Почему страдающим от алкоголизма нужна помощь

Нервничаю. Встреча особенная, и я не знаю, как себя вести, боюсь собственного же удивления и разочарования. Корю себя за то, что не хочу переключаться с позитивной картинки на чужую боль и неустроенность. Это моя защита. Или эгоизм? Но я же не одна такая, инертная ко всему, что не касается собственного мира. Иначе люди не оказывались бы в таких местах или их было бы гораздо меньше.

Принять себя

«Я – алкоголик», – женщина чуть за 45 (назовём её Галей) смотрит на меня уверенно, немного с вызовом.

Она очень красивая, моложавая, встретишь на улице – ни за что не определишь, что у неё зависимость.

«Несколько лет назад вы бы меня не узнали, все признаки были налицо», – Галя словно читает мои мысли.

16 лет она – постоянный пациент названного медучреждения.

Фото: Вадим Заблоцкий

«Первый раз попала сюда в 30, – после некоторого рассуждения о вреде алкоголизма Галя, наконец, приоткрывает завесу своей жизни. – Никогда не думала, что со мной это произойдёт. Смеялась, как бывает, над такими людьми: вот алкаши, пьянь, бездельники. Осуждала. Сама выпивала как все – на праздники, потом чаще, когда в семье разлад пошёл. Выпил – и кажется, что освободился от трудностей. Всё в розовом цвете и проблемы в стороне. Только однажды открываешь глаза, а перед тобой какие‑то люди, которые хотят забрать детей в приют. В другой раз открываешь, а ты весь в долгах, на улице и без работы. В третий – в реанимации. Вокруг шепчутся: еле вытащили. Но даже тут до тебя не доходит, что ты – в пропасти, ты – алкоголик».

Елена Аносова, и. о. главного врача областного наркологического диспансера, кандидат медицинских наук:

«Как правило, на любой стадии течения алкоголизма больной не понимает своего состояния, считает его нормой, образом жизни, не воспринимает критически изменений, происходящих в здоровье, поведении. Также не оценивает критически изменяющегося отношения окружающих. Алкоголизм у женщины отягощён ещё и тем, что на первой стадии протекает скрыто, поначалу незаметен для окружающих, пока не начинают проявляться внешняя неухоженность, равнодушие к детям, дому, опоздания, а потом и прогулы на работе, явная деградация».

У алкоголизма нет возраста, статуса, пола и прочих конкретных данных. Ему подвержены абсолютно все. И в этом кроется другая его опасность: если у человека хорошая репутация, состояние внешней устроенности, другие годами могут не догадываться о том, что он зависим. И значит, никто не откроет ему глаза на правду, а открыть нужно.

Елена Аносова / Фото: Вадим Заблоцкий

Сначала – тело

Но в практике наркологов немало историй, когда даже родные пациентов годами «не замечали» их падения, делали вид, что ничего особенного не происходит. До поры до времени, конечно, потому что такие ситуации сами по себе не разрешаются.

Потом уже психиатрам и психологам приходится прояснять алкоголезависимым истинное положение. Но перед этим чистят тело (по‑медицински – выводят из синдрома абстинентности): прокапывают витамины, препараты для поддержки печени, сосудов и сердца в зависимости от состояния. Достучаться до души и головы человека, потерявшего точку опоры, трудно, и по наблюдениям специалистов, удаётся лишь в отношении 30–40 % пациентов наркодиспансера.

Елена Аносова: 

«Наша задача – с помощью психологической поддержки и психотерапии помочь больному обрести веру в себя и свои возможности, найти в душе ресурсы для позитивных изменений, помочь сформировать у него новые значимые жизненные цели: ты должен повести ребёнка в первый класс, отвезти его к морю, достроить дом и так далее. При этом нужно помочь больному определить новый круг общения, который снизит риск рецидива заболевания, сформировать чёткий план действий после выписки».

Фото: pexels.com

Психолог и психотерапевт начинают работать с пациентом на второй неделе после его поступления по специальным методикам: с просвещения о нюансах болезни до упражнений, снимающих эмоциональное напряжение. В основе их практики – доверительные отношения с пациентами, что объяснимо: алкоголизм – не кашель, который исчезает после комплекса мер, алкоголизм навсегда. Больной с таким диагнозом всё время балансирует между самыми разными состояниями, даже тот, у кого есть огромная поддержка от родственников, некая стабильность. Не говоря о людях, которые откровенно нуждаются, не имеют нормальной материальной и моральной базы.

«Это замкнутый круг, который проходишь снова и снова: тебя вытащили, прокапали, перепрошили голову. Выписался из диспансера, устраиваешься на работу, налаживаешь отношения с родственниками, но срываешься, вся цепочка рвётся, всё начинается сначала», – рассказывает Галя.

Поэтому ей, как и многим другим пациентам, важно знать, что есть специалисты, которые могут останавливать подобный вечный бег. Без осуждения, нотаций, унижений – стоит лишь в кризисной ситуации набрать номер врача. Это и есть та самая доверительность.

«Я пролечиваюсь в диспансере дважды в год, при первых звоночках возможного срыва. И знаете, здесь работают необыкновенные люди, медики от Бога. Если бы не они, где бы мы все были».

Фото: pixabay.com

Думаю о будущем

По биографии Андрея можно снять остросюжетный фильм, где у героя будут и неромантичная зона, и предательство близких, и страстное желание выбраться из ямы, в которой он оказался. Он ничего не скрывает, красноречивые наколки не прячет. То ли благодаря, то ли вопреки жизненным перипетиям, он стал мастером на все руки и всегда себя прокормит. И жильё у него имеется, и работать зовут. Но…

«Тяга к спиртному решает мою судьбу, теряю с ней всё. Живу ровно, хорошо, но она сидит в голове и словно ждёт подходящего момента. Чуть какая‑то неприятность – бутылка уже в руках, ты летишь так далеко, что никто не достанет».

Последний раз врачи вывели его из запоя три месяца назад, еле вытащили (фраза звучит в этих стенах почти обыденно).

«Я не хочу возвращаться в прошлое. Хочу в будущее, где у меня всё хорошо», – мужчина увлечённо рассказывает, как ходит на процедуры и в больничный храм, как сменил номер, чтобы не звонили дружки, помогает по хозяйству в отделении.

К слову, трудотерапия была и остаётся важнейшей частью реабилитации больных алкоголизмом. Труд тут буквально облагораживает и лечит. Поэтому очень важно, чтобы после выписки пациент как можно скорее трудоустроился.

Пациент наркодиспансера / Фото: Ольга Бондарева

Сергей Сумароков, специалист по социальной работе поликлинического отделения:

«При необходимости он получает направление в Центр занятости как социально незащищённый гражданин, чтобы ему оказали содействие в поиске работы, и директор центра должен отчитаться о том, какие меры для этого предприняты».

Андрей не спешит из диспансера, хочет привести душу и тело в порядок. К тому же здесь он занят, окружён вниманием, заботой, каких мало кто найдёт в семье. Его уважают, называют на вы и по имени-отчеству. За воротами его ждёт другая жизнь, где ему нужно будет противостоять соблазнам и стрессам, даже если психологически к ним готов. Он знает это наверняка: 11 лет борется со своей бедой.

Андрей попросил нас поблагодарить людей, которые помогают ему на этом пути: врачей Елену Аносову, Ирину Доброходову, Елену Смородину, медсестёр, нянечек, сестру-хозяйку, всех сотрудников наркодиспансера. Для него они не просто спасители – точка опоры.

«Если бы не они, где бы мы были», – он смотрит в окно, за которым неспешно падают первые золотые листочки и течёт обычный день.

Фото: pixabay.com