Как американский богослов изучает православие в Белгородской области

Супруги Бёрджесс приехали в Белгородскую область не в первый раз и уже познакомились с главными её святынями, пообщались со студентами, преподавателями, представителями духовенства, а также поучаствовали в издании сборника Holy Belogorie: history and modern life.

Разрушить стереотипы

— Мистер и миссис Бёрджесс, расскажите, как началось ваше знакомство с православной Россией?

Джон: Когда я начал преподавать в протестантской семинарии, то уже много знал о протестантизме, католической церкви, но очень мало о православии. 15 лет назад подал заявку на научный отпуск в России, просто для того, чтобы познакомиться с православием. И с того времени моё исследование продолжается. Мы часто приезжаем сюда.

Сначала мы приехали в Санкт-Петербург. Там через православный институт и через его сотрудников стали знакомиться с православием. Они советовали нам, в какие храмы ходить. Мы выбрали приход, где был очень доброжелательный священник, он несколько раз ездил в Америку, не боялся иностранцев и протестантов. И это был самый важный урок – просто бывать регулярно на православной литургии. Это было начало. Потом захотелось узнать ещё больше. Мы ходили в монастыри. Знакомились со священниками, монахами и мирянами.

В 2011 году я выиграл грант, чтобы провести исследование в Свято-Тихоновском университете в Москве. Я хотел узнать больше о возрождении Церкви в России после распада СССР: о новых приходах, монастырях, благотворительной, просветительской работе и так далее. Я хотел рассказать об этом американцам. Потому что у нас очень мало знают о Русской православной церкви. Есть разные стереотипы. Но большинство американцев просто не представляют, что здесь происходит. Я хотел, чтобы они знали, что есть такая замечательная история возрождения православия. В результате я написал книгу, которую опубликовал два года назад. Эта книга – 13 лет моей жизни.

Сейчас я выиграл второй грант американского научного фонда, чтобы провести ещё один год в России. Мы выбрали Белгород и БелГУ, потому что здесь уже есть личные контакты. И к тому же Россия – это ведь не только Москва. Мы хотели познакомиться с другой точкой зрения (на жизнь, не столичной – прим. авт.). В этом году моя основная задача – общаться с людьми, собирать информацию.

Я уже закончил первую книгу, но на основании неё стал интересоваться историей православной церкви в поздний советский период, перед возрождением, и тем, как люди верующие сохраняли свою веру в условиях политических репрессий. Меня особенно интересует проявление старчества в этот период и то, как разные старцы привлекали людей к себе. Такие, например, как Серафим Тяпочкин. Я уже побывал на его могиле в Ракитном, посетил Свято-Никольский храм, пообщался с его настоятелем протоиереем Николаем (Германским).

— Вы хорошо говорите по‑русски.

Дебора: Учить язык мы начали в 2003 году. Джон учился в университете Питтсбурга. У них есть хороший факультет восточноевропейских исследований и славистики. Каждый год они предлагают интенсивный курс русского языка. Он прошёл этот курс. Потом отдал мне учебники, и я училась по ним. Когда мы первый раз приехали в Россию, то четыре месяца занимались с репетитором, очень интенсивно.

Когда мы ехали в Россию, то думали, что неплохо знаем язык. «Как вас зовут?», «Что это такое?» и остальные необходимые фразы. И вот я пошла на рынок. Ужас. Я была в шоке. Ничего не понимала. Это было очень смешно. До сих пор мы читаем, слушаем, стараемся говорить на русском как можно больше.

Джон и Дебора Бёрджесс / Фото: Вадим Заблоцкий

— Дебора, почему прошлым летом вы приняли православие?

— Когда мы жили в Питере, то каждое воскресенье ходили на службу с детьми (у нас три дочери). Тогда мы ничего не понимали. Но шаг за шагом привыкли и стали понимать чуть больше. Четыре года назад мы стали ходить в православный приход в Питтсбурге, познакомились со священником. Раз в месяц ходили на литургию. Потом стали приходить каждое воскресенье. Я бывший протестант, пресвитерианка. Мои родители – пресвитериане. Бабушки, дедушки, прадедушки и остальные предки до самой Шотландии тоже были пресвитерианами. Так что я долго думала.

Но хочу сказать, что очень люблю литургию. Я рада ходить на службу. Православное богослужение, на мой взгляд, полностью выражает христианство, веру, Евангелие. Я очень люблю Святых Отцов. И думаю, что православная церковь даёт возможность жить жизнью покаяния. Для этого здесь есть ресурсы, есть обряды, есть Таинства. Так что в конце концов я решила принять православие. Кстати, несколько моих друзей были очень удивлены. Думаю, я только в начале долгого пути. Впереди ещё много интересного.

Возрождение с ограничениями

— Как, по‑вашему, развивается православие в Белгородской области?

Джон: Как везде в России, здесь новая инфраструктура, новые храмы. Но тут совсем другие условия, нежели в Москве. В столице существуют крупные православные общины. Там есть известные священники, которые влияют на всю Церковь. Белгород всё же провинция. Мы были в одном из сёл, нас пригласил священник. В начале XX века там построили огромный храм. Местные жители в то время очень этого хотели. Такое здание может вместить около тысячи человек. Сейчас же по воскресеньям приходят 20–25 бабушек. Хотя в праздники много людей. И в селе относятся к церкви положительно. Но приход маленький, хоть и люди в нём активные. Содержать такой большой храм непросто. Поэтому это сложная история возрождения Церкви. Но также история об ограничении возможностей.

Дебора: Я согласна с Джоном. В России, и в Белгородской области в частности, большое поле для пастырской работы. Это огромный труд священников. Я член православной церкви в Америке. У нас около 2 млн православных. Наши священники также работают в светском мире. Это значит, что расписание служб ограничено. Мне очень нравится, что в Белгороде есть возможность почти в любой момент зайти в храм, помолиться, поставить свечи. Мы регулярно ходим в семинарский храм. Это уютно. Можно всё слышать. Можно немножко учить церковнославянский язык.

Здесь мы живём рядом с женским монастырём. Там богослужения проходят каждый день. В Питтсбурге нет такой возможности. А чтобы добраться до нашего храма, нужно ехать 20–30 минут на машине.

— Что собой представляет православный приход, который вы посещаете в Питтсбурге?

Дебора: В Питтсбурге православный приход основали люди с русскими корнями почти 100 лет назад. Сейчас его можно разделить на три группы: это люди, которые крестились в детстве и выросли в православной церкви, группа русских эмигрантов и бывшие протестанты и католики.

Джон: Некоторые протестанты разочаровались в протестантизме, они ищут полноту православия. Они считают, что православие сохраняет веру. Да, такое есть. Но нельзя сказать, что таких людей много. Основная тенденция в США, как и везде в мире, – это секуляризация. Люди уходят из религии, уходят из церкви.

Джон Бёрджесс на могиле Серафима Тяпочкина в Ракитном / Фото: из архива Белгородской семинарии

— В Белгородской области Церковь активно взаимодействует с властью, есть уроки православной культуры в школах. Как вы это оцениваете?

Джон: Это очень трудно оценить с американской точки зрения, потому что наша история совсем другая. В Америку приезжали разные конфессии. И они учились тому, как жить мирно вместе. Протестанты были в большинстве. Но есть разные протестанты. В Америке никогда не было одной церкви. Русская история совсем другая. Православие играло центральную роль в ней.

Наша американская традиция – строгое разделение церкви и государства. Это связано с уроками на Западе после Реформации, когда в Европе люди не жили мирно друг с другом. Были религиозные войны. Те, кто приезжал в Америку, хотели создать новый образец – как можно жить в мультирелигиозной стране. Я не утверждаю, что у нас всё получилось. И до сегодняшнего дня есть социальная напряжённость. Поэтому с американской точки зрения это странно и необычно, когда государство и церковь сотрудничают в России. Не могу сказать, хорошо это или плохо. Скорее, в этом есть свои плюсы и минусы.

Уникальный опыт РПЦ

— Как вы относитесь к ситуации, которая сейчас сложилась с церковью на Украине?

Джон: Это грустно, когда есть такое разделение церкви между христианами. Раньше украинцы и русские считали себя одним народом и разделяли одну культуру, одну православную церковь, воевали вместе. Это трагедия. Ужасно, когда церковь падает в политику и когда политика определяет ход жизни церкви.

— Джон, расскажите подробнее о вашей книге «Святая Русь. Возрождение православия в новой России».

— Книга посвящена возрождению Русской православной церкви после распада СССР. В ней четыре основных раздела: просветительная работа, благотворительное служение, почитание новомучеников и развитие приходской жизни. В каждой главе я описываю, что происходит в России, и как Церковь возрождается и старается влиять на русскую идентичность. Православие представляет собой неотделимую часть русской идентичности. Его возрождение связано с возрождением русской нации.

На Западе основной тенденцией сейчас является секуляризация, уход из церкви. Это происходит и в России, но, с другой стороны, есть эта замечательная история о возрождении. Россия в определённом смысле представляет собой исключение из мировых тенденций, потому что её опыт уникален. В Европе была христианская культура, раньше церковь влияла на общество, но потом произошёл разрыв с традицией. А у вас разрыв произошёл, но после этого церковь возрождается. Можно надеяться, что такое возрождение возможно и в других странах. Что ж, посмотрим.

Джон Бёрджесс выступает с лекцией в Белгородской духовной семинарии в 2016 году / Фото: из архива Белгородской семинарии