Какой была ивнянская усадьба Клейнмихелей и как сложилась судьба их потомков

Следы ведут в Австралию

На фотографиях начала XX века величественное здание, построенное в духе выдающегося российского архитектора Растрелли, богато украшенное лепниной. В этом дворце было 65 комнат. Кроме основного дома, в усадьбе находились и хозяйственные постройки, а также церковь Святой Троицы, рядом с которой располагался некрополь.

Восхитительным было убранство комнат. В центре здания находился большой парадный зал с зеркалами и семейными портретами. Во дворце также имелись бильярдная и большая библиотека. Не менее приятный глазу вид открывался и снаружи. Ивня вообще удивляет красотой своей природы. Но Клейнмихели и их предшественники Карамзины ещё дополнительно приложили руку к обустройству окрестностей. Поэтому усадьбу окружали каскад прудов, парк, в котором росли редкие породы лиственных и хвойных деревьев, плодовые сады и оранжереи.

Русская Швейцария. Чем удивляет приезжих Ивня

Дом построили в 1854 году. В 1879-м он перешёл по наследству от бездетной четы Карамзиных Константину Клейнмихелю. Сюда он каждое лето приезжал со своими детьми: дочерьми Клеопатрой, Ольгой, Натальей, Еленой и сыном Владимиром. Здесь они провели много счастливых дней. 

В 1912 году Константин Клейнмихель умер. Его сына Владимира убили взбунтовавшиеся солдаты, а дочери эмигрировали за границу.

Познакомившись с историей этого места, я решила найти потомков Клейнмихелей и нашла в Австралии, где открыла для себя интереснейшую семейную историю, по событиям которой можно было бы написать целый роман.

Детский санаторий в здании усадьбы / Фото: Владимир Юрченко

Хранительница семейной истории 

Уже точно не помню, как я наткнулась в Сети на страничку Александры де Фиркс, которая является внучкой одной из дочерей Константина Клейнмихеля – Ольги. Живёт она в австралийском Мельбурне и ведёт блог, посвящённый истории её семьи и вообще истории в целом. На русском Алекс не говорит, хотя и пытается его учить. Поэтому экстренно пришлось вспоминать свои знания английского.

Из нашей переписки я узнала, что у Алекс есть большой архив документов, которые её семья берегла всю жизнь. Некоторые из них она пока не перевела на английский язык, поэтому впереди ещё много маленьких семейных открытий. Кстати, в этом архиве, помимо прочего, есть несколько конвертов с фотографиями и открытками императора Николая II, его жены и детей.

Александра де Фиркс / Фото: из архива Александры де Фиркс

Сохранилось даже несколько стеклянных негативов. Наличие таких изображений объясняется очень просто. Бабушка Алекс Ольга Клейнмихель (Воронова) до замужества была фрейлиной императрицы Александры Фёдоровны. Дедушка Павел Воронов служил на царской яхте «Штандарт». Поэтому нет ничего удивительного в том, что император и его супруга даже присутствовали на свадьбе Ольги и Павла.

«Моя бабушка пыталась научить меня русскому языку, когда я была ребёнком, но тогда мне это было не очень интересно. К сожалению, мои родители всегда говорили со мной только по‑английски. Я начала изучать русский язык года два назад, потому что хотела сама читать письма и документы, которые у меня есть, но сомневаюсь, что когда‑нибудь смогу. Самая большая трудность, с которой я сталкиваюсь в русском языке, – это изучение падежей и окончаний. Мне также трудно читать рукописи, разбирать почерк», – рассказала Алекс.

Оказывается, в 2020 году она хотела отправиться в тур по Москве и Санкт-Петербургу, но из‑за коронавируса его отменили. Однако планы остались – Александра хотела бы увидеть не только столицу, но и Ивню, а также Почеп, где когда‑то находилось ещё одно имение её предков, и Кострому, откуда родом семья её деда.

В 1932 году Ольга Клейнмихель (Воронова) издала книгу своих воспоминаний на английском языке. Её название на русский язык обычно переводят как «Переворот» или «Потрясение». Там она пишет в том числе и об Ивне.

Ольга Клейнмихель на балу / Фото: из архива Александры де Фиркс

Милый сердцу дворец

В своей ивнянской усадьбе Клейнмихели проводили время так же, как и все дворяне. Глава семейства контролировал многочисленные хозяйственные вопросы. Супруга и дети много гуляли, играли в подвижные игры, устраивали пикники на природе, собирали ягоды и полевые цветы.

У каждой из дочерей был свой небольшой огородик. Они любили бывать на ферме и смотреть за телятами. Вечера проводили за рукоделием и чтением вслух. Порой устраивали домашние концерты. Поездки в Ивню каждый год все ждали с нетерпением. Помимо членов семьи, в усадьбу ехали ещё гувернантки, врач, портниха и слуги.

Ольга Клейнмихель с большой теплотой писала об ивнянской усадьбе в своих мемуарах:

«И, наконец, наш главный большой-большой дом, настоящий дворец. Мы, дети, всегда испытывали ликующую радость от долгожданной встречи с ним. Переступив порог, мы в первую очередь разбегались по своим комнатам, расположенным в крыле дома. Всё здесь казалось нам великолепным. Даже запахи в комнатах были какими‑то особенными, неуловимыми. Возможно, это был запах весны, наполненный ароматом лилий, в изобилии растущих в парке. И в то же время в нём угадывался запах свежей краски, и свеженатёртого паркета, и простыней с духом мяты и полыни…».

Павел Воронов, 1921 год / Фото: из архива Александры де Фиркс

Сёстры и брат с интересом наблюдали за работой сахарного завода, осенью ходили за грибами и любовались красотами природы. Конечно, одним из любимых занятий мужской половины семьи и гостей была охота.

Крестьяне уважали Константина Клейнмихеля и часто приходили к нему с различными просьбами. Он помогал тем, кто попал в бедственное положение, и решал семейные споры. После смерти Константина Клейнмихеля владелицей усадьбы в Ивне стала его дочь Клеопатра. Один из бывших рабочих, присоединившийся к белогвардейцам, рассказал Ольге Клейнмихель, что вскоре после того, как семья покинула Ивню, усадьбу подарили Троцкому. Но он решил, что она находится слишком далеко от Москвы, и не стал там обосновываться. При отъезде увёз с собой часть мебели. Потом там две недели квартировали солдаты. Они со смехом палили по великолепной лепнине на потолках и проковыряли штыками дыры в полах. Слуги спрятали старинные семейные портреты на сахарном заводе. Но солдаты нашли их и разорвали на куски.

В 1923 году центральная часть дворца сгорела. Могилы перекопали в поисках кладов. Позже был разрушен и храм. От парка тоже мало что осталось.

«Если бы бабушка увидела, что стало с усадьбой, она была бы жутко расстроена. Она любила это место и делилась со мной воспоминаниями о нём», – рассказала Алекс.

Фото: из архива Александры де Фиркс

Две Ольги

Что же после революции случилось с Ольгой? Но, пожалуй, надо вернуться немного назад.

Однажды на танцах у князей Барятинских Ольга Клейнмихель познакомилась с молодым и отважным Павлом Вороновым. Он отличился во время мессинского землетрясения на Сицилии – вместе с другими моряками, служившими на крейсере «Адмирал Макаров», кинулся помогать раненым, вытаскивать их из‑под завалов и доставлять в госпитали.

О храбрости Воронова узнал Николай II. Вскоре Павел стал мичманом на известной царской яхте «Штандарт». Там на него обратила внимание одна из дочерей императора – великая княжна Ольга Романова. Ольга и Павел много времени проводили вместе, общались и танцевали в паре на балах. Неизвестно, призналась ли великая княжна своему возлюбленному в чувствах, но она писала о нём в своём дневнике. Записи эти были зашифрованы. И расшифровали их только через годы после её гибели. По дневнику можно проследить, что Ольга любила Павла до той самой ночи, когда была расстреляна царская семья.

Фото: из архива Александры де Фиркс

Воронов, несомненно, очень тепло относился к дочери императора, но в сердце его властвовала другая Ольга – дочь Константина Клейнмихеля. Именно ей он сделал предложение и именно с ней прожил свою трудную, но счастливую жизнь. По документам, оставшимся в семейном архиве, можно понять, что супруги очень трепетно и с большой любовью относились друг к другу.

Например, за несколько дней до рождения дочери Татьяны Ольга написала мужу письмо, в котором были такие строки:

«Моя драгоценная любовь и счастье, мой Павлик, если бы, не дай бог, мне сейчас пришлось умереть, я хочу ещё раз сказать тебе, что ты для меня всё, что я любила только тебя и жила только для тебя и тобой. Ты подарил мне такое безмятежное и безграничное счастье, которое ярким светом наполнило мою душу. Каждый момент моей жизни с тобой был одним сплошным праздником и счастьем, за которое я не могу выразить словами, как я тебе благодарна».

Ольга Клейнмихель / Фото: из архива Александры де Фиркс

В поисках лучшей доли

Вороновы не приняли революцию и присоединились к Белому движению. Когда Добровольческая армия потерпела поражение, они на британском корабле уплыли из Новороссийска. Пробыв шесть недель в Константинополе, супруги эмигрировали во Францию. Там они согласились на работу в отеле Le Grand Hotel на Лазурном берегу.

Причём работали только за еду и проживание, зарплату им не платили. В 1922 году у пары родилась дочь Татьяна – мать Александры де Фиркс. В их жизни это был непростой период, но они не унывали. Это были не изнеженные дворяне, а решительные оптимисты, которые не боялись работы. Во время пребывания в Париже Павел даже какое‑то время работал водителем такси.

В 1928 году супруги познакомились с американцем, который уговорил их попытать счастье в Соединённых Штатах. Вскоре они на корабле уплыли в Америку и первое время жили в доме этого самого американца. Спустя годы Вороновы не разочаровались в своём решении. Павел устроился в компанию Day & Zimmermann. Сначала он работал там инженером отдела расследований и отчётов, а потом оценщиком коммунальных предприятий. Ольга Константиновна давала частные уроки русского и французского языков.

Во время Второй мировой войны она вела интенсивную русскую программу для военнослужащих США, а после преподавала в Манхэттенском колледже Нью-Йорка русский и французский языки, а также историю и литературу России. В начале 1950-х семья переехала в Колорадо, где Ольга вела уроки в университете и в частном порядке.

Татьяна де Фиркс – дочь Ольги Клейнмихель / Фото: из архива Александры де Фиркс

Несомненно, силой, которая питала эту семью и позволяла преодолевать все препятствия, была любовь. Когда Павел умер от рака, Ольга Константиновна пережила огромное потрясение, оправиться от которого, по сути, не смогла. В 1970 году она с семьёй эмигрировала в Австралию. С детства глубоко верующая, в это время она стала ещё более религиозной. Её душевное состояние вызывало беспокойство родных.

«Тот факт, что она скорбит по твоему отцу, определённо повлиял на неё, но я думаю, что ей следует взять себя в руки, имея такую огромную помощь в вас троих. Поверьте, когда я заметила во всех её письмах абсолютное отсутствие интереса ко всему, кроме её священника, климата, цветов и русских старых эмигрантов, думающих ТОЛЬКО о своём прошлом и топчущихся там же, где они были 60 лет назад, я упала, пытаясь помочь ей подняться», – писала сестра Ольги Елена её дочери Татьяне.

У Алекс остались тёплые воспоминания о бабушке и дедушке:

«Бабушку я помню милой, нежной, очень вежливой и довольно хрупкой старушкой. Дедушка умер, когда мне было девять. Он был добрым и любящим человеком, который всегда находил время, чтобы поиграть со мной».

Православные книги, оставшиеся от бабушки и дедушки / Фото: из архива Александры де Фиркс