«Когда такое с твоим ребёнком, хуже нет». Как жительница Белгорода борется за дочь

Сейчас у женщины одна цель – собрать деньги на реабилитацию дочери и поставить её на ноги.

Упаду на колени, чтобы выпустили

Войловы жили в Донецке. Наталья и Юрий вместе работали на заводе, а Виктория ходила в школу. В 2014 году на Украине началась война, и район, где жила семья, начали обстреливать, а соседние дома – бомбить.

«Утром всё в дыму, в пороховых газах, а люди выходят и едут на работу. Вот такой бред», – говорит Юрий.

Наталья продолжает его рассказ:

«Бомбёжка начинается, и гаснет свет… Мы не знаем, куда прятаться. Гух! Гух! И Вика, помню, несёт две бутылки воды и полотенце мокрое. Я говорю: «Доця, а зачем ты это делаешь?» Она: «А если нас сейчас завалит, то хоть вода будет и полотенцем укроемся от пыли!» И бабушка моя сразу идёт с табуреточкой, знает, когда обстрел».

Супруги решили на время войны переехать в Белгород, где жили знакомые. Юрий уехал первым, чтобы найти жильё. Наталье, её дочери и её бабушке выехать оказалось сложнее: бывший муж не давал разрешения на выезд несовершеннолетней дочери.

«Он выпивал, и я развелась с ним, когда Вика была маленькой. Она из‑за этого очень переживала, записки под подушку мне подкладывала: «Мам, давай вернёмся к папе?» Я даже ревновала: «Ты чего, папу больше любишь, чем меня?» Вика сказала: «Потому что ты всегда со мной, а папа нет». Отец в воспитании дочери особо не участвовал, алиментов не платил. А когда я пришла к нему просить разрешение на выезд, он мне его не дал. Мы уезжали на свой страх и риск», – говорит Наталья.

Знакомый водитель согласился вывезти Войловых в Россию, и Наталья пересекла границу без документа на дочь.

«Мы едем, а поля дымятся – обстрел. А я ещё переживала, что меня не пропустят без разрешения. Думаю: «Упаду на колени! Буду просить, чтобы выпустили». Но нам повезло: на блокпостах после обстрелов никого не было. Только на один украинский попали. Они сидят, чистят автоматы. Погранец подходит:

— Ваши докумэнты. Куды вы идёте?
— До родственников иду.
— Сумки откройте!

А я там позабирала и ложки, и ножи. Понятно, что уезжаем. Посмотрел документы. Отдал. Ещё раз попросил. Я ни жива ни мертва. Потом вздыхает:

— Ладно… Идьте. Только викна позакрывайте, а то наши хлопци гранаты люблять кидати…»

Фото: Наталья Малыхина

В Белгороде семья снимает квартиру. У Юрия было российское гражданство, поэтому он сумел устроиться на стабильную работу, а Наталья с украинским паспортом нашла только подработки. Виктория после школы поступила в БелГУ на филолога. Но на третьем курсе бросила вуз из‑за проблем с документами.

«Не давали проходить практику в школах. У неё не было российского паспорта, и нигде не приняли. Зато на работе её начальство ценило. Она такая работяга! Не боялась физической работы, в школе училась хорошо, песни с друзьями записывала. Если бы не проблема с документами, она бы закончила учёбу. Это только говорят, что для беженцев – всё», – поясняет Наталья.

Супруги больше не считают себя гражданами Украины. Они уезжали из дома с надеждой, что война вскоре закончится. Но когда спустя годы возвращались в Донецк, где остались их родственники и квартира, убеждались – война идёт до сих пор.

«С теми, кто нас обстреливал, мы не можем называться одними гражданами. Никогда не подумала бы, что мне в 36 лет придётся тикать куда‑то, полностью менять жизнь и доказывать, что я тоже человек», – говорит Наталья.

Войловы живут в Белгороде семь лет. Супруги планировали остаться в городе, купить свой дом, завести хозяйство. Но в сентябре их дочь выпала из окна.

Наталья помогает Вике разрабатывать руки / Фото: Наталья Малыхина

Пять страниц диагноза

«7 сентября Вика гостила у друга в пустой квартире, а друг в это время был в Москве. Она выпала с седьмого этажа. Мы до сих пор в неведении… Когда Вика очнулась, она спросила: «Мам, что со мной произошло?» Она ничего не помнит», – утверждает Наталья.

По её словам, незадолго до этого Вика стала страдать бессонницей и сильно похудела, перестала ходить на работу.

«Думала, может, за папу переживала или что не доучилась, из‑за работы? Может, те события отпечаток на психику оставили… Я сначала ей лёгкое снотворное купила, потом к психологу пошли, он ей выписал препараты. Мало ли что после них могло быть… Мы предполагали, что она мыла окна и выпала случайно. Вдруг голова закружилась?»

Убеждён Юрий поясняет:

«Полиция проверяла. Сказали, криминала нет». 

Наталья не раз спрашивала у дочери: 

«Может, ты всё‑таки…» А та отвечает: «Мам, ну, подумай, мы живём на десятом этаже. Если бы я хотела прыгнуть, стала бы с седьмого или с десятого?» Я не верю, что она сама».

Юрий / Фото: Наталья Малыхина

В тот день Наталье позвонили из полиции и сказали: «Ваша девочка в больнице». У Виктории были сломаны два шейных позвонка, несколько рёбер, раздроблены тазовые кости, обе шейки бедра, она получила травмы грудной клетки.

«Пять страниц диагноза было у неё», – говорит мать.

Восемь суток Виктория провела в искусственной коме. Родители ежедневно приезжали в больницу и ждали, когда лечащий врач хоть что‑то скажет о её состоянии.

Фото: Вадим Заблоцкий
«Всё делаю ногами». Как Михаил Ерёменко научился плавать, водить и стрелять без рук

«В первые две недели я подняться с постели практически не могла. На каком‑то автопилоте знала, что надо вставать и ехать в больницу. Несколько раз нам говорили, что она может умереть. Мы выходили из больницы и ходили кругами… Вообще не знали, что делать, куда бежать. Только в церкви легче становилось», – рассказывает Наталья.

Виктория перенесла восемь операций. Спустя месяц вторую городскую больницу Белгорода, где лежала девушка, переоборудовали в ковидный госпиталь, а пациентов перевели в районные больницы. Девушку отправили на лечение в Грайворон, где она месяц провела в реанимации и находилась под аппаратом ИВЛ. Позже её увезли в Ново-Таволжанскую больницу.

«Меня положили вместе с ней, – объясняет Наталья. – Состояние Вики ухудшалось. Врач вызвала меня в кабинет и сказала: «Мы не сможем ничем помочь, она для нас тяжёлая, поэтому давайте вы поедете домой и будете на дом вызывать врачей из поликлиники».

С 10 ноября Виктория лечится на дому.

Фото: Наталья Малыхина

Песенка для Вики

В десять утра в гостиной на съёмной квартире Войловых ещё зашторены окна – Виктория спит. А когда она проснётся, в комнату с улыбкой войдёт мама и споёт детскую песенку, чтобы дочь тоже улыбнулась.

«Утром я захожу и начинаю петь: «Рано утром на рассвете умываются котята…» Вика её в детстве очень любила. И она смеётся. Именно в таком духе стараюсь её рассмешить. Надо бодриться, даже если хочется поплакать! Это иногда со мной происходит, но не дай бог, чтобы при Вике…»

Наталья временно ушла с работы, чтобы ухаживать за дочерью: кормить, делать массаж и гимнастику, чтобы разработать мышцы. Рекомендации по уходу она ищет в медицинской литературе и в Интернете, иногда консультации дают врачи.

«Мы хотим посоветоваться: когда снимать корсет, как сажать в коляску, как поворачивать. У неё в шее и в ногах стоят титановые пластины. Когда их будут вытаскивать? Нам никто толком ничего не говорит, врача вызвать трудно. Я нашла в Сети книгу одного реабилитолога, и у него подробно написано, как поднимать лежачих больных в домашних условиях. Мы кладём её на пол и выполняем все упражнения. Это как взять маленького ребёнка, который только родился: она теперь должна сама научиться поворачиваться на бок, потом на живот, ползти змейкой. Когда руки окрепнут, начнём на четвереньки вставать, учиться сидеть».

Наталья помогает Вике разрабатывать руки / Фото: Наталья Малыхина

Викторию выписали из больницы с пролежнями на крестце и пятках. Матери приходится ежедневно их обрабатывать.

«Там корка, а под ней гной. И мы всё это размачивали, чтобы снять. Хирург приходил, сказала: «Всё правильно делаете». Потом на пятках пытались снять. Она говорит: «Не трогайте! Они потом сами отпадут, и будут розовые пяточки». А я в одно прекрасное утро встаю, надавливаю, а у неё гной из‑под корочек сочится. Врача вызвали, а он не пришёл. Сама их срезала. Это хорошо, что она не чувствовала, а то криком бы кричала!»

Тюбик мази, которым обрабатывают пролежни, стоит около 700 рублей. Его хватает на три раза. Денег на медикаменты уходит много, а в семье работает только муж. Наталья искала подработку, но пока не может оставить дочь одну даже на несколько часов.

«Целый день крутимся: кормим, утром умываем, обтираем – всё в бешеном ритме. Это тяжелее, чем работать. У меня работа тоже была нелёгкая, физическая. А тут, бывает, всю ночь вожусь. Особенно в первые дни было тяжело: у неё мокрота в лёгких, из‑за этого она не могла нормально говорить и есть. Сейчас аппарат купили, он отсасывает мокроту через трубочку. А раньше с утра до вечера стояли рядом с бумагой. Пять рулонов в день уходило. Уже не могу стоять, ноги болят. Меняемся с Юрой по очереди. Это от лежания у неё в лёгких жидкость собирается. Хотелось, чтобы она хоть мало-мальски самостоятельной была. Тогда я нашла бы подработку».

Шансы на восстановление есть: у Виктории работают руки, и она сама может держать телефон, переписывается с друзьями и пишет в благотворительные фонды. А в последнее время появляется чувствительность ног.

«Я дотрагиваюсь иногда, делаю массаж, и она непроизвольно их поднимает. Когда я что‑то делаю, она говорит: «Мам, ты пролежень мне обрабатываешь?» – «Да, а ты чувствуешь?» – «Там что‑то неприятное».

Супруги понимают, что сами не смогут поднять дочь, необходима помощь врачей и занятия на тренажёрах. Семья обращалась в несколько реабилитационных центров. В московском центре «Три сестры» решили принять Викторию. Один курс лечения – 21 день – стоит почти 435 тыс. рублей. Марфо-Мариинское сестричество милосердия в Белгороде согласилось помочь Войловым и объявило сбор. На 15 марта семье удалось собрать 54 144 рубля.

Внутренняя сила

Наталья и Юрий верят, что люди поддержат их дочь. Но главное – они поддерживают в этой непростой ситуации друг друга.

«Конечно, мы думали, что будет, если Вика не поправится. Я не знаю, как жена держится. Сила такая внутренняя», – говорит Юрий.

Видео Натальи Малыхиной

Наталья признаётся, что смогла пережить ситуацию благодаря поддержке мужа, который не бросил её и чужого ему ребёнка.

«Я когда‑то сказала мужу: «Юра, я понимаю, что это не твой ребёнок и ситуация тяжёлая. Если ты решишь уйти, я тебе ничего не скажу». Он говорит: «Да ты что! Я вас никогда не брошу! Даже если с тобой что‑то случится, я никогда Вику не оставлю». Он за Викой тоже ухаживает. Если бы не он, я бы, наверное, с ума сошла, если честно. Так и держимся. Он – меня, я – его».

Главная цель родителей – поднять Вику, сделать ей российский паспорт и оформить пенсию по инвалидности, чтобы хватало денег на лечение.

«Когда Вика лежала в больнице, я тысячу раз прокручивала, что говорить, и не знала, как себя с ней вести, когда её выпишут, – вспоминает Наталья. – Но депрессии не было. Она сама хочет жить и пишет в разные фонды с просьбой откликнуться. Когда такое происходит с твоим ребёнком, хуже не придумаешь. Всё‑таки ей 21 год, она ещё ребёнок. Не хочется видеть свою единственную дочь в инвалидном кресле».

Недавно сёстры Марфо-Мариинского монастыря записали обращение от Виктории.

«Я бы хотела снова встать на ноги, чтобы прежде всего упал груз с плеч моей мамы», – говорит на видео девушка.