Всё дело – в пальцах. Секреты украшения заводских куличей

Без опыта и санкнижки

Сотрудников набирал местный хлебозавод. Обещали работу с 24 по 27 апреля, 12-часовую смену и оплату 1 000 рублей за день. Перспективы не самые радужные, но у меня‑то игра на интерес.

На следующий же день после звонка я в отделе кадров заполняла анкету. Выдумав себе пару мест предыдущей работы и переврав имена родственников, зависаю над пунктом «санитарная книжка да/нет». Спрашиваю:

— А от наличия санитарной книжки будет зависеть, какие у меня будут обязанности?

— Нет, это не имеет никакого значения. На самом деле санитарная книжка ничего не гарантирует. Сегодня ты можешь быть здорова, а завтра ты неизвестно что подцепишь, – неубедительно успокаивает меня приветливая женщина из отдела кадров.

И сразу же заверяет: все санитарные нормы соблюдаются, руки проходят санобработку, у всех работников завода на голове шапочки, все в чистых халатах, кольца и серьги запрещены, чтобы у покупателей не случилось сюрпризов, телефоны – тоже, очень уж они грязные.

Опыт в этой работе не требуется, на месте все очень быстро и без труда разбираются. Должности по сути две: оформитель и упаковщик. Первые мажут куличи и посыпают их украшениями. Вторые – упаковывают готовые изделия в пакеты и коробки.

 Ещё через пару дней – звонок. Меня приглашают на две дневные рабочие смены: 24 и 25 апреля.

Временно трудоустроенная на хлебозаводе / Фото: Алина Михайлова

Эта тряпочка – чистая!

В 7:30 я была на проходной завода. К месту работы подтягивались другие подработчики – их легко можно было узнать по несколько растерянному виду. Контингент – самый различный, от просто одетых женщин пенсионного возраста до студенток и модниц с наращёнными ногтями и в коротеньких юбочках. Всего навскидку около 50 человек. Здесь же мы знакомимся с девушкой Катей – ближайшие 12 часов мы будем работать плечом к плечу. Катя оканчивает медфак. Но сейчас у неё перерыв в учёбе, и это время она решила скоротать на хлебозаводе – не столько ради денег, сколько из любопытства.

У каждого из собравшихся есть временный пропуск. На нём указан номер цеха. У нас с Катей – первый. Это вафельный цех, относительно небольшое помещение, где в свободное от пасхальных забот время делают кондитерку. Цех № 2 солидно больше в размерах, в нём пекут хлеб, батоны, булки. Там очень много людей и постоянно грохочет конвейер. В цехе, где нам предстоит работать оформителями куличей, тихо и спокойно, лишь размеренно болтают за столом несколько женщин. В соседней комнате более оживлённо: там что‑то громко обсуждают с десяток упаковщиков.

Мы приходим на место работы уже переодетые. У меня на голове купленная заранее в аптеке шапочка, а вот халата нет – думала выдадут на месте. В итоге работаю в чём есть. Из заднего кармана джинсов выглядывает телефон – на свой страх и риск пронесла.

«А где помыть руки?» – спрашиваем.

Нас провожают в небольшое помещение с глубокими раковинами. Здесь моют тазы, здесь же «проводится санобработка» рук. Рыскаю глазами по помещению в поисках мыла. Мыла нет. Зато есть небольшая желтоватая тряпочка.

«Ею можете вытереть руки. Вы не обращайте внимания, что она такого цвета, это ею, наверное, чай вытирали. Но она постирана в хлорке, чистая», – заверяет нас работница цеха.

Но самое большое удивление было впереди. Оказывается, что руки сегодня будут моим основным инструментом, причём прямо как есть – без перчаток.

5 секунд не прошло – микробы не набежали

В центре небольшого стола стоит таз с помазкой. Она сделана из порошка, состоящего из сухих яичных белков, сахарной пудры и лимонной кислоты. Помазка довольно густая, и, чтобы нанести её на кулич, надо запустить руку в таз, набрать немного этой белой субстанции и равномерно распределить по верхушке сдобы. Затем поставить помазанный кулич на другую сторону стола. Там специально обученный человек посыпает его разноцветными горошинками. Неподалёку на весах стоит образец: идеальный кулич, с точки зрения заводского технолога. Надо максимально равняться на него, стараясь наложить слой помазки правильной толщины и отмерив на глаз нужное количество посыпки.

«Если наложишь слишком тонкий слой, кулич будет светиться, его никто не купит, если слишком толстый – будет слишком долго застывать, да и перерасход никому не нужен», – рассказывают местные.

Первыми нам привозят «малышей» – куличики по 150 г. Аккуратно двумя пальцами сооружаю им идеально ровные белые шапочки. Краем глаза смотрю, как это делают другие. Раз-два, раз-два… Ускоряюсь.

За нашим столом работают одновременно пять-шесть человек. Время от времени меняются лица: кто‑то уходит, кто‑то приходит. Туда-сюда снуют двое мужчин: сила в цеху нужна, то и дело приходится куда‑то переносить лотки и перевозить заполненные куличами стеллажи. Вот и опять нашего напарника зовут прикатить очередную партию горячей сдобы. На секунду задумавшись, он слизывает с пальцев белую помадку и решительно двигается на голос. Не успеваю я прийти в себя от увиденного, как тот возвращается и как ни в чём не бывало продолжает мазать куличи.

Буквально тут же другой мужчина неудачно натыкается стеллажом на стол. Несколько «малышей» падают на пол.

— И что мне с ними делать? – испуганно вопрошает он.

— Что-что. Вон тот кривой – его в брак, остальные давай сюда, мазать будем.

Пытаясь разрядить обстановку и влиться в коллектив, общаюсь с соседками по труду.

— А я думала, подобную работу на предприятиях делают роботы.

 – Вот фантазёрка, – говорят женщины, – какие такие роботы, без людей никуда! Да и кому нужен такой робот, который будет работать четыре дня в неделю перед Пасхой? Дешевле вас нанять!

Дальше всё больше молчу. Да и болтать особо некогда. Куличи всё прибывают и прибывают. Печь работает без остановки круглые сутки, заказов очень много.

Покончив с «малышами» переходим на куличи побольше – по 300 г.

«Эти мазать гораздо легче», – заверяют меня.

Но я не чувствую ничего подобного. Теперь в помазку надо погружать практически всю ладонь, и она вся неприятно липкая. Мазать надо максимально аккуратно: края бумажной формы довольно острые, легко можно порезаться.

Без перчаток / Фото: Алина Михайлова

Пенно-коленные фантазии

Если хотите понять, что примерно чувствует мазальщик куличей, возьмите пену для бритья и намажьте ею колено. А теперь представьте, что по краю колена расположены острые бритвы и их нельзя касаться. А теперь – что коленей много и вы должны их мазать очень быстро, иначе придёт начальница коленного цеха и начнёт говорить, что вообще‑то до полудня вы должны были помазать в два раза больше коленей, а вы тут прохлаждаетесь. Впрочем, нет, ассоциация не совсем верная. Пена для бритья всегда пушистая, а белковая помадка очень капризна. Спустя короткое время после взбивания она густеет и перестаёт быть податливой, а потом и вовсе превращается в маршмеллоу.

С утра я планировала считать, сколько помазала куличей, но они мелькают так быстро, что я мысленно улыбаюсь своей наивности. Вместо этого считаю стеллажи. В каждом – 16 лотков, на них по 15 готовых куличей.

Спустя полдня работы я становлюсь настоящим профессионалом своего дела. Я мажу кулич буквально парой движений и даже подключаю своего внутреннего перфекциониста: делаю пальцами на верхушке красивую улиточку.

Молоденькая девушка-практикантка, посыпающая куличи, замечает это и говорит:

«Какие они у тебя красивые получаются, как здорово посыпка ложится на эти уступчики!»

Улыбаюсь в ответ:

«В любой работе есть место творчеству».

После трёх часов время тянется бесконечно медленно. Украдкой поглядываю на висящие на стене часы. 15 минут… 20… полчаса… Впереди ещё четыре с половиной часа работы. Тем временем тело наливается свинцом, начинают болеть «подкрылки» – участки под лопатками.

«А вы что, ни разу за день не присели?» – заботливо вопрошает суетившаяся вокруг начальница цеха.

И приносит нам с Катей скамейку. Присаживаемся. Становится немного легче. Но всё же я чувствую, что с каждым часом мои куличи становятся всё менее и менее красивыми.