Земля вулканов, или Как на Камчатке называют последнюю парту

Москва – Елизово

Елизово – это город рядом с Петропавловском-Камчатским, и именно сюда прилетают самолёты. Лететь из Москвы девять часов, разница во времени – тоже девять. Так что полёт обратно – временной портал. Прилетаешь в ту же минуту, что и вылетел.

Как только выходишь из самолёта, видишь, насколько повезло Камчатке с природой: огромные сопки возвышаются по всему полуострову – красота. А вот с транспортным сообщением пока не очень.

От Елизово в Петропавловск ведёт отличная дорога. Но в удалённую от краевой столицы местность можно попасть на самолёте или вертолёте. Хотя если есть много времени, желания и очень хороший внедорожник, то можно добраться по песку вдоль берега.

Фото: Анастасия Состина
«Левиафан», сияние и китайцы: чем поразила белгородцев мурманская Териберка

«Я к бабушке ездил в удалённое село из Петропавловска. Выехал на пляж, поставил специальные колёса – и в путь! Скорость маленькая, ночевал в машине, за два дня добрался. Это намного дешевле, чем на вертолёте», – рассказал местный житель.

Времени и внедорожника у нас нет, поэтому отправляемся сразу в Петропавловск на маршрутке. За спиной предательски распухшие из‑за резиновых сапог рюкзаки, но зато лёгкие.

Пытаюсь оплатить проезд картой. Водитель улыбается и говорит, что мне повезло: терминал не работает. Сегодня никто не платит. На вопрос, как же так, отвечает: техника, починят, а пока все должны ехать. И обещает предупредить, где нужная мне остановка.

Эх, а каких‑то 20 часов назад в Белгороде на меня наорал водитель автобуса, потому что нормальные пассажиры предупреждают заранее, где выходят: ему что, на всех остановках, что ли, останавливаться?..

Город медведей

Пользуясь случаем, задаю уже другому водителю вопрос, который меня давно интересует:

— Как вы последнюю парту называете?

— Я учился в Москве. Однажды на лекции преподаватель окликнул тех, кто сидит на последней парте: «Эй, камчатка, хватит болтать!» Я ничего не понял: при чём тут Камчатка? Оказывается, на материке последнюю парту камчаткой зовут! У нас обычно никак не зовут – парта да парта. Хотя ходят варианты «калининград», «чукотка», «сахалин» и «аляска». Но они массово как‑то не приживаются», – рассказал он.

Петропавловск – город яркий. Природа тут суровая, поэтому дома строят на совесть, а чтобы они при этом выглядели симпатично, разукрашивают как можно ярче.

Ходить по городу с непривычки непросто. У нас‑то гор нет, разве что Харьковская да несколько меловых холмов. А здесь весь город на сопках. Получается, что идёшь либо в гору, либо в ещё более высокую гору.

Среди гостей края и местных только и разговоры, что о медведях – кто где видел. На видео засняли, как один косолапый бежал по главной улице в сторону краевой администрации. Другой рылся в мусорке рядом со школой. Медведей ищет полиция.

«Непорядок. Они же в городе не уснут, станут злыми. Нападать будут на людей. Надо их из города вывезти», – объясняют местные.

На улице нас окликает мужчина в бронежилете и каске:

«Ребят, вы медведя тут не видели?»

Рядом с ним ещё трое правоохранителей в полной амуниции.

«Нет…»

Про себя думаю, что медведей мне, конечно, очень хочется увидеть, но желательно на безопасном расстоянии. Да и футболка с джинсами – какой‑то неподобающий наряд на этот случай. Вот каска с жилетом мне бы тоже неплохо подошли.

«Вызов был, сказали, где‑то тут ходит. Ушёл уже, видимо».

Вулканы и реки

Неподготовленному туристу лучше идти несложным маршрутом. Для восхождений отлично подходят вулканы Мутновский и Горелый.

Мутновский действующий. От Петропавловска-Камчатского до него километров 80. Ландшафт у вулкана просто неземной, даже сравнить не с чем. Из его кратера к подножию течёт шумная река Вулканная. Её питают ледники.

Местные поэтично говорят, что вода в реке мёртвая. На самом же деле в реке не просто нет жизни – она ядовитая, в ней погибает всё, что туда попадает. Состав воды просто пугающий. Мне, как человеку, далёкому от химии, достаточно было запомнить, что в воде, помимо всего прочего, много серной кислоты. В общем, подходить к ней не стоит.

На склоне Мутновского течёт водопад Опасный. Мощный 80-метровый каскад ядовитой воды питает как раз Вулканная река. Это памятник природы.

Как несложно догадаться, весь путь к кратеру безжизненный, местами ядовитый и при этом фантастически красивый. С гор то и дело срываются камни. С большой высоты даже камушек может сильно разбить голову, поэтому надо быть внимательным. Земля под ногами после ливней скользит, меняет цвет в зависимости от состава породы. Опасный цвет – ярко-жёлтый. Это серные отложения.

На склоне Мутновского десятки трещин и отверстий с кислотно-жёлтым обрамлением. Это фумаролы, из них вырываются пары горячего газа с серой. Дышать этим нельзя. Когда ветер сдувает на тебя облако газа, чувствуешь, как при вдохе лёгкие заполняет что‑то едкое, безвоздушное, и тут же непроизвольно начинаешь кашлять.

Сейчас вулкан закрыли для посещений из‑за обвалов и оползней. Гиды говорят, что случаев гибели туристов тут не было, но все помнят о студенте-геологе, который упал в одну из таких ядовитых расщелин и погиб.

Чуть поодаль от Мутновского совсем другой мир. Вулкан даёт жизнь множеству горячих источников. Здесь земля тёплая круглый год, растёт сочная зелёная трава. В одних озерцах вода постоянно кипит, в других – температура отличная, можно плавать. Рядом с вулканом работает Мутновская геотермальная электростанция. Она даёт электричество большой части полуострова.

Гиды называют это место малой долиной гейзеров. Гейзеров здесь нет, но в некоторых местах пар вырывается из земли столбами.

Отнимают у баб ягоды

Камчатка за городом – это горы с травой и низенькими кустарниками всех цветов, какие только можно представить.

Гуляют медведи и щиплют шикшу – это такой кустарник высотой не выше травы и с сочными, но абсолютно безвкусными ягодами. Местные собирают их на варенье, говорят, что полезно при простуде, а если бросить сахара побольше, то ещё и вкусно. Медведям и без сахара хорошо. Вообще их тут в шутку сравнивают с коровами: большие, идут вдоль дороги, травку жуют, на машины и людей внимания не обращают.

Когда приходит время путины – сезона, в который массово ловят рыбу, – медведи, как и люди, отправляются к рекам.

Ещё в 1750-х русский географ Степан Крашенинников в «Описании земли Камчатки» рассказывал про здешних медведей:

«Камчатские медведи невелики и несердиты, на людей никогда не нападают, разве кто найдёт на сонного: ибо в таком случае дерут они людей, но до смерти не заедают. Никто из камчадалов не запомнит, чтоб медведь умертвил кого… достойно примечания, что тамошние медведи не делают вреда женскому полу, так что в летнее время берут с ними вместе ягоды и ходят около их как дворовой скот, одна им от медведей, но и то не всегдашняя обида, что отнимают они у баб набранные ими ягоды».

Гид объясняет, что им до нас дела никакого нет. Главное – не трогать их, и они не тронут нас. По дороге встретили четверых косолапых. И кучу, много куч следов жизнедеятельности медведей – стало понятно, почему диарею прозвали медвежьей болезнью.

А вот кому есть дело до туристов – так это евражкам. Это местные суслики, похожи на наших байбаков, но поменьше, пушистые, серые и очень любопытные. Евражки собирают дань за проход по тропам – берут орешками без сахара и соли.

Вообще самое страшное на Камчатке, уверяют местные, – цены на коммуналку и продукты. От вида платёжки, конечно, становится не по себе, а вот здешними ценами на морковку и огурцы белгородца точно не напугать.

Да и сильно они вам нужны, когда на соседнем прилавке свежевыловленные чавыча и камбала?

Чёрный пляж

Камчатка – полуостров. Её омывают Охотское и Берингово моря, Тихий океан. Обитателей морских глубин тут видимо-невидимо.

Если с утра выйти в море, а дальше в океан, то обязательно повстречаете сивучей. Впрочем, зимой их можно встретить и в самом Петропавловске. Это морские львы. Рычат громко, плавают шустро. Сивучи-мальчики разъедаются до 1 000 кг веса.

Каланы – морские выдры. Хищники невероятно милой наружности. Они часто плавают на спинках, сложив лапки на животе.

Издалека понаблюдать за живностью можно с Халактырского пляжа. Почему он так называется, толком никто не знает.