Как в саду частного дома в Белгороде поисковики ищут Ил-2

Меня встречает Валерий Арутюнов из историко-поискового клуба «Огненная дуга» и ведёт вглубь двора. За особняком притаился старенький деревянный домик, мы проходим по дорожке в старый-старый сад. В тени деревьев, в зарослях травы до прошлого года под вишней покоились два неизвестных лётчика.

Люди помнят

«Старожилы улицы знают, что в 1943 году в этом саду разбился самолёт. В 2017-м ветеран-десантник рассказывал мне о нём, об этой могиле и просил, чтобы доступ к ней был открыт всем, – рассказывает Валерий Григорьевич. – В 2019 году мы начали копать, эксгумировали останки и нашли много мелких частей самолёта».

Ржавые и искорёженные, они навалены кучей на столик, сверху – застывшая серая клякса, алюминиевая часть двигателя. Задача поисковиков – докопаться до номерной детали самолёта.

«Нужно найти редуктор – металлическую болванку, на которую крепились винты, – объясняет Арутюнов. – На нём есть номер двигателя, по которому через архив можно узнать всю информацию. Сейчас экипаж всё ещё считают не вернувшимся с боевого вылета».

Фото: Вадим Заблоцкий
«Нужна система». Почему поисковую работу нужно вести всем миром

Пока поисковикам известно, что самолёт выпустил завод в Куйбышеве (нынешняя Самара – прим. ред.) в 1943 году.

«Я сам живу недалеко. Моя мать и тётка рассказывали, как весной 1943 года немцы их выселили в Дмитротарановский совхоз за посёлком Октябрьским, а сами заняли эти дома. Здесь шли жестокие бои, очевидцы рассказывали, что всё горело, – продолжает он. – Жители вернулись только после освобождения Белгорода в августе 1943-го».

Осколки самолёта разбросаны в радиусе метров 70. Поисковики не раз обошли и этот, и соседний участки с металлоискателями, определив место, где сейчас яма метра 4 глубиной.

«Самолёт зашёл под углом. Магнитометр показывает сюда копать ещё метра 3–4, – указывает Валерий Григорьевич вглубь сада. – Когда грунт мягкий, например болото, то самолёт может и на 5 метров зайти. В Соломино в 2018 году самолёт подняли, там песчано-глинистая почва метра на 2,5, и за ней монолит мела, в который он и воткнулся».

Секрет старого сада

Пока мы разговариваем, трое человек копают. Вскоре подтягиваются ещё люди, в том числе Дмитрий Писанный, хозяин дома.

«Ребят, водички холодной», – протягивает он пакет, и запотевшие полторашки быстро расходятся по рукам.

Дмитрий купил этот участок с тем самым маленьким домиком в 2000 году. Прогуливаясь по саду, обнаружил холм, похожий на могилу, и стал расспрашивать о нём бывшую хозяйку. 

«Старушка рассказала, что в доме жили её сёстры. Во время оккупации тут была немецкая комендатура, а женщины оставались при немцах стирать и убирать. Летом 1943 года к ним в сад и упал сбитый самолёт. Сёстры похоронили останки. Я заказал памятник и поставил на могиле, к нам стали приходить ветераны, школьники, администрация, возлагали цветы. Имена лётчиков неизвестны, и мы с поисковиками «Огненной дуги» решили их восстановить, – рассказывает Дмитрий. – Я искал сведения в архивах и узнал, что летом 1943 года было сбито девять самолётов, и наш в том числе. Во время войны чуть выше на холме стояла немецкая зенитка, пушки, может быть, она и сбила этот самолёт».

Дмитрий идёт переодеваться, чтобы тоже приступить к раскопкам, а его слова дополняет Арутюнов.

«Вокруг Белгорода сбито 300 наших самолётов. Мне говорили, что где‑то здесь, в саду, и немец похоронен, – добавляет он. – По одной версии, его убили свои же в ходе бытового конфликта, по другой – сёстры дохаживали раненого, а когда он умер, тихонько похоронили. Особо не афишировали и могилу никак не обозначили. Вообще, захоронения почти в каждом огороде были, тут же линия фронта шла по Северскому Донцу».

Трудное дело – копать

«Местные жители говорили, что здесь упал именно Ил-2, – поясняет Валерий Григорьевич. – Один старик мне рассказывал: когда немцы их выселили, они приходили в свои погреба за продуктами. Он ещё пацаном был и однажды увидел этот горящий самолёт, уже сбитый. Очевидцев тех событий, конечно, уже нет».

И тут:

«Валера, кость нашли!» – кричат парни.

Арутюнов осматривает находку и сразу определяет, что кость принадлежала животному. Он показывает, в какую сторону копать. Его коллега Сергей водит металлоискателем по дну ямы, прибор пищит. Он перебирает грунт руками, но ничего.

Крупные детали сложены под навесом. Валерий Григорьевич перекладывает, называя каждую: фрагменты поршневых колец, два поршневых пальца, части бомбодержателя, турель от пулемёта, патроноподаватель, магазин от пистолета-пулемёта Шпагина, который был у стрелка, стойка и диск шасси, детали рамы, закрылки и обтекатель крыла с дырками от снарядов – это и есть причина гибели машины.

«Вот закрылки. Выходные отверстия говорят о том, что его атаковали сзади, – предполагает он. Самые большие детали – бронелисты – также с пробоинами от снарядов. Ими обшивали часть самолёта, в которой располагались двигатель, бензобак и пилот. Стрелок сидел сзади и был уязвим практически со всех сторон».

Валерий Григорьевич вытаскивает другой короб, где сложены два парашютных кольца, крепежи для ремня пилота, солдатская пряжка от ремня, элементы парашютно-подвесной системы:

«Самое главное же не показал – личную амуницию!»

Ил-2 в длину – 11,5 м, размах крыла – 14,5 м. На скорости примерно 400 км/ч он вошёл в холм и взорвался, у лётчиков не было шанса.

«Останки мы нашли на глубине полтора штыка», – говорит поисковик.

Ни одежды, ни пуговиц, ни погон, ни звёздочек – только горстка раздробленных костей, которую поисковики считают крупными останками.

— Много тут работы? Я про сами раскопки.

— Много, потому что вручную. Трактор не загонишь ни с какой стороны. Раскапывать самолёты – трудное дело. Надо быть фанатом, цель поставить и идти до конца. Если не верить – смысла нет и копать, – продолжает он.

— Реально узнать их имена?

— Конечно. Мы откопали 12 самолётов и имена всех лётчиков установили. Ещё в разработке сейчас самолёты в Хохлово, Жданово и 2 в Яковлевском округе.

Незабытые имена

Валерий Григорьевич в клубе 8 лет. Таких, как он, здесь около 200. В его отряде 10 человек, копают сегодня вшестером, кто свободен – приехал.

На вопрос, почему решил этим заниматься, отвечает, что он военный пенсионер, воевали оба деда, а отец с 11 лет работал на заводе, к истории у него интерес с юности. Думал даже на археолога поступать, но как‑то не сложилось, пошёл в другую профессию, а раскопками занялся по зову души.

— Да и вообще – это воспитание, нам патриотизм прививали, а сейчас такого нет, – говорит он. 

— Да вроде и сейчас детей учат чему‑то, то маршируют, то песни поют, на всероссийские марши ездят. Хотя, на мой взгляд, стоило бы им не праздник показывать, а вот это всё. С вами дети не копают?

— Ой, сложно всё, там столько требований, чтобы детей привлечь! – отмахивается он.

Потому приходят те, у кого зов души.

— Я в отряде с марта, а уже имена троих солдат восстановил, – говорит Станислав. – Началось с того, что в клубе много лет лежала каска, на ней фамилия и рисунок рыбацкой лодки. Мне стало интересно. Ребята сказали, что нашли на раскопках, а документов никаких не было. Я стал копать в архивах и выяснил, что она принадлежала Павлу Дмитриевичу Лапину из Архангельской области. Он сражался на Курской дуге, потом был ранен и попал в концлагерь Шталаг 326, где и умер. Потом я нашёл его внучку и племянницу. В июне лично отвёз им каску и мешочек с белгородской землёй.

— Тяжелее копать в земле или в архивах?

— Чтобы лопатой махать, должна быть физподготовка, а в архиве многое делаешь по интуиции – куда идти, где смотреть. Находишь список однофамильцев, участвовавших в одном бою, и ищешь. Идёшь-идёшь по цепочке – тупик, и всё по новой. Много путаницы в фамилиях, датах рождения, названиях. Павлов Лапиных на Курской дуге было двое, умерли в один день, но один погиб в Солотино Курской области, а другой – в нашем Соломино. Хочется имена вернуть, понимаете, и родным сообщить, если остались, ведь до сих пор родственники ищут.