Соломка из материнского самоотречения, или Почему наши дети растут в коконе

В одной из соцсетей скандал. Мама, отправившая 9-летнего сына в оздоровительный лагерь, жалуется:

«Детей без какого‑либо согласия законных представителей заставляют МЫТЬ ПОЛЫ! Каждый день! Маленький ребёнок набирает в ведро воду, тяжёлое ведро несёт в комнату и моет там полы грязной тряпкой, потом никто, конечно, не контролирует, помыл ли ребёнок руки после сей процедуры! Теперь о ночных наказаниях! За то, что дети вовремя не уснули и разговаривали… вожатый выгоняет их в трусиках в общий коридор и заставляет стоять на полусогнутых ногах с вытянутыми руками! Очень хотелось бы услышать объяснения руководства! Мы детей на отдых отправили? Или ломать им психику вашими руками?»

Пост собрал почти 1,5 тыс. комментариев, разделив подписчиков сообщества на два непримиримых лагеря. Мнение первое: дети должны отдыхать, а не мыть полы, а ночные стояния в коридоре – это вообще из ряда вон. Другие возражают: в лагере школьники учатся самостоятельности и ответственности, а современные «яжематери» растят из мальчишек маменькиных сынков.

Я не одобряю методы вожатых и всем сердцем понимаю маму, написавшую гневный пост. Почти готова поддержать её, но… Если нашим мальчишкам мытьё полов ломает психику, то, думаю, первопричину стоит искать всё‑таки не в лагере. Этот вывод дался мне очень нелегко.

Я тоже безгранично люблю своего сына. Да что там – любого порву за него. Мы, современные родители, вообще народ воинствующий. Особенно мамы. Для нас не существует авторитетов: мы и только мы желаем своим детям добра. А добро, как известно, должно быть с кулаками. Пока мы машем кулаками, за нашими спинами растут тепличные дети.

Я десять лет отмотала по детским площадкам и знаю, о чём говорю. С гордостью оруженосца я таскала на прогулки формочки для куличиков, затем – велосипеды и самокаты, санки и «ватрушки». Даже когда сын мог справиться с этим сам. Коршуном кидалась, едва заметив, что в песочнице на моё чадо замахнулся лопаткой какой‑нибудь карапуз. Старалась предусмотреть всё, всюду подстелить соломку из материнского самоотречения. Я искренне считала, что окружённый такой любовью ребёнок сам по себе вырастет заботливым, отзывчивым и трудолюбивым.

В семь лет первой и единственной обязанностью сына стала учёба. После первых же трудностей в школе он потерял к занятиям всякий интерес. Я стала бегать по специалистам, искала толковых психологов. Глаза мне раскрыла наша учительница:

«Учёба – это труд. А дети сейчас не приучены трудиться. Вы думаете, он у вас один такой?!»

Родительство – штука сложная. Трудно понять разницу между естественной заботой о ребёнке и чрезмерной опекой. Чтобы научить сына зашнуровывать ботинки и застилать постель, требуются время и силы. Но мы спешим, нам проще всё сделать за него. Ведь он ещё маленький, успеет наработаться, пусть пока посидит на троне родительской любви. Только каково ему придётся, когда трон этот станет некому поддерживать? Вот где будет настоящее испытание для психики!

Мы‑то сами росли в других условиях – разве нет? Драили парты и заклеивали на зиму окна, весной сообща приводили в порядок школу: красили, мыли. Да и дома забот хватало! В пионерлагерях у нас были неписаные правила, и мы чётко понимали, что нам прилетит от вожатых, если вздумаем их нарушить. Тогда мы ещё ничего не знали про детские психотравмы.

Почему же мы стремимся оградить отпрысков от малейших трудностей? Почему сейчас моем за ними парты, самозабвенно отдирая присохшие жевательные резинки? Жвачку эту прилепили наши сыновья и дочери. А соскабливаем мы, потому что мы ведь не давали школе письменного разрешения на приобщение детей к общественно полезному труду. Видимо, за внуками парты драить тоже будем мы. Нашей слепой любви хватит на всех.

Нелля Калиева

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции