Из церковного кирпича. Откуда в Корочанском районе заброшенный военный аэродром

Там стояла до войны трёхпрестольная Знаменская церковь, возведённая в 1868 году. Её прочные каменные стены и стали строительным материалом для военного аэродрома в Клиновце.

Осенняя распутица

Строительству этого аэродрома предшествовал один значимый эпизод, произошедший в окрестностях Клиновца в конце октября 1941 года. Во время осенней распутицы здесь застряло больше 4 тысяч машин тыловых частей 40-й и 21-й армий. Техника увязла в грязи почти до бортов, горючего не было. Об этом эпизоде пишет в своей книге внучка воронежского военного трубача Светлана Подласкина. Её дед служил в Воронежском добровольческом коммунистическом полку, который помогал спасать военный транспорт возле Клиновца.

«Была налажена доставка горючего на самолётах У 2 и с помощью тракторов-тягачей. Несколько суток подряд днём и ночью проводили эвакуацию машин с грузами. Удалось вытащить из грязи и отправить в тыл тысячи грузовиков с ценным имуществом», – говорится в книге.

Остатки взлётно-посадочной полосы / Фото: Павел Чуев

Об этом же эпизоде вспоминает генерал Павел Белов в книге «За нами Москва»:

«Трое суток без перерыва шёл дождь, то мелкий и нудный, то почти проливной, как летом, хотя уже кончался октябрь. Фронтовые дороги, разбитые колёсами автомашин и повозок, превратились в реки грязи…

…Остался позади Богодухов, затем Белгород… У Корочи создалась огромная пробка. Около четырёх тысяч автомашин стояли без горючего. А немцы приближались…

…Подъезжая верхом к мосту, я увидел большую толпу: это местные жители пришли на расположенный поблизости маслозавод. Оказывается, администрация завода решила раздать населению масло, чтобы оно не досталось фашистам.
Начальник штаба корпуса полковник Грецов предложил выдавать масло только тем, кто окажет помощь шофёрам. По два ведра каждому, кто засыплет щебнем метр дороги на самом трудном участке. Впрочем, люди работали не только за масло. Из ближних сёл пришла молодёжь, комсомольцы. Они принялись за дело вместе с красноармейцами».

По воспоминаниям генерала Белова, самым сложным оказалось доставить горючее. Привлекли и лётчиков, которые сбрасывали канистры прямо в поле. Приземлиться на размякший грунт самолёты не могли. Канистры, падая с высоты, разбивались. Так что на помощь снова призвали местных жителей, они наладили подвоз горючего на быках и лошадях.

Будто сделанная из стали

Возможно, именно это обстоятельство и стало решающим в судьбе Знаменской церкви. Взлётную полосу аэродрома нужно было чем‑то укрепить. В государственном архиве Курской области сохранился документ – решение облисполкома о строительстве шлакобетонной полосы на аэродроме при селе Клиновец, датированное 25 февраля 1942 года. В нём даётся разрешение на передачу воинской части нескольких церковных строений в окрестностях Клиновца и Корочи «для разборки и использования в качестве строительного материала». Кроме того, документ обязывает привлечь для этих работ местных жителей.

«Линия фронта приближалась с каждым днём. Началось строительство аэродрома. В нём вместе с военными участвовали и жители Клиновца, а также других сёл, – вспоминает уроженка Клиновца Анна Великоча. – Мы толкли кирпич, камни, потом трамбовали всё это на взлётно-посадочной полосе. Носилками перетаскивали землю для создания стоянок-кюветов для самолётов. Фашисты бомбили аэродром и обстреливали сёла. На территории кладбища находились зенитные орудия, они отбивали немецкие атаки. Часто под бомбёжку попадали люди, работавшие на аэродроме».

Руки в кровь. Строители Дороги мужества делятся воспоминаниями

Вспоминает о его строительстве и уроженец села Фощеватого Иван Колесников, который встретил войну 12-летним подростком:

«Работали два трактора, которые выкорчёвывали пни и кусты. Мы их оттаскивали подальше от поля и сбрасывали в овраг. Немецкие истребители пронеслись над нами и прострелили у трактора переднюю часть. Тракторист успел спрятаться и не пострадал».

Иван Михайлович пишет, что в разное время на аэродроме базировались и «Лавочкины 5», и «Яковлевы». А вот к весне 1942 года в Клиновец направили 21-ю воздушную армию. Её собрали из двух потрёпанных авиационных полков: 43-го истребительно-авиационного, состоявшего из 15 устаревших самолётов – И 16 и «Чаек», и 135-го легкобомбардировочного в количестве 12 машин – Су 2 и группы кукурузников.

Об этом в книге воспоминаний «Русские на снегу» свидетельствует лётчик-истребитель Дмитрий Панов:

«…Аэродром Клиновца оборудовали для полётов в сырую погоду – поле посыпали щебнем, полученным после разборки церкви. Ясно было, что, взлетая по обломкам камней, которые видели тысячи крещений и смертей, нам удачи не видать. Огромную, красиво построенную церковь долго рвали динамитом, а она стояла, будто сделанная из стали. В конце концов, величественное строение порушили и засыпали обломками кирпича прямо на чернозёме взлётно-посадочной полосы шириной метров 100, а длиной в километр. Весной, когда задули тёплые ветры, обломки кирпича ушли в грязь, перемешавшись с землёй, и весь труд пропал даром, просто испортили великолепный массив чернозёма. Пришлось, наверное, после войны хлебнуть с ним горя местным земледельцам».

Без всяких боёв

Из этой же книги становится понятно, что жили лётчики весной 1942 года в Клиновце у старика Кривенко. Одна из служительниц современного клиновецкого музея сказала, что знала его лично, а дом его стоял на нынешней улице Мичурина. Правда, сегодня в живых из потомков Кривенко никого не осталось, как и памятного дома. Только короткое упоминание всё в той же книге:

«Признаться, я был поражён, когда в селе Клиновец к нам стали стучаться в дверь избы, где мы, лётчики, квартировали, пехотинцы-среднеазиаты, обутые в кирзовые сапоги и ботинки с обмотками, – повествует Дмитрий Панов. – При морозе градусов 25 зима выдалась холодная, это была верная смерть. Хозяин, старик Кривенко, вышел из избы и сообщил пехотинцам, что у него квартируют лётчики и для пехотинцев места нет. Мы думали, что они найдут себе другое помещение для ночлега, но в село вошла большая воинская часть и всё было уже занято. Солдаты, видимо, бывшие в состоянии глубокой депрессии, к которой прибавился восточный фатализм, принялись устраиваться во дворе под навесом – настлали соломы и пытались согревать друг друга теплом своих тел. Скоро хозяин обнаружил, что пехотинцы не шевелятся, а кое‑кто из них уже и не подаёт признаков жизни. Он обратился ко мне, и мы с Мишей Бубновым при помощи хозяина принялись заносить среднеазиатов в избу. Мы настлали соломы на полу в крошечных комнатках и стали укладывать солдат штабелями. Через несколько часов они стали подавать признаки жизни, а к утру ожили. На рассвете к нам зашёл их командир, русский по национальности, благодарил за то, что спасли его солдат, и сообщил, что человек 50 пехотинцев из его части, так и не найдя пристанища, замёрзли насмерть. И это без всяких боёв».

Табличка с памятника сейчас хранится в клиновецком музее / Фото: Анастасия Состина

Бились насмерть

Вместе с директором Корочанского районного историко-краеведческого музея Натальей Дубининой мы побывали и на братской могиле в Клиновце. Когда‑то на этом месте тоже стояла церковь. И какое‑то время после войны именно тут находился памятник одному из лётчиков, погибших на Клиновецком аэродроме 15 апреля 1943 года. Его имя – Александр Вишневецкий – выбито на мемориальных плитах.

Лётчик родом из Новосибирска, воевал в составе 43-го истребительного авиационного полка. Был он также и прекрасным механиком. Его смертельно ранили в результате авианалёта на стоянке Клиновецкого аэродрома. В карточке значится короткое: «Погиб от ран».

Через несколько лет после войны в Клиновец приезжали родственники Вишневецкого из Новосибирска. Побывали на могиле, поставили скромный памятник «От матери, братьев и родных» с маленькой овальной фотокарточкой, на которой совсем молодой, 19-летний парень.

У братской могилы в Клиновце / Фото: Анастасия Состина