«Мой ты умничка!» Как покупали автомобили в советское время

Владелец автомобиля априори считался целеустремлённым человеком: мог ли другой копить на него 7–10 лет? Или пробивным товарищем со связями: тогда для обладания машиной нужны были не только деньги, но и право её купить. Да, в 1960–90-е годы автомобили доставались непросто.

«А вы стояли?»

Очередь… Это было первое и главное препятствие, которое ожидало будущего автовладельца. Формировалась она по месту работы и растягивалась на годы. Получить квартиру иногда было проще, чем дождаться заветного талона на «москвич» или «жигули». Каждое предприятие, в зависимости от масштаба и уровня, получало ежегодно по квоте на несколько автомобилей разных марок. Более престижные модели, как правило, доставались передовикам и начальству, обычным труженикам – всё остальное.

Почему так долго тянулось ожидание? Советский автопром не дотягивал до потребностей граждан? Теперь оказывается, что всё он дотягивал, но львиная доля автомобилей уходила на экспорт. Да, наши «Волги», «москвичи» и «запорожцы» ценили не только в странах соцлагеря. Их с удовольствием покупали во Франции, Англии, ФРГ, Финляндии. Конечно, эти машины сильно отличались от собратьев, созданных для потребления в Союзе: были намного надёжнее и эстетичнее. И на экспорт выставлялись в разы дешевле европейских аналогов. Но так государство стремилось заработать валюту. А уж к каким перекосам это вело в своей стране, тогда, кажется, вовсе не задумывались.

Добро сверху

Разумеется, народ пытался ускорить своё продвижение в очереди. Например, подключив кого­‑то из приближённых к учёту или высшие инстанции.

«В 1981 году я продал родительский дом, была нужная сумма на автомобиль, – рассказывает Анатолий Лукьянов, работавший в те годы фотокорреспондентом газеты «Белгородская правда». – По совету знающих людей написал заявление в областной Совет депутатов, что нуждаюсь в машине и буду использовать её в рабочих целях. Там дали добро и внесли меня в списки. Я тем временем пошёл на водительские курсы. И всё так сложилось, что через два дня после получения прав мне позвонили из автосалона «Белгород-Лада»: можете приезжать за «жигулями». Снял деньги в сберкассе и вместе с товарищем (мало ли что) поехал в магазин. Машину оплачивали там же. Стоила она тогда 7,8 тыс. рублей – огромная сумма по советским зарплатам».

Помимо магазина-салона на Промышленной, был в Белгороде и свой авторынок, который размещался недалеко от Нехотеевки, почти на украинской границе. Покупая машину с рук, очередь, разумеется, миновали. Но подержанные машины стоили как новые, а чаще в разы дороже. Особенным спросом пользовались внедорожники – УАЗ и «Нива». Эти редкие марки, попавшие под списание на предприятиях или в колхозах, старались выкупить сами же работники. Немного подшаманивали и перепродавали за баснословные деньги кавказцам. К примеру, бэушная «Нива» на ходу уходила за 20 тыс. рублей, а себе можно было купить двое «жигулей».

На юге / Фото: Анатолий Лукьянов

Честно, но трудно

Этот быстрый, но сомнительный способ заработка совершенно противоречил психологии советского человека. Большинство предпочитало более тернистый, но морально безупречный путь повышения покупательской способности. К примеру, люди вербовались на Север, шли на сложное и вредное производство – в шахту, карьер, на химзаводы. Машина была естественной целью и для специалиста, отправлявшегося в загранкомандировку.

Считалось, что по закону вне очереди и по льготной цене могли купить машину передовики, орденоносцы. Но реалии сильно отличались от прописных порядков.

«Мне звание присвоили в 1973 году, но машину без очереди никто не предлагал, тем более за полцены, – развеивает идиллическую картину бывшая доярка колхоза им. Тельмана Алексеевского района, Герой Социалистического труда Евдокия Порохня. – Да у меня и не было тогда таких денег, чтобы машину покупать. Только через три года после того, как меня выбрали депутатом Верховного Совета, в 1977 году, я написала заявление секретарю обкома Трунову, что нуждаюсь в автомобиле. Мне действительно нужно было много ездить по области, встречаться с избирателями, а на перекладных это было очень тяжело. Михаил Петрович заявление подписал, я стала ждать, через какое‑то время позвонили, что очередь подошла. Поехала в Белгород, заплатила свои собственные 10 тыс. с хвостиком за «Волгу», мне вручили накладную. А дальше нужно было забирать машину в Подмосковье, в Горках. Спасибо председателю колхоза – дал водителя. Так что всё это было совсем непросто».

Легендарная «Чайка» / Фото: Наталья Харитошкина

Льготный путь

Вне очереди, точнее по своей линии, шли ветераны войн: в то время в списки входили не только участники Великой Отечественной, но и Гражданской. Но даже в этом социально значимом, как теперь говорят, распределении можно было застрять на годы, если не подключить связи.

«Мой дедушка, Пантелей Стефанович Гусаков, участник войны, стоял в очереди на автомобиль много лет. И стоял бы ещё, если бы родители не побеспокоились об ускорении. Так в 1987 году у нас появился «москвич». Мечта во плоти. И цвет был модный, необычный – зелёный. Отдали за него тогда 7,5 тыс. рублей. Конечно, это было очень много, но радости от появления первого и долгожданного авто в семье было ещё больше», – вспоминает Юрий Гусаков.

Инвалидам войны – к слову, одним из немногих в стране – машина полагалась бесплатно. В 1950-е годы давали мотоколяски, а с 1960-х – «запорожец» с ручным управлением.

«Запорожец» в нашу семью попал через деда – он получил её как инвалид Великой Отечественной, причём бесплатно – такая была льгота. Он передал её сыну, то есть моему отцу, которому пришлось переделывать управление с ручного на педальное. Несмотря на миниатюрность и некоторые недочёты, это была невероятно выносливая техника. Машина служила нам верой и правдой десять лет. Где мы на ней только ни были, даже в Евпаторию ездили! И были абсолютно счастливы», – уверяет Елена Талалаева.

Кстати, именно «запорожец» белгородцы вспоминают как одушевлённого, родного и очень любимого члена семьи. Как доброго Конька-горбунка, который никак не тянул на статусного друга, но становился незаменимым помощником в повседневной жизни.

«Мой дедушка, Анатолий Никитич Баранов, купил ЗАЗ-968 в самом начале 1970-х, – рассказывает Вадим Кумейко. – Почти 30 лет это была единственная машина на всю нашу семью, которая тянула всё: перевозки, дачи и даже поездки на море. Уверен, что «запорожец» отвечал благодарностью за заботу и внимание, которые дедушка в него вкладывал. А следил за ним он очень хорошо, иногда даже разговаривал. Помню, как выезжая с дачи после уборки картошки, машину под завязку, включая самодельный багажник на крыше, нагружали мешками. Дедушка оставлял в салоне только меня как самого лёгкого: предстояло подняться в горку. И пока наш железный конь пыхтел и кряхтел, дедушка его горячо подбадривал и даже поглаживал: «Ну, давай, мой дорогой, ну ещё чуть-чуть, ну пожалуйста!» И когда он преодолевал препятствие, рассыпался в благодарностях: «Ну молодец, мой ты умница!» Помню, дедушка очень переживал, когда уже в 2000-х пришлось продать машину. Изредка он созванивался с новым владельцем и интересовался судьбой автомобиля: «Ну как он там?»

Как зеницу ока

Известно, что то, что дорого даётся, дорого и ценится. Поэтому никому из автовладельцев в 1970–80-е и в голову не приходило беспечно бросить на ночь, а тем более на несколько дней во дворе свою технику. Поэтому за покупкой машины всегда приходила другая забота – покупка, аренда или строительство гаража.

«В 33 года мне, тогдашнему заместителю директора завода, удалось купить «запорожец», – вспоминал в 2014 году в интервью газете «Белгородские известия» мэр Белгорода, а теперь депутат Госдумы Сергей Боженов. – Чтобы поехать на нём в субботу на дачу, я через весь город ехал до гаража на общественном транспорте, а уже затем забирал домочадцев».

Фото: Владимир Бабич
«Самая крутая иномарка». Почему Максиму Громоздину нравится ездить на «запорожце»

Тогда же Сергей Андреевич говорил, что спустя годы именно изменение менталитета в отношении собственного автомобиля привело к проблеме дворовых парковок, которую ещё лет 30 назад никто не мог представить.

А ведь действительно, всё изменилось. Сегодня навороченные, купленные за миллионы машины порой у их владельцев не вызывают такого трепета и собрания самых разных чувств, как когда‑то единственный на весь двор «жигулёнок» счастливчика-соседа. Трудно сказать, хуже это или лучше, правильнее или нет.

«Нам есть что вспомнить», – говорят про свою жизнь те, чья зрелость и молодость пришлись на советский период.

И покупка машины однозначно останется в этих воспоминаниях одним из самых ярких впечатлений. В том числе как доказательство собственной жизнестойкости.