«Ванья, тебя ждут дома!» Как белгородец Николай Лутюк служил в Эфиопии

На секретном танке

«Родился я в 1948 году в Житомирской области. Перед армией получил права тракториста. Наверное, это и стало определяющим при отборе в род войск. Я хотел в ВДВ или морскую пехоту, а меня записали в танкисты. Отправили в учебку танковых войск, при этом сразу предупредили, что учиться будем на секретном танке – лучшем в мире. Завели в учебный класс, а там все стенды завешены и опечатаны. Мы расписались о неразглашении. Нам представили тогда новый, суперсовременный танк Т-55.

Навыки тракториста в управлении танком Т-55 мне помогли: от трактора он несильно отличался, хотя кардинальное отличие всё же было. Если в кабине трактора у тебя отличный обзор, то в танке видишь лишь небольшой участок местности перед собой. Смотришь в триплекс – бронированную стеклянную щель – и ориентируешься, куда ехать.

В современных танках механик-водитель находится по центру, в «Армате» для него есть специальная капсула, а в Т-55 – по левому борту. Экипаж – четыре человека. У командира тело в корпусе, а голова в специальной башенке.

У наводчика одна половина туловища в корпусе, другая – в большой башне, у заряжающего так же. В нашем танке была 100-миллиметровая пушка, как раз тогда появилось первое стабилизированное вооружение. Пушку навёл – танк едет, держа цель».

Николай Лутюк (крайний справа в нижнем ряду) с сослуживцами / Фото: из личного архива

Могила для четверых

«В реальном бою танки – первая цель для противника, потому в Великую Отечественную войну их прозвали «могила для четверых».

Но не было ни страха, ни клаустрофобии. Хотя у некоторых курсантов она появлялась при затоплении.

Наш танк ездит не только по земле, но и под водой. На глубине до 5 м километр пройдёт. Конечно, видимость нулевая, только гироскоп помогает с курса не сбиться. Люки специальной замазкой закрываешь и едешь. Во время погружения в танк прибывает вода, поэтому, прежде чем ехать в настоящий водоём, нас затапливали в специальном бассейне. Не у всех нервы выдерживали: начиналась паника, срывали противогазы с себя и других, стучали в броню, бились в истерике. Тех, кто не мог перебороть страх, отчисляли из учебки, переводили в другие войска.

В экипировку танкиста входит шлемофон. В нём наушники, а возле рта ларингофоны, поэтому члены экипажа друг друга слышат хорошо, а вот звуки выстрелов до них не доходят. Ещё в шлемофоне есть специальные резиновые вставки, которые защищают от удара об железо.

Места в танке мало – сидишь скрючившись, ноги на педалях, рычаги в руках. Радиостанция с левой стороны на башне, у командира. Щелчком включает её и через шлемофон общается.

И в Т-34, и в Т-55 по четыре люка. У командира и механика-водителя по отдельному, у наводчика и заряжающего один на двоих. Четвёртый люк – на случай экстренной эвакуации из танка – в полу».

Танк Т-55 / Фото: pixabay.com

Чехословакия и Эфиопия

После года службы в Прикарпатском военном округе нас отправили в Чехословакию. Вывезли и стали сколачивать экипажи. Стреляли днём и ночью: в составе экипажа, потом взвода, роты, были и батальонные учения.

А на базе Ровеньского учебного центра прошли полковые.

Однажды вечером сыграли тревогу. Железнодорожным эшелоном нас в Закарпатье привезли, и оттуда марш в Чехословакию. Там в боестолкновения не вступали, нападений на нас не было, хотя волнения ощущались. Нам дали чёткий приказ – оружие не применять, людей не давить, даже по асфальтированным дорогам не ездить. По пути встречали надписи «Ванья, тебя ждут дома!».

После Челябинского танкового командного военного училища я получил офицерскую должность, командовал танковым взводом, ротой. Она была одной из лучших – дважды побеждала в соцсоревнованиях, а мой портрет висел на Доске почёта. Потом я стал начальником штаба батальона.

Фото: из личного архива Виктора Леонтьева
«За справедливость». Как белгородцы воевали в Афганистане

И тут нашему комбату пришёл вызов – ехать в Эфиопию. Там как раз революция случилась, и Советский Союз её поддержал. Комбат категорически отказался ехать, а я вызвался. За три дня прошёл все инстанции и уехал в Москву. Началась учёба: совершенствовали английский язык, изучали вооружение, население, традиции, историю Эфиопии.

Прилетев туда, я должен был за месяц обучить местных воевать на Т-55. У нас чёткое указание – живыми в руки врага не попадать. У каждого было табельное оружие.

Для удобства во время обучения эфиопских танкистов я делил танк на несколько частей. Словосочетание «тылик каркаро» переводилось как большое железо и означало сам танк. «Каркаро» – это башня, корпус, гусеницы. «Булён» – это винты, шплинты, гайки. «Мэтреэс» – пулемёт, а «мэтф» – пушка. Так вот и понимали друг друга.

В общем, подготовил я эфиопов, вместе с ними совершил 600-километровый марш и вступил в первый бой с сомалийцами, которые воевали против них. Мы потеряли всего один танк, а сомалийцы – 15. Это была практически полная победа. Потом я ещё готовил их к параду Победы в Эфиопии».

Удостоверение мастера вождения танка / Фото: из личного архива