватории. Потом поднимаемся на «Приют одиннадцати» – это примерно 3 800 метров – и три дня проходим высотную акклиматизацию. Набираем высотный опыт, поднимаясь до 5 000 м. В последний день штурм: встаём в 2 часа ночи и примерно к 10:00 мы на вершине.

— Но ведь не все адекватно оценивают свои физические возможности. Вершина – это полпути, нужны ещё силы, чтобы спуститься. В альпинизме переоценка амбиций чревата гибелью.

— Альпинизм как раз учит рассчитывать свои силы. Знаете, что сказал Райнхольд Месснер – человек, который первым покорил все 14 восьмитысячников Земли? Что остался живым, потому что 11 раз отступал – даже когда до вершины оставалось всего 300 метров. Он понимал, что не хватит сил спуститься. В прошлом году мы организовали экспедицию на пик Ленина на Памире, но вершины не достигли – попали в мощнейший ураган, отступили. И никто не сказал, что расстроен. В августе опять надеемся туда взойти.

— И всё‑таки: правильно ли вести на Эльбрус новичков? Может, надо ставить планку? Например, только после нескольких походов, подтверждающих готовность.

— Я понимаю свою ответственность перед людьми и никогда не форсирую события. У меня семь «ходок» в лагеря. Имею в виду семь спортивных альплагерей профессиональной подготовки: теоретической, технической, медицинской, спасательной. У нас отработана тактика акклиматизации и восхождений на альпиниадах. При соблюдении правил и выполнении указаний гидов это безопасно.

Фото: Ирина Дудка

25 тысяч

— Чего больше в покорении Эльбруса: экстрима, спорта или просто приятного времяпрепровождения?

— Это спортивное восхождение начальной категории сложности – 1Б. Всего их в альпинизме шесть. То есть, требуется хорошая, но не экстремальная физподготовка, терпение, воля. А вообще на подъёме у всех, и у меня тоже, возникает мысль: зачем всё это? Тут я повторю чужое выражение: альпинисты покоряют не вершину, а преодолевают себя – свои сомнения, страхи, слабости. И умение остановиться, когда желание превышает возможности – это тоже преодоление. А если всё получается, то эмоции зашкаливают – независимо от того, какая у тебя вершина по счёту. Я испытывал это эйфорическое чувство больше 70 раз. Стоишь с поднятым ледорубом, и внутри всё кричит: «Я это сделал!». Но надо помнить, что это не всё – ещё спускаться. И только там, внизу, осознаёшь, что смог себя преодолеть. Это очень важное ощущение, которое повышает самооценку и помогает в жизни.

— Были те, кто после восхождения всерьёз увлёкся альпинизмом?

— Единицы. Спортивный альпинизм – серьёзное занятие, требующее денег, времени и сил. У альпиниады другая цель: показать, что кроме Москвы или Питера, Турции или Египта может быть другой формат отдыха. По эмоциональной насыщенности восхождение выше любой турпоездки.

Фото: личный архив Сергея Шевченко