«Там птицы кричат в поднебесье». Как строили светлое будущее в советской Белоруссии

По заветам Ильича

Этот колоритный белорусский говор с ударением на последний слог и особенным произношением некоторых слов, знакомым многим из нас благодаря телевизионным эфирам с участием нынешнего президента Беларуси, не спутать ни с чем. Алексей Андреевич и Татьяна Афанасьевна делятся своей историей размашисто, открыто, вспоминая славное советское прошлое, и как будто до сих пор наслаждаются языком, на котором вперемежку с русским общались не один десяток лет. Даже фамилию сначала называют на белорусский манер, выделяя букву «о», и сразу поправляют: по‑русски, мол, правильно Бéрковы. Живут‑то теперь в российском селе Белый Колодезь в Шебекинском округе.

«Мы оба родом из Чечерского района Гомельской области. В Залесье оказались по распределению: муж – после окончания Минского института механизации сельского хозяйства, я – Краснобережского сельхозтехникума, – рассказывает Татьяна Афанасьевна. – Лёша – главный инженер, я – экономист. Хорошо ли жили? Отлично! Это же наша молодость».

Залесье в тот период – крупное село, в котором проживало больше тысячи человек. Второй по величине в Чечерском районе колхоз «Звезда» – главная площадка для реализации коммунистических идей и трудовых подвигов. Тут вам и 7 тыс. га сельскохозяйственных угодий, и 3,8 тыс. га пашни, и сотни голов дойного стада. Пейзажи вокруг – словно нарисованные кистью художника: как сказка, как чудо, как песня, и птицы кричат в поднебесье. Что ещё нужно, чтобы дышать свободно и легко, работать добросовестно и чувствовать себя защищённым? Мы другой такой страны не знали.

«Почва хоть и песчаная у нас, но колхоз постоянно заготавливал на зиму органические удобрения, поэтому урожаи всегда получали достойные, – подчёркивает Алексей Андреевич. – Сеяли в основном зерновые – рожь, ячмень и овёс, картошка и кормовые тоже были в достатке – скотины‑то хватало».

Хорошее время

Плановая экономика диктовала советским заводам, фабрикам, колхозам особые условия производительности и настраивала на перевыполнение заданных норм. Становиться выше, сильнее и лучше многие руководители считали обязательным правилом, которое к тому же приносило финансовую выгоду. Колхозники «Звезды», например, за самоотверженный стахановский труд получали по итогам года приличные премии. Как вам бонус размером 1 тысяча советских рублей в знаменитую 13-ю зарплату? Великолепный стимул. Интересно, помнит ли бывший главный инженер из Залесья сданные государству центнеры, тонны и литры, скажем, за 1982 год?

«Это ещё при Брежневе, что ли? – расплывается в улыбке Алексей Берков. – Нет, не помню. А вот как отмечали День весны и другие праздники, рассказать могу. Выходили на луг или берег реки почти всем коллективом: шофера, трактористы, механизаторы – и отдыхали. Заканчивали, допустим, убирать последний гектар и садились за стол, даже если за полночь справлялись. Хорошее время было: работали от зари до зари, но и веселились от души».

Фото: скриншот плаката Игоря Коминарца "Наша дружба- наша сила", 1957 год
От УССР до Незалежной. Как жили украинцы до развала Советского Союза

Магнитофон отечественный – одна штука, телевизор отечественный – одна штука, вымпелы за победу в соцсоревнованиях, дипломы, грамоты, медали и даже орден «Знак Почёта», учреждённый постановлением ЦИК СССР в 1935 году, товарищ Берков получал из рук председателя колхоза и руководителей Чечерского района. И если бытовая техника давно пришла в негодность, а грамоты с вымпелами растворились во времени, то орден по‑прежнему приносит плоды в виде дополнительной выплаты к пенсии. Все льготы, заслуженные ими в советской Белоруссии, в том числе стаж, в России учтены в полном объёме.

Впрочем, Алексей Андреевич и Татьяна Афанасьевна с искренней теплотой отзываются не только о профессиональных достижениях и коллегах. Супруги с восторгом рассказывают о природных прелестях любимого села с красивыми лесами вокруг, откуда глава семьи мешками приносил домой грибы. О Залесском народном хоре, в котором с удовольствием выступала его супруга. Жизнь в селе кипела на всех фронтах, а дома у Берковых подрастали дети – два сына и дочь. И казалось, что никто на свете не умеет лучше них смеяться и любить.

Залесский народный хор. В нижнем ряду вторая справа – Татьяна Беркова / Фото: Вадим Заблоцкий

История в стопках

Мои герои поднимаются с дивана и идут в другую комнату, чтобы поискать старые семейные фотоальбомы. Следую за ними и вдруг обнаруживаю мебельную стенку, всем своим видом показывающую, что к Советскому Союзу она имеет самое прямое отношение.

— Неужели из Белоруссии? – удивлённо спрашиваю хозяина, указывая на мебель.

— Точно так, – отвечает он, наклоняясь к нижнему ящику. – За сколько же мы её брали, Тань? Не знаю. Помню, что в КБО заказывали. На некоторых дверцах уже и ручек нет, дети маленькими отрывали, а я прикручивал. Потом надоело.

Ну, вот же они, знакомые до боли фотоальбомы с добротными твёрдыми обложками, обтянутыми тканью, из которых просятся наружу стопки чёрно-белых карточек, как говорили раньше. Татьяна Афанасьевна неспешно переворачивает картонные страницы, разглядывая фотографии и объясняя, кто на них изображён:

«Вот наш старший сын, а это мы в Киеве: колхоз выделил автобус и отправил работников на экскурсию. Сейчас самое интересное покажу – наши праздники. Вот! После сенокоса, кажется. Слева Лёша сидит, рядом зоотехник, завскладом. Ох, смотрю и как будто назад возвращаюсь. Знакомьтесь – Залесский народный хор, в нижнем ряду вторая справа – я».

Мебельная стенка, привезённая из Белоруссии, – единственный предмет, сохранившийся в доме Берковых со времён СССР / Фото: Вадим Заблоцкий

Эхо Чернобыля

В 1986 году у Берковых родилась дочь. И в тот же год в украинском Чернобыле произошла роковая катастрофа, изменившая судьбы тысяч людей. Авария на атомной электростанции повлияла и на жизнь Алексея Андреевича и Татьяны Афанасьевны. Радиация, чудовищным образом вмешавшаяся в привычный уклад, не оставила выбора никому. Власти настоятельно рекомендовали уезжать из зоны заражения, предлагая жильё в разных регионах республики.

«На улицах стали часто появляться солдаты, в небе – вертолёты, которые обеззараживали территорию и с земли, и сверху, – вспоминает Алексей Андреевич. – У меня был дозиметр. Я шёл в лес и измерял уровень радиации в разных его точках. Иногда происходили странные вещи. С одной стороны леса прибор выдавал порой 1 600 микрорентген, с противоположной – 120. В общем, дочку жена рожала в Москве у наших родственников. Там же провели лето два сына. Я остался в Залесье один».

Ситуация осложнялась долгосрочными последствиями. Кто‑то уезжал немедленно, бросая насиженные места, кто‑то продолжал надеяться на то, что положение удастся стабилизировать. Однако, когда в Чечерском районе бульдозеры сравняли с землёй целое село, люди забили тревогу. Убегали массово, без оглядки.

В фотоальбомах – стопки чёрно-белых карточек, напоминающих о прежней жизни в Белоруссии / Фото: Вадим Заблоцкий

«Четыре года ещё прожили в родной Белоруссии, а в 1990-м тоже сорвались, – говорят супруги. – В Белгородскую область попали случайно. Председатель соседнего колхоза как‑то сообщил, что его хозяйство в полном составе должно перебраться в Прохоровский район, дал нам адрес. Колхоз в итоге никуда не переехал, а мы и несколько других семей на разведку отправились».

Пока белорусские переселенцы изучали окрестности Прохоровки, кто‑то из местных предложил съездить в Белый Колодезь. Председатель белоколодезянского колхоза Николай Иванович Мишнев принял гостей радушно и сразу предложил жильё и работу. Причём оба получили те же должности, на которых трудились в Залесье, – главного инженера и экономиста. Школа, детский сад, собственные маслобойня и мельница, добротный дом – Берковы оценили плюсы и согласились не раздумывая. Мишнев даже бесплатно выделил грузовой автомобиль для перевозки вещей из Залесья в Белый Колодезь. Правда, с условием: если не останетесь у нас, то стоимость израсходованного бензина вычтем.

— Что привезли с собой из Белоруссии? – интересуюсь у своих собеседников.

— Радиацию, – то ли в шутку, то ли серьёзно отвечает Алексей Андреевич. – В первую очередь на новом месте измерил уровень, потому что ходили слухи, что и в Белгородской области фон повышенный. Обнаружил только во дворе, куда складывали привезённые вещи, больше нигде не нашёл. А ещё дрова на растопку с собой захватили.

Алексей Андреевич уже в России увлёкся пчеловодством / Фото: Вадим Заблоцкий