Меловые штольни Белгорода: как они появились и почему их забросили

Неприметные ворота

Сетчатый забор закрывает подземелья от любопытных глаз. За ним на асфальтированной площадке брошенный вагончик-бытовка без окон и дверей да двое огромных ворот в гору. Нам в те, на которых следы неоднократных взломов и завариваний. 

Через небольшую пробитую кем‑то дыру мы попадаем в прохладное просторное помещение. Всё завалено мусором. В воздухе в лучах солнечного света клубится пыль. Оказываемся у входа в чёрный тоннель, уходящий вглубь скалы, из его раскрытой пасти веет холодом. Утепляемся в кофты и нерешительно идём туда. Несколько метров, и температура заметно понижается, ещё несколько шагов – и солнечный свет окончательно пропадает. Фонарики выхватывают из темноты разбросанные ботинки, бутылки, тряпки, непонятную ржавую катушку, в которой парни, с которыми я иду, узнают какой‑то воздушный фильтр. 

Фото: Павел Колядин

Первый перекрёсток – и сразу несколько коридоров, впору ставить камень «Направо пойдёшь, налево пойдёшь…». Кажется, нырни в любой – и обратно уже не выберешься. Потолок покрывает чернота, спускаясь на своды и резко заканчиваясь на стенах, будто их кто‑то отмыл. 

«Это не копоть, а результат окисления железа: сверху проходы были покрыты сеткой-рабицей, чтоб избежать обрушения», – рассказывает проводник. 

В некоторых местах сетка осталась и сейчас. Железные скобы, как огромные пауки, намертво засели в сводах. Во многих местах их безжалостно вырвали, бросив здесь же. Не перестаю удивляться разнообразию бессмысленных действий вандалов на заброшках и не нахожу ответа за вопрос «Зачем?»

Один тоннель переходит в другой, затем в третий, четвёртый… Они сходятся в новые перекрёстки и расходятся дальше. На стенах разноцветные стрелки – рисовали участники ночных квестов, популярных в Белгороде много лет назад. Тут же читаем и знакомые фамилии участников тех самых игр. 

Фото: Павел Колядин

Привет Александру Палычу

Коридоры меняют высоту и ширину. В одном натыкаемся на железную конструкцию. Под ней куча перемолотой белой крошки и остатки ткани. 

«Похоже, сверху была лента: мел поступал сюда, его перемалывали и ссыпали в мешки», – предполагает проводник. 

Обходим завалы, не до конца осознавая их опасность, и двигаемся дальше. Местами мел идёт с желтоватыми прожилками и трещинками – железистые прослойки горизонтальные и вертикальные. 

Позже я узнаю, насколько опасен мел, а пока мы разглядываем обвалы: на ровно срезанном потолке вдруг видим чётко очерченный вывалившийся четырёхугольник. Таких всего пару мест, под одним погиб рабочий. Что тогда случилось, сейчас уже никто не вспомнит: то ли сам виноват, то ли обстоятельства, но однажды он зашёл сюда на смену и больше не вышел. 

В одном из коридоров догнивает «копейка» – ВАЗ-2101. Кто и когда её притащил в штольню – неизвестно. Её первые фотографии в интернете датируются 2014 годом, но и тогда оставался только корпус. За последующие годы он ещё больше поржавел. По сохранившемуся номеру кузова удалось выяснить, что машина 1972 года выпуска, цвета «адриатика» принадлежала в 1991 году жителю посёлка Октябрьского Александру Павловичу Фигоре. Интересно было бы узнать, когда и при каких обстоятельствах он лишился машины, но информации о владельце не нашли. 

Видим на полу свежие стрелки и идём по ним – к выходу. Впрочем, штольня лишь кажется кроличьей норой. Если двигаться в одном направлении по любому из коридоров, всегда выйдешь в центральный тоннель и без указателей. Такая вот головоломка. 

Фото: Павел Колядин

Свет в конце 

Мы отключаем фонарики, замолкаем и оказываемся в кромешной тьме. Глаза ищут свет и, к удивлению, находят. Это не галлюцинация: из‑за обвала в конце одного из тоннелей образовалось окно, и в него светит солнце. Наверняка, с каждым дождём окно будет расти и вскоре превратится в ещё один вход. 

Дышать становится тяжеловато: воздух влажный и спёртый, как в бане, и объектив быстро запотевает. Низкий потолок поглощает эхо.

Под землёй нет времени. Надписи пятилетней давности выглядят, будто только что чья‑то рука провела гвоздем по стене, оставив по краям царапины мелкие бороздки мела. Сколько мы уже бродим в лабиринтах? Кажется, не более часа, но, взглянув на циферблат, понимаем, что провели под землёй четыре часа. 

Фото: Павел Колядин

Сама штольня тоже заблудилась во времени. На стене круглые следы от буровой установки. Я хочу видеть в них знаки внеземной цивилизации, но это наследили строители в 1987 году. Тогда кооперативы «Победа» и «Горняк» намеревались пробурить в горе овощехранилище. Мел сдавали на завод, на вырученные деньги строили. По разным причинам кооперативы вскоре закрылись. 

В 1992-м продолжил строительство белгородский филиал калининградского акционерного общества открытого типа (АООТ) «Горняк». Его зарегистрировал Анатолий Андросов. Акционерами нового объединения стали 45 бывших кооператоров. «Шоковая терапия» того же года погубил «Горняка» и все его строительные идеи. Работы остановились, Анатолий Андросов уехал на 16 лет. Вернувшись в 2008-м, он, как всё ещё гендиректор и держатель списка акционеров «Горняка», решает продолжить строительство.

Фото: Павел Колядин

Сложности переходного периода

 К тому моменту формы АООТ уже не существовало, поэтому в 2010 году регистрируют новый «Горняк» – как ООО. Он и наследует документацию и имущество своего предшественника. Для продолжения горных работ нужно было получить паспорт БТИ на недостроенный объект и сделать бывших кооператоров и акционеров учредителями ООО «Горняк». Анатолий Андросов подаёт в Арбитражный суд иск к налоговой инспекции, которая отказывается регистрировать бывших акционеров учредителями ООО.

Из судебных материалов белгородского Арбитражного суда становится понятно, что заниматься техническими вопросами было некогда. До 2013 года шли нескончаемые преобразования юридических лиц с одинаковым названием «Горняк». Менялась их структура, директора и доли учредителей в уставном капитале. Бывшие кооператоры и акционеры к этому моменту незаметно вышли из этой игры. А после 2013 года меж собой судились уже учредители «Горняка». 

 Паспорт БТИ получили в 2013 году, когда решилась проблема подземной паспортизации. Всё это время по штольне лазили любопытствующие и игроки ночных квестов. 

Спросить бы о судьбе хранилища того, кто его начинал. В документах суда удалось найти адрес бывшего директора «Горняка», однако оказалось, что его скромный домик сгорел. Соседи на вопрос о том, где сейчас живёт Анатолий Андросов, лишь пожали плечами. 

Фото: Павел Колядин

Что известно про вторую штольню

Она в нескольких метрах от первой. В 2006 году компания «Крот» решила построить подземное овощехранилище и взяла генподрядчиком компанию «Центрошахтострой».

«С той выработкой заказчик связываться не захотел, а заказал новый проект в Гипроруде. Отступили несколько метров и начали бурить новую, – рассказывает директор Центрошахтостроя, горный инженер Юрий Бабанаков. – Чертежи предусматривали камеры для хранения. Оно так и называлось: хранилище промышленных и продовольственных товаров. Вторую выработку начали бурить чуть дальше, на Студенческой, и вскоре их соединили». 

Однако через какое‑то время и здесь работы остановились. 

«По каким причинам? Просто время менялось. Когда‑то рыли погреба – сегодня это технологически невыгодно. Хоть температура и плюсовая (где‑то +11), но для хранения яблок нужна определённая влажность, и делать это в горной выработке не совсем рационально, – предполагает Бабанаков. – Сейчас хранилища строятся совершенно по другим технологиям». 

 В 2007 году муниципальное учреждение «Городская недвижимость» сдала компании «Крот» в аренду на три года 1 200 кв. метров земли, чтобы та построила транспортную штольню подземного хранилища. Означало ли это, что строительство должно было завершиться в этот срок – неизвестно. По истечении одного договора стороны заключили новый, уже по новым ценам. 

Фото: Павел Колядин

«Мы полностью прекратили работать в 2011 году, но с их стороны были вопросы – о том, чтобы хранилище закончить. Вроде собирались брать землю и выращивать яблоки, но больше на меня не выходили», – говорит Юрий Бабанаков о заказчиках. 

Возможно, инвестор решил сначала оформить объект в собственность, а уж потом вкладывать деньги. В 2013-м «Крот» подал иск к мэрии Белгорода о признании права собственности на объект незавершённого строительства. На тот момент хранилище было готово на 52 %. Сам истец в суд не пришёл, и иск оставили без рассмотрения.

А затем «Крот» и вовсе передумал и отозвал иск.

Судебные тяжбы, похоже, не мешали деловым отношениям. В 2016 году мэрия и «Крот» расторгли предыдущий договор и заключили новый – на пять лет – до мая 2021-го. Никаких работ в этот период не велось, а просрочка по аренде земли продолжала копиться. Только за 2016–17 годы компания должна была заплатить 355 тыс. рублей. Не уплатил в срок – получи пеню за каждый день просрочки. Не получив денег, в прошлом году мэрия выставила претензии по аренде с 2013 по 2020 год на 515 тыс. рублей. В итоге разбирательств в январе этого года суд решил удовлетворить требования мэрии частично и взыскать с «Крота» 140 тыс. рублей. 

Фото: Павел Колядин

Любопытным здесь не место

«Было предложение сделать в старой штольне пивное заведение, даже просчитывали, как пробурить наверх вентиляционную скважину. Была идея хранить там шины, но Ростехназор, отвечающий за безопасность подобных подземных сооружений, точно был бы против: на случай пожара оставшиеся там люди обречены, – продолжает Юрий Бабанаков. – В любом случае надо продумывать вопрос безопасности, ведь мел очень коварен. Бывали случаи, когда ничего не предвещало беды, и вдруг раз – и выпал. С мелом надо быть очень осторожным». 

Сейчас за состоянеим штолен наблюдает МЧС. Его сотрудник в частной беседе поделился, что ведомство вынуждено мониторить соцсети и время от времени осматривать входы, при обнаружении следов взлома – закрывать доступ. 

«Никому не охота потом там кого‑то откапывать. Тем более что по правилам работать там могут только горноспасатели. Ближайшие находятся на Яковлевском руднике, и не факт, что они оперативно выедут на брошенную шахту: им свой объект важнее», – объяснил мужчина, намекнув на то, что зевакам вроде нас в штольнях делать нечего. 

Фото: Павел Колядин