«Главное – не делать резких движений». Как я ездил по Белгороду на «Москвиче-412»

Без зеркал, но на ходу

Сегодня этот автомобиль вызывает не те эмоции, как 46 лет назад. Неудивительно, ведь за эти годы популярная в прошлом модель перестала излучать былое величие и мощь, утратила статус мечты и приобрела массу возрастных болячек. Однако, несмотря на украденный кем‑то колпак с переднего левого колеса, порванную обшивку на сиденьях в салоне, отсутствие молдингов, вмятины и разбитый поворотник, автомобиль обладает важной характеристикой – он на ходу. Куда девается искра у представителя славного семейства карбюраторных двигателей внутреннего сгорания, нынешний владелец раритета Анатолий Валито знает не понаслышке.

— Я до сих пор изредка езжу на нём на дачу в Корочанский район, летом – на речку, – утверждает Анатолий Антонович, счищая щёткой снег с лобового стекла. – Заводится, между прочим, с полуоборота. Сложности возникают зимой при низких температурах: минут 15 уходит на то, чтобы включился двигатель, столько же – на прогрев.

— А зеркала? – недоумеваю я, обращая внимание на то, что нет боковых зеркал заднего вида. – Как в таком интенсивном транспортном потоке можно обходиться без них?

— Во‑первых, они не предусмотрены конструкцией автомобиля, во‑вторых, легко ориентируюсь благодаря поворотам головы, – спокойно объясняет водитель со стажем. – Главное – не делать резких движений рулём, и всё будет в порядке.

Впрочем, мои удивлённые возгласы звучат ещё многократно: я делаю несколько невероятных открытий подряд, затмевающих по значимости первое. Езда без полноценного обзора дорожной ситуации сзади ничто по сравнению с летней резиной, на которой мы собираемся отправиться в короткое путешествие по заснеженному Белгороду. Говорите, в Советском Союзе ничего не знали об этом? Вот и Анатолий Валито убеждает: зимним комплектом шин раньше могли похвастаться лишь единицы автолюбителей, поэтому подавляющее большинство к холодам не «переобувались» и пользовались всесезонными моделями. Ну что ж, ключ в замке. Попытка оживить застывший двигатель номер один пока безуспешна.

81–62 БЕП

Первым владельцем оранжевого «Москвича» был отец Анатолия – кадровый военный Антон Романович Валито. Последние 10 лет полковник Валито служил в городе Красноводске Туркменской ССР и перед увольнением из армии в 1975 году купил в военторге автомобиль мечты. А в 1976-м посадил в салон супругу и поехал в Белгород, где жили его сослуживцы. Получил квартиру на улице Железнякова, устроился на работу в горисполком. Управлял автомобилем аккуратно, правила соблюдал, никого не обгонял и не подрезал – одним словом, других участников дорожного движения уважал.

«В основном ездил по Белгородской области, иногда – на Украину к друзьям, к старости здоровье стало подводить, поэтому брал в поездки меня, – рассказывает Анатолий. – Например, в один конец машину веду я, обратно – отец. Но вообще он нечасто доверял мне руль: едва заезжали в Харьков, требовал остановиться – мол, ты не справишься, давай меняться местами. И то, что я в Москве несколько лет работал в такси, его не успокаивало – пересаживайся на пассажирское и точка».

Фото: Наталья Харитошкина
А теперь «горбатый»! Всё ли знают белгородцы о «запорожце»

81–62 БЕП – отличительная черта нашего москвича, к железным бамперам которого прикручен госномер советского образца. Когда появились российские экземпляры с тремя чёрными цифрами и буквами на белом фоне, Антон Романович наотрез отказался от новшества и продолжал колесить со старым добрым знаком. Даже сейчас, пояснили в областном управлении ГИБДД, ездить с подобными номерами законно, современный прямоугольник владелец получит в том случае, если решит продать автомобиль или совершить другие действия регистрационного характера. Достаточно иметь с собой технический паспорт.

«Пожалуйста, – протягивает мне нужную книжечку Анатолий Антонович. – Документы на машину в полном порядке. Даже инструкцию по уходу и эксплуатации автомобиля сохранил. Хотите посмотреть?»

Конечно, хочу. Открываю техпаспорт, в котором содержится вся информация о 412-м с указанием номеров двигателя, шасси и кузова, с отметками о ежегодном прохождении технического осмотра, начиная с года выпуска. В 1976-м – на ходу, в 1977-м – на ходу, а напротив 79-го – штамп «Исправлено»: видимо, что‑то починили автослесари в москвиче спустя четыре года. В инструкцию с пожелтевшими страницами тоже заглядываю с огромным интересом. Рекомендации ижевских заводчан по обкатке машины, техническая характеристика, органы управления и прочие полезные указания на 156 страницах полковник Валито, судя по исписанным закладкам, неукоснительно выполнял. «Плотность электролита, 14 июня 2010, 1-я снизу красная, проверить воду, масло двигателя, масло тормоза и скорости», – коротко изложил на одной из них заботливый водитель.

«Попробуйте ещё раз», – предлагаю Анатолию Антоновичу в десятый раз завести холодный москвич.

Тот поворачивает ключ, быстро нажимает на педаль газа, вытягивает рукоятку воздушного подсоса, и мы оба замираем в ожидании, слушая вялые обороты двигателя. Агрегат под капотом как будто откашливается, чихает, фыркает и, наконец, оглушает долгожданным рёвом в исполнении 75 лошадей. Ух, прокатимся!

Без резких движений

Через 20 минут прогрева частично оттаивает только лобовое стекло, боковые и заднее, несмотря на работающую печку, всё ещё покрыты ледяной коркой. Мысленно я уже смирился с тем, что нам предстоит поездка на летней резине и без зеркал, но с закрытым обзором слева, справа и сзади ехать не готов даже на пассажирском сиденье. Хозяин обнадёживает и достаёт щётку, соскабливая наледь со всех окон. Они, правда, опять замерзают через пару минут, но мы настроены решительно и пускаем в ход ногти. Поехали?

«Это прикуриватель, это фары, переключатель наближний и дальний в москвиче ножной, – комментирует Анатолий Валито, выезжая со Свято-Троицкого бульвара на проспект Богдана Хмельницкого. – Вот вентилятор печки, жалюзи радиатора, приёмника только нет, хотя стоял. Ручка поворотника давно сломалась, взял с «Лады», кажется».

Медленно, но уверенно едем на 45-летнем москвиче, постоянно поворачивая головы на 180 градусов, чтобы не помешать обгоняющим нас тойотам и фордам. Причём, не сговариваясь, делим зоны ответственности: я отвечаю за безопасность справа, Анатолий Антонович – слева. Но что делать с обзором сзади, ума не приложу, потому что тепла от печки стеклу катастрофически не хватает. Мастер объясняет: оно станет прозрачным, когда салон полностью прогреется – километров через 50, а пока наличие транспорта за нами можно определить по отблеску фар на заднем стекле. Вспоминаю золотое правило – не делать резких движений рулём, и всё будет хорошо.

— С какой скоростью движемся? – интересуюсь у водителя.

— Не знаю, спидометр барахлит, – продолжает удивлять мой собеседник. – На старом отвалилась стрелка, поменял, с тех пор не показывает. И общий пробег вам не назову по той же причине. Раньше выжимала 110 км/ч, сейчас 80 – потолок. Двигатель тоже не заводской. Отец как‑то возвращался из Дальней Игуменки и заглох. Поставили другой.

Проезжаем «Стадион», «Энергомаш», вгрызаемся в снег на красном светофоре и смело стартуем после включения зелёного. Шины словно срастаются с дорогой и ведут себя вполне адекватно, несмотря на обильно выпавший снег. А я узнаю новые заповеди безопасного вождения по‑советски в экстремальных условиях.

«Не превышай скорость, тормози заблаговременно и плавно, – учит меня Анатолий Антонович и сразу возмущается: – Не понимаю тех, кто покупает машины за миллион и дороже. Какой толк от мерседеса, который только что обошёл нас слева? Вот он, родимый, стоит на светофоре. В городской местности не разгонишься, все равны. Зачем переплачивать?»

За 45 лет «Москвич» лишь однажды попал в ДТП. В 2000 году Антон Романович поворачивал с проспекта Богдана Хмельницкого на улицу Железнякова, и какой‑то лихач въехал в левое крыло. Люди тогда не пострадали, а вмятину выправили.

След в истории

В районе автовокзала разворачиваемся и следуем в обратном направлении. «Москвич» по‑прежнему послушен и управляем в снежной каше, которую уверенно разрезает, как ледокол. Анатолий Антонович явно удовлетворён: машина движется мягко, напоминая ему раскачивающийся на волнах корабль.

— Вы давно заглядывали под капот современной машины? – неожиданно задаёт вопрос хозяин, пересекая улицу Студенческую. – Куча проводов, никуда не подлезешь, а у 412-го абсолютный простор. Проводов минимум – от генератора, стартера, ну и датчики. Удобно. И в ремонте прост. Кстати, запчасти до сих пор можно достать в специальном магазине на авторынке. Или у старьёвщиков.

— Чем это пахнет? – спрашиваю я, чувствуя резкий запах гари. – Мы что, горим?

— Нет, – улыбается Анатолий Антонович. – Глушитель нагрелся, и капельки масла испаряются. Салон‑то не герметичен, дыр хватает. Всё нормально.

Печка, считавшаяся одной из лучших среди автомобильных моделей, наконец, оправдывает своё прямое предназначение: воздух к концу поездки прогревается до комфортной температуры. Выходить из машины совсем не хочется, и Анатолий Антонович, как будто угадывая моё настроение, опять уносит к истокам.