«Идея – в чувстве локтя». Чем привлекали советскую молодёжь студенческие отряды

«Всё отлично, только некогда»

Студентка Харьковского политехнического института впервые получила комсомольскую путёвку в Новый Уренгой в 1982 году. Везде говорили о важности и размахе строительства, всем очень хотелось стать частью чего‑то масштабного и значимого. О том, что попадёт в дикую тайгу на берегу реки Евояхи, где только-только заработали первые установки комплексной подготовки газа, Ольга и не подозревала.

«Я хотела в коммунистический стройотряд: его участники половину заработанного отдавали в детский дом. Сейчас это называется волонтёрством, а тогда были мы. По возвращении узнавали, что нужно детскому дому, покупали и ехали вручать. Ребята устраивали концерты, обнимали нас, уезжать было просто невозможно, сердце разрывалось. Хотелось всех обнять и помочь хоть чем‑то», – вспоминает она, открывая первую страницу альбома. 

Там три красненькие книжечки с печатями и ленинскими оттисками – на каждую смену. Под фотографией задумчивой студентки Оли первая телеграмма родителям: «Всё отлично, только некогда».

«Работы было валом. Надо было выполнить её в срок, только тогда закрывали наряды и начисляли деньги, – продолжает она. – Трудились тяжело, но по молодости это переживалось спокойно. Всё могли делать, чего не умели – учились».

Счастливые шубисты

Молодёжь манили романтика великих строек, возможность заработать и команда.

«Когда собирается настолько дружная компания, даже мысли нет не ехать! У меня в институте не было такой команды, как в стройотряде», – продолжает она.

Уезжали на всё лето, возвращались к 1 сентября. Два лета Ольга штукатурила дома для будущих газовиков, таскала мешки с цементом и прыгала по строительным лесам с вёдрами раствора. На фотографии бригада шубистов – штукатуров, одевавших дома в «шубы», – заляпанные цементом с головы до ног, смеющиеся и абсолютно счастливые люди.

В отрядах было по 30 человек – парней и девушек. Жили в деревянных домиках, порой даже недостроенных, готовили сами, туалет на улице, вода – из скважин в вечной мерзлоте.

«Леденящий ужас! Там в воде чего‑то не хватало, у всех посыпались зубы. Ещё в Заполярье нехватка кислорода, что тоже сказывается на здоровье, но по молодости ничего не замечаешь, – говорит она. – Это я сейчас понимаю, что тогда руки и сорвала».

Царица стройки Тамара

К бытовым неудобствам прибавлялись мошкара и комары. Защищались сетками Павловского, пропитанными специальным раствором. За грациозно накинутую на голову сетку Ольгу прозвали царицей Тамарой.

«Москиты хватали за всё. Однажды пошли за ягодами, и у меня между брюками и носками осталась голая полоска кожи. По возвращении она была сплошным пузырём. Я так испугалась! Нас местные пугали, что, если раздетого человека отвезти в тайгу и привязать к дереву, через несколько часов его не будет», – продолжает она.

На другой странице – студенты рядом с машиной.

«Поехали за ягодами, – рассказывает Ольга историю снимка. – Машина провалилась в топь и начала тонуть. Мы выскочили и побежали по кочкам за помощью. Водителя с машиной вытаскивали вертолётом. Больше в тайгу за ягодами не ездили».

Выходных почти не было, но это не мешало студентам засиживаться за полночь с гитарой у костра, любоваться белыми ночами и красками тайги.

«За полярным кругом атмосфера искривляет пространство и луна просто огромная. Помню кроваво-красную огроменную луну над горизонтом, мы думали, апокалипсис, – продолжает она. – Там в болотах чистейшая вода, отражается небо и играет немыслимыми оттенками. Мы сидели до самого рассвета и наблюдали эти переходы. Однажды видели северное сияние, хотя для лета оно большая редкость. Красок, как там, я больше нигде не видела».

Студентська идальня

Оплачивали только дорогу. Поэтому, когда отряд только формировался, студенты уходили на подработки, собирали деньги на питание – сортировали письма на почте, работали почтальонами, кто где мог.

«Добирались самолётом – сначала там построили аэропорт. Первый год ели сухую картошку, другой не было, на второй – решили везти продукты с собой, и часть группы с мешками картошки, морковки и прочего поехала поездом, – показывает фотографию улыбающейся толпы перед мешками. – Потом тащили на паром в Надыме, а оттуда ехали в Новый Уренгой».

Третий раз Ольга поехала поваром. С подругой-сменщицей оборудовали королевскую столовую «Золушка» в деревянном строении, обитом рубероидом. Внутри разрисовали стены, повесили шторки-скатерти, придумали меню с затейливыми названиями.

Вставали в четыре-пять утра, к семи всё должно быть готово, а в восемь все уже были на работе. В альбоме есть страничка из столовской книги жалоб, где были только стихи и признания.

«За тех, кто спит в аэропортах»

Студенты громко отмечали церемонию посвящения и День строителя, знакомились и влюблялись.

«Специально за женихами никто туда не ехал, но романтических историй было много, – говорит Ольга. – Был у меня ухажёр из местных, угораздило же его влюбиться! Парня отшила, а на следующий год он встречал меня в аэропорту с цветами и ягодами. Узнал в штабе, когда прилетаю, на каком самолёте, я чуть в обморок не упала».

Там, в тайге, она познакомилась и с будущим мужем. Он оказался студентом её же университета, но в Харькове никогда не пересекались. Через год после знакомства поженились, и Ольга ждала ребёнка, но, уезжая со смены-1984, ещё не догадывалась, что видит Новый Уренгой последний раз. То возвращение тоже запомнилось.

«Нам не дали зарплату, пообещав выдать в Харькове. Мы оказались в аэропорту Нового Уренгоя без копейки, а рейс отложили на сутки, потом на вторые и на третьи. Здание маленькое, купить еду негде и не за что, спать на рюкзаке – то ещё удовольствие. Мы разделились на две группы: пока одни спали на рюкзаках, другие собирали голубику на взлётном поле. Оно было усыпано ягодами. Есть очень хотелось, но никто особо не сетовал, а после того испытания у нас появился тост: «За тех, кто спит в аэропортах», – улыбается Ольга.

Деньги и книги

За смену ребята привозили по 1 000–1 200 рублей, у Оли выходило 875, из которых ей оставалась половина, но и эта сумма на фоне стипендии в 40 рублей выглядела внушительно.

— Я привозила оттуда целый рюкзак книг, которые здесь купить было тогда невозможно, а Уренгой снабжался неплохо. На обратном пути заезжала в Москву и покупала всем подарки, себе обычно джинсы, которых хватало на целый год, – продолжает она.

— Что вам дали стройотряды?

— Крепчайшую дружбу. В институте учились самые разные люди, один стал дипломатом, другой – врачом, я ездила к ним на Украину, пока из‑за пандемии границы не закрыли окончательно. За годы дружбы мы не раз помогали друг другу, ведь именно этому и учили стройотряды: жить для кого‑то, – уверена Ольга. – Как сказал Вольтер: «Ни на что не годится тот, кто годится только для себя». Там каждый думал о другом, а не о себе, и это я пронесла через все года. То были фантастические времена, такой атмосферы, как там, не было в моей жизни нигде и никогда.

За деньгами и запахом тайги

Началом движения студенческих отрядов стал 1959 год. Тогда 339 студентов МГУ на летние каникулы поехали добровольцами в Казахстан на целину. Движение набрало огромный размах на пике развития в 1983-м, Ольга была одной из 860 тысяч юношей и девушек, участвующих во Всесоюзном студенческом отряде. Они выполнили работ на 1,8 млрд рублей. Только с 1965 по 1991 год в комсомольских стройках поучаствовали почти 13 млн студентов. С распадом большой страны прекратилось и масштабное движение.

В 2001 году ректор БГТУ им. Шухова Анатолий Гридчин и губернатор Евгений Савченко решили его возродить и собрали первых 40–50 добровольцев – студентов «технолога». Через три года инициативу продолжили в Москве, учредив общественное движение «Российские студенческие отряды».

Сейчас в белгородских вузах и колледжах около 50 студотрядов, они объединили 1,5 тысячи студентов. Ребята работают по девяти направлениям.

— Атомная станция в Курчатове, космодром Восточный, Крымский мост, самое высокое здание Европы – «Лахта-центр» в Петербурге, – перечисляет проректор университета Сергей Михайличенко знаковые объекты студотрядов. – В следующем году должна появиться вторая нитка БАМа. Ребята хорошо зарабатывают – 30–50 тысяч рублей в зависимости от задач, проводники – от 45 тысяч и выше.

— А где же идея? На БАМ разве за деньгами ехали?

— Не только за туманом и запахом тайги, но и за деньгами. Идея в дружбе, чувстве локтя. Мы проводим много конкурсов, фестивалей, слётов. Студенческие отряды стали одним из множества объединений, в том числе и патриотических.

Чем живут современные студотряды?

Алёна Бультник: «Езжу за атмосферой»

«Второй год езжу вожатой в лагерь «Жемчужина России» в Анапе. Работа с детьми – моя профессия, я учусь в педагогическом. Первый раз было очень волнительно, не знала, чего ждать, ведь одно дело – ехать в лагерь ребёнком, и другое – когда сам ведёшь детей. У нас на двоих вожатых было 36 ребят, причём сложных – из многодетных, неблагополучных семей, детских домов. Сложно с ними работать, очень тяжело, но мы подружились и до сих пор общаемся.

Жили по восемь вожатых в комнате; на весь этаж, где 75 девочек, – три туалета. Привыкнуть непросто, а надо проработать не меньше двух смен, иначе не засчитывается. Были даже мысли уехать.

Если другие ребята едут подзаработать, то в вожатые идут точно не из‑за денег, а из‑за особенной атмосферы. Вожацкий коллектив – это дружба, поддержка, понимание, именно потому и стоит ездить ещё и ещё. В этом году на выбор были лагеря в Анапе и Крыму, и я снова отдала предпочтение «Жемчужине России». Знала, куда еду, и поехала за атмосферой».

Фото: Владимир Юрченко
Отличная школа жизни. Как студентка из Белгорода была проводницей поезда

Все вожатые – такие же студотрядовцы из разных городов: Курска, Тамбова, Москвы, Липецка. По признанию Алёны, они все дружат и ездят в гости друг к другу.

— Не хотелось попробовать себя в другой сфере?

— Меня интересуют проводники, но только из‑за зарплаты. Мой знакомый за лето привёз 230 тысяч рублей. Работал практически без отдыха, зато сразу купил себе телефон, новую одежду – всё, что хотел.

Андрей Ватулин: «Школа жизни и управления»

Командир регионального штаба студенческих отрядов Белгородской области Андрей Ватулин попал в студотряды в 2010 году, на 3-м курсе.

— Тогда движение только начиналось. На второй год я стал руководителем в своём институте, а сейчас занимаюсь трудоустройством 1,5 тысячи студотрядовцев в сезон, а вне его мы проводим много конкурсов, спортивных состязаний, – рассказывает он.

— В современном движении больше тусовок, денег, возможности завести нужные связи?

— Компромиссно. И тусовка, и заработать можно хорошо. Летом ребята по 40–60 тысяч получали проводниками и спасателями на пляжах в Анапе. Внутренний туризм стал расти, потребность в кадрах сервисного направления высокая – выросли и зарплаты. Вожатые зарабатывают 15–20 тысяч. Мне студотряд помог обрести управленческий опыт, я же учился на управленца и здесь себя реализовал. Отряды – это хорошая школа жизни и управления.