Свой хлеб мама отдавала мне. Как белгородка пережила тяжёлую зиму в блокадном Ленинграде
Историю Ирочки Шмидт, которой исполнилось ровно полгода на момент взятия города в кольцо, записала «Белгородская правда»
Ирина Шмидт-
Статья
-
Статья
8 сентября 1941 года, когда фашисты окружили Ленинград, в городе оставалось почти 3 млн человек, в том числе около 800 тысяч детей и подростков. Была среди них и малышка Ирочка Шмидт.
Суп из клея
Сейчас Ирине Михайловне 83. Она живёт в дачном домике в Бутово Яковлевского округа. Из Строителя, где у неё есть своя квартира, уехала подальше от громких звуков и сирен. Отмечает: нужно беречь больное сердце.
Ирина Шмидт листает старый фотоальбом и показывает снимок матери – Анны Семёновны Никоновой.
Чудом выжившая девочка Эля. Белгородские школьницы записали историю бывшей блокадницы
«Ох и намучалась она, сиротка! Матушка её рано умерла от чахотки», – вздыхает Ирина Михайловна.
Ещё до войны Анна Семёновна встретила человека с немецкими корнями. Вышла замуж. 8 марта 1941-го у неё родилась доченька. А вскоре для Ленинграда начались страшные дни. В октябре было принято решение об эвакуации на Урал Ижорского завода, где работал супруг. Женщина стала заботиться о малютке сама.
Голос из Ленинграда. Почему белгородке Людмиле Куценко в детстве снились булки
Наверное, не стоит объяснять, как важно ребёнку в таком возрасте получать полноценное питание, чтобы хорошо расти и развиваться. Но малыши Ленинграда оказались этого лишены. Суточные нормы продовольствия становились всё меньше и меньше. С октября детям полагалось всего 200 граммов хлеба в день. А с середины ноября до конца 1941 года было самое тяжёлое время – детскую норму урезали до 125 граммов.
Маленькая Ира воспитывалась на соевом молочке. Порой удавалось приготовить жиденький супчик. Мама зачастую отдавала ей свой хлеб. Когда стало совсем тяжело, начали варить супы из клея. Его отскребали от стен и обоев, смешивали с кипятком.
Неудивительно, что на таком питании у малышки не росли волосы и зубы.
«Нас с мамой эвакуировали из Ленинграда 21 марта 1942 года. По Дороге жизни попали в Ярославль. Обе были с жуткой дистрофией. Худющие. Я – с больными ногами. До трёх лет не ходила, только ползала», – рассказывает Ирина Михайловна.
Анна Семёновна Никонова (справа) / Фото: Елена Журавлёва
Дочь «врага народа»
Из Ярославля мама и дочь отправились в башкирское село, где смогли хоть немного отойти от ужасов холодной и голодной блокадной зимы. Однако на этом испытания не закончились. Отец, Михаил Шмидт, был репрессирован из‑за своих немецких корней. А его жена и дочь в одночасье превратились в семью «врага народа» и теперь не могли жить в крупных городах. После скитаний они приехали к Михаилу в Нижний Тагил. Освободили его только после смерти Сталина. Семью поселили в бараке.
«В 1948-м я пошла в первый класс. Постоянно плохо себя чувствовала. Проверили и нашли затемнения в лёгких. Начинался туберкулёз. С учёбы меня забрали. Подлечили и отправили в санаторий в сосновом бору», – вспоминает Ирина Михайловна.
Ирина Шмидт в молодости / Фото: Елена Журавлёва
Не раз ей, как дочери репрессированного, приходилось терпеть нападки и выслушивать оскорбления сверстников. Защищали друзья-мальчишки. Юная Ирина имела хороший слух. Любила петь и танцевать, часто выступала в школе. Училась игре на скрипке. Но после перевода в другую музыкальную школу девочку, по всей видимости из‑за немецкой фамилии, невзлюбил учитель-еврей. «Какая из неё скрипачка? Пальцы короткие. Здесь ей делать нечего», – повторял он. Так Ирина забросила занятия.
Отца реабилитировали только полвека спустя – в 1991-м. После освобождения он долгие годы честно трудился сварщиком, всегда был на хорошем счету на работе. До сих пор Ирина Михайловна задаётся вопросом, почему судьба так жестоко обошлась с её папой и мамой.
Фото: Елена Журавлёва
Хоть Анны Семёновны давно нет на свете, дочь хранит память о ней и не устаёт мысленно благодарить за мужество, с которым она заботилась о дочке в блокадном Ленинграде.
«Люблю её и уважаю. За пережитое ей надо памятник поставить, – отмечает она. – В конце жизни мама вернулась в любимый Ленинград. Вышла замуж за друга. Я приезжала к ней в гости. В Ленинграде мама и умерла».
Фото: Елена Журавлёва
Уехала с Украины
В 19 лет Ирина вышла замуж за военного, наконец поменяв свою фамилию, которая для советского народа, пережившего тяжёлую войну, была как красная тряпка для быка. Началась совсем другая жизнь.
«Вот моя дочка Юля, а вот сынок Валентин, – показывает Ирина Михайловна старые чёрно-белые фотографии детей. – Это мы гуляем на сопках возле Уссурийска, а этот снимок сделан на вечеринке в Венгрии».
Семья объездила Дальний Восток и Урал, была в Чехословакии и Венгрии. Ирина Михайловна окончила педучилище. Когда появлялась возможность, работала воспитателем. Отмечает: «Была доброй. Всегда уважала детей».
Дети Ирины Шмидт – Юлия и Валентин / Фото: Елена Журавлёва
Через время они поселились на Украине. Но позже стало понятно: повальная украинизация ни к чему хорошему не приведёт. Ирина Михайловна с сыном уехали и обосновались в Белгородской области. Дочь осталась в Днепре. За неё материнское сердце с начала СВО постоянно тревожится. А сын Валентин – надёжная опора. Каждый день звонит, регулярно приезжает к матери и обустроил ей все удобства в домике.
«Только вот постоянно проблема с автобусами: добираться тяжело, – вздыхает Ирина Михайловна и показывает своё обращение по этому поводу в администрацию. – Писала. Но пока без изменений».
Ирина Михайловна с ребёнком (слева) / Фото: Елена Журавлёва
Однако она отмечает, что государство про блокадников не забывает. Дарят подарки, помогают проходить медосмотр. Приходили как‑то сотрудники РЖД. Рассказывали, что она может бесплатно ездить по железной дороге с сопровождающим.
«Но куда я поеду? – разводит руками Ирина Михайловна. – Да и на кого своих кошечек оставлю? Их у меня две – Матильда и Манюня. Была ещё третья, но померла. А вообще я сейчас живу припеваючи. Это в блокаду мы выживали как могли. Сейчас всего хватает. Ноги у меня, конечно, больные, сердце… Но живу и сама себя обслуживаю – в магазин хожу, кушать варю».
Медаль к 80-летию снятия блокады / Фото: Елена Журавлёва
Уже давно Ирина Михайловна вернула себе девичью фамилию Шмидт. А в свой личный календарь она вписала две даты – начала и конца блокады. Всегда отмечает День освобождения Ленинграда от фашистской блокады. И никогда не забывает о войне, которая кардинально изменила её собственную судьбу и судьбу её семьи.
Анна Черкашина