Орнитолог Александр Соколов: «Птицы во многом рациональнее людей»

Любовь с детства

— Александр Юрьевич, как вы заинтересовались биологией?

— Среди моих близких и не очень родственников биологов, насколько мне известно, не было. Но я вырос в постоянном общении с природой. С 4 лет родители, а позже и бабушка по линии отца постоянно брали меня с собой в лес за грибами. С 6 лет отец – заядлый рыбак и охотник, неплохо знающий нашу природу, птиц и зверей – начал брать меня на рыбалку и охоту. Постепенно эти занятия переросли в мои личные увлечения.

Фото: архив Александра Соколова
Пернатые гастролёры. Какие птицы прилетают в Белгородскую область зимовать

В детстве моей любимой телепередачей была «В мире животных». И конечно, большую воспитательную роль сыграли книги о природе Пришвина, Паустовского, Сладкова, Сетона-Томпсона, которые покупала мне мама. Но любимым писателем детских лет был Виталий Бианки. Первую его книгу – «Рассказы и сказки» – читала мне бабушка, которая была учителем русского языка и литературы. А потом уже я сам не раз её читал и перечитывал. Параллельно с книгами о природе мои биологические интересы подкреплялись собиранием открыток, которые в то время продавались тематическими наборами.

Самыми первыми в моей коллекции, со временем ставшей довольно богатой, были с рисунками бабочек. Однако венцом этой коллекции стали содержательные и замечательно иллюстрированные – в том числе непревзойдёнными по своей графике рисунками Вадима Горбатова – наборы открыток с птицами. Были среди этих открыток и штучные – с фотографиями пернатых, многие из которых были сделаны известным фотографом-анималистом Борисом Нечаевым. Таким образом, вопрос о будущей профессии – что она непременно будет связана с природой – я ещё в детстве решил для себя однозначно.

Сизоворонка / Фото: из личного архива Александра Соколова

— А почему из всего многообразия направлений вы выбрали именно орнитологию?

— Примерно в 7-м классе в книжном магазине я купил свой первый полевой определитель «Птицы открытых и околоводных пространств СССР», написанный нашими орнитологами – Бёме и Кузнецовым. Я часами пересматривал иллюстрации этого определителя, некоторые старательно перерисовывал себе в альбомы и блокноты. А годом ранее бабушка подарила мне сборник очерков Леонида Семаго «Аристократы неба», на годы ставший моей настольной книгой. И сам Леонид Леонидович, выступления которого регулярно передавали по нашему областному радио, фактически стал моим первым учителем. К слову, он же читал курс «Зоологии позвоночных животных» на биолого-почвенном факультете Воронежского государственного университета, куда я поступил в 1986 году.

Фото: предоставлено Александром Соколовым
Почему перелётные птицы летают клином?

— Интересно было учиться?

— Я считаю, что мне очень повезло – с 1-го курса влился в компанию орнитологов-старшекурсников, со многими из которых и сейчас поддерживаю коллегиальные отношения и сотрудничаю в написании совместных исследовательских трудов. И я очень благодарен им за то, что в своё время они таскали меня с собой в поля, делились опытом. Хотя и мне тоже было чем поделиться с ними, как уже практически состоявшемуся охотнику, знавшему повадки многих птиц и зверей. А тогда нас ещё объединяло членство в факультетской Дружине охраны природы.

Бекас / Фото: из личного архива Александра Соколова

Наиболее яркие воспоминания той поры связаны с нашими наблюдениями за массовым весенним пролётом водоплавающих птиц в устье реки Воронеж, наблюдениями за хищными птицами в Воронежском заповеднике и студенческой экспедицией по реке Хопёр в 1988 году, во время которой мне посчастливилось сделать несколько интересных и значимых орнитологических находок.

Изучать, чтобы сохранить

— После вуза сразу пришли работать в заповедник «Белогорье»?

— Нет, в штате научного отдела заповедника «Белогорье» я работаю по совместительству только 15 лет. После окончания вуза вернулся в свой родной Бобровский район Воронежской области и устроился на должность старшего научного сотрудника в районный краеведческий музей. Потом неоднократно менял место работы, а вот месту проживания ни разу не изменял – родная природа не отпускает. Всегда шучу по этому поводу, что многим хищным птицам, например, орлам и соколам – основным объектам моих исследований – присущ так называемый гнездовой консерватизм – привязанность к избранной для обитания территории. Кроме того, знаете, есть такая поговорка – орнитологическая! – «Всяк кулик своё болото хвалит». Вот, следуя ей, хочу сказать, что природа здесь по своему многообразию и уникальности объективно выделяется в масштабах Центрального Черноземья. У нас проходит граница лесостепи и степи, протекает живописная река Битюг, расположен тот самый Хреновской бор… Благодатней условий для орнитолога в пределах нашей полосы не найти – поэтому мне нередко завидуют многие мои коллеги.

Зимородок / Фото: из личного архива Александра Соколова

— Наверное, потому вы и не изменили однажды выбранной профессии…

— Да, орнитологических исследований в том или ином виде я не оставлял никогда. Ещё с 1989 года начал вести полевые дневники, в которых записывал любую фактологическую информацию – о погоде, численности и поведении птиц и зверей. Причём собирал её не только целенаправленно – в поездках и экспедициях, но и попутно – во время байдарочных сплавов, походов за грибами, поездок на сельхозработы в поля. Во время зимней охоты, например, много лет умудрялся параллельно проводить учёты зимующих птиц. Всё это позволяло накопить большой объём данных. Впоследствии многие из них были использованы в разных научных публикациях – их у меня уже не одна сотня, легли в основу моей кандидатской диссертации. Осмеливаюсь считать, что за годы работы внёс весомый вклад в орнитологические исследования в масштабах Центрального Черноземья, в том числе и Белгородской области, оставил небольшой след на общероссийском уровне и отметился на международном.

Фото: Александр Соколов
Родились – и бежать. Что помогает серой куропатке не попасть в Красную книгу

— Какими качествами, навыками и умениями должен обладать хороший орнитолог?

— Во‑первых, он должен однозначно любить своё занятие и быть готовым многим жертвовать ради него. Мало знать свой объект – нужно быть наблюдательным, чтобы видеть птиц и слышать их. Наличие музыкального слуха очень актуально – без этого трудно определять птиц по голосам. Орнитологу необходима хорошая физическая подготовка – иногда случается проходить не один десяток километров. Ну и нужно быть готовым терпеть комариные укусы, холод, зной и некомфортные бытовые условия в полевой обстановке.

А ещё в нашей работе существует много всякой более узкой специфики: кто‑то в своих исследованиях использует довольно сложные гаджеты, у кого‑то возникает необходимость периодически лазать по высоким деревьям, а кто‑то уйму времени изо дня в день тратит на выпутывание сотен отловленных птиц из специальных сетей, чтобы потом их взвесить, обмерить, окольцевать… Конечно, это утомляет. Но всё равно по‑настоящему увлечённых людей снова и снова тянет заниматься такой работой.

Змееяд / Фото: из личного архива Александра Соколова

Поговорим о птичках

— Александр Юрьевич, вы всегда так интересно рассказываете о повадках птиц… Чем они вас радуют и удивляют?

— Последние несколько лет в Хреновском бору я по несколько месяцев наблюдал за гнездовыми парами двух крупных и редких хищных птиц – змееяда и большого подорлика. В силу экологической специфики и ограниченной кормовой базы у первого в гнезде никогда не бывает больше одного птенца, у второго тоже один, два – большая редкость. Для охоты им необходимы участки с низким умеренно развитым травостоем – то есть, сенокосные луга. Но у нас в Черноземье это сейчас большая редкость.

Фото: pixabay.com
Хохлатые гости. Чем опасна для свиристеля забродившая ягода

Поэтому птицам приходится охотиться – первому на змей и ящериц, второму – на грызунов и ящериц –в абсолютно некомфортных условиях. Самец подорлика мог часами летать над заросшим лугом и совершать один неудачный бросок за другим, прежде чем ему удавалось поймать какую‑нибудь мышку, чтобы отнести её насиживающей яйцо самке. А когда птенцы обеих пар немного подрастали, к прокорму присоединялись и самки. Эти птицы-родители, следующие своим природным инстинктам, были просто образцом заботы о потомстве. Я очень проникся к ним, невольно очеловечивая обе пары в их родительских стараниях. А прежде за долгие годы изучения птиц мне ничего подобного даже в голову не приходило…

И второй пример. Несколько лет назад я повесил кормушки для птиц в лесу в пойме Битюга – помимо тех, что ежегодно вешаю во дворе своего дома. Цели было две – собственно подкормка и фотографирование. Изначально я думал, что для съёмки диких птиц придётся прибегать к дополнительным ухищрениям – по логике они должны быть более пугливыми и осторожными. Но практика показала обратное, что стало для меня полнейшим откровением. Птицы быстро привыкли и всегда оживлённо реагировали на мой приход, слетаясь к кормушкам. Причём не только поползни и разные синицы, но и дятлы.

Сизоворонка / Фото: из личного архива Александра Соколова

За первую зиму я перефотографировал всех своих постояльцев. На вторую зиму в пасмурные дни, не подходящие для фотосъёмки, от скуки я пустился на эксперимент – попробовал приручить птиц брать семечки с руки. И очень быстро он увенчался успехом! За кормом на руку прилетали и большие синицы, и лазоревки, и гаички. Последние оказались самыми доверчивыми. И это, скажу я вам, ни с чем не сравнимые ощущения и впечатления!

— Как раз хотела спросить о вашем фотографическом хобби. Мне кажется, оно удачно дополняет вашу работу по наблюдению за птицами…

— Фотографировать я начал ещё в студенческие годы. Но пользование плёночной техникой было сопряжено с некоторыми проблемами. Поэтому появление цифровых камер открыло массу новых возможностей и перспектив. Серьёзно заниматься фотографией я начал в 2012 году, когда стал счастливым обладателем зеркального Pentax К5. Приобрёл я его с авторского гонорара за книгу «Животный мир Белгородской области», соавтором которой являлся.

Фото: Александр Соколов
Всю жизнь были. Что происходит с численностью воробьёв в Белгороде

Фотографировать птиц и животных мне помогает охотничий опыт – но ружейную охоту я давно оставил. Хорошо сфотографировать птицу или зверя непросто – нужно, чтобы и свет был с правильной стороны, и никакие ветки в кадре не мешали, и чтобы расстояние было минимальным… Особенные воспоминания у меня связаны с самыми первыми съёмками бекаса, усатых синиц, зимородков. Долго я охотился за огарями, змееядами и сизоворонками… Чтобы собрать максимально полный фотоархив нашей фауны – за последними даже специально ездил в Волгоградскую область, потому что в Черноземье сизоворонки теперь практически исчезли.

Оказалось, что фотографирование можно удачно сочетать с исследовательской деятельностью. Во‑первых, сидя в скрадках – специальных замаскированных укрытиях – и наблюдая за разными сторонами жизни птиц, мне удалось собрать много интересных сведений о поведении пернатых. Затем, благодаря фотографии, а именно – более длительному проведению времени в тех или иных местах – расширились представления о распространении и встречаемости некоторых видов птиц, считавшихся прежде редкими. Когда сидишь в скрадке на каком‑нибудь интересном водоёме 4–5 часов кряду – результативность наблюдений повышается на порядок. Наконец, скорострельность камеры и возможность сделать большое количество кадров позволяют зафиксировать интересные особенности. Например, мне не раз удавалось зафиксировать факты, касающиеся питания разных видов птиц, которых я запечатлел с их добычей – иногда весьма неожиданные. К тому же цифровые снимки хорошего качества не раз приводили к фаунистическим «открытиям»: при детальном анализе фотографий в отснятых объектах узнавались совсем не те виды птиц, которыми они показались изначально в процессе спешной фотосъёмки. И иногда это оказывались крайне редкие виды!

Огарь / Фото: из личного архива Александра Соколова

— Чем птицы похожи на нас, людей, и в чём отличаются? И что мы можем сделать, чтобы сохранить их видовое разнообразие?

— Оставлю в стороне до сих пор обсуждаемый вопрос по поводу наличия или отсутствия интеллекта у птиц. Во многом они совершеннее и рациональнее нас. Но во многом уязвимы – прямо или косвенно – от нашей повсе­дневной деятельности. Поэтому на нас лежит большая ответственность за сохранение их видового разнообразия, среды обитания. При этом птицы очень отзывчиво и позитивно реагируют на грамотные природоохранные и биотехнические мероприятия. Но, к сожалению, далеко не все люди готовы на такие шаги.