О названии
«Профессии печника и трубочиста считаются объединёнными. Первое название было печник, второе – контролёр и приёмщик печного хозяйства, затем – трубочист. А в советское время, когда льготы стали давать, поменяли и вовсе на контролёра. Путаница в профессии получилась. Сейчас она подлежит бессрочному лицензированию, и выдают эти лицензии в МЧС. На них написано: «Производство работ по монтажу, техническому обслуживанию и ремонту средств обеспечения пожарной безопасности зданий и сооружений». Представляете, как замудрили?
В молодости я скрывал даже, что имел такую профессию. Как‑то не престижно было говорить, что я трубочист. Иногда говорил: «Я контролёр печного хозяйства», – и вроде как уже представительнее».
О начале
«Профессию я освоил ещё в армии. Обслуживал гарнизон на Крайнем Севере, в Чукотском автономном округе. Тепло было на первом месте, и нас, печников и трубочистов, особенно ценили. Там жители могли не поесть лишний раз, лишь бы не мёрзнуть.
Когда оттуда вернулся в Белгород, здесь уже строилось ВДПО (отделение Всероссийского добровольного пожарного общества – прим. ред.). С 1978 года работал там. Это была целая монополия по обслуживанию печей. Я один из первых нарушил её: в 1994-м открыл свою организацию «Искра-94». Мне все кричали: «Ты что дурак? Частная организация? С ума сошёл?» Но, как и все после советской власти, я не понимал, что и как дальше будет. В контору взял к себе друзей, и, как и все мне пророчили, не сложилось. Бросил эту работу и стал работать нелегально до 2003-го. И только потом открыл ИП.
Остались ли фотографии процесса работы советского времени? Нет, конечно. Если бы у меня был такой телефон, как сейчас, с камерой и всеми наворотами, то они, естественно, были бы, и было бы их много».
Фото Алёны Антоновой
Об инструментах
«Я знаю все виды печей. Трубы проверял не только в частных домах, но и в многоэтажках, с РЭУ которых были заключены договоры. Сейчас нет таких конструкций, как раньше: дымоходов, вентиляционных систем. Всё заменили. Сейчас уже совсем другие требования. И сажи, как раньше, не бывает.
Люди обращаются за разной помощью: проверить трубу, устранить засоры. Основные инструменты – это ёрш, верёвка и металлический шар диаметром 130 см. Если же труба разваливается и туда падают кирпичи, то засоры устранить сложнее. В таких случаях я привариваю на лом петли, пробиваю, штроблю стены. Это редко, но бывает. Времени тратится на одну работу разное: всё зависит от сложности. Бывает, справляюсь за 10 минут, а бывает мне нужен и целый день.
Сегодня вся ответственность за состояние трубы, дымохода и вентиляции лежит на хозяине, а раньше я каждый дом в начале отопительного сезона проверял.
Так что можно с уверенностью сказать, что быть трубочистом теперь невыгодно. Нет того объёма работы, как раньше. Сейчас в основном это первичные проверки или жалобы на забитые трубы в банях».
Об оплате
«В советское время по наряду печка стоила 90 рублей, 25–30 % мне шло на зарплату. А когда я одну делал без наряда – это считалось целой зарплатой. Сейчас чистка труб может стоить примерно 1 000 рублей, просто проверка – рублей 150. Эта профессия стала профессией по совместительству. Если за сезон три человека обратятся – уже хорошо, но только за эти деньги жить невозможно.
Когда здоровье было, я сам укладывал печи. Сейчас же моя работа заключается в проверке дымоходов многоэтажных домов перед эксплуатацией. Если всё работает исправно, и кирпич выбран качественный, и разделка сделана противопожарная, и высота трубы выбрана правильно – выписываем акт пригодности и разрешение на пуск газа».
О неприятном в работе
«После твёрдого топлива, сажи мои лёгкие, конечно, посажены. Во время работ необходимо всегда пользоваться респиратором. Пользовался ли я им? Ха, да никогда. В то время, когда были старые печи, их особо и не было, респираторов этих.
Представьте чердак: вонь, сажа, жара 30 градусов. Мы вылезали оттуда как негры, мокрые все. Сейчас я если запах только почувствую, сразу начинаю чихать и кашлять. Такая профессиональная болезнь.
Трубы все расположены на краю крыш, на неё залезешь – она развалится. Там невозможно без страховки. Я всегда во время работы надеваю на себя монтажный пояс, верёвки, каску. Падать − не падал».
О каминах
«Сейчас сложностей практически никаких нет, однако необходимо знать некоторые хитрости. Вот, к примеру, недавно поехали в один дом: хозяин жаловался на то, что ему камин одна организация сложила, а он не горит. Дошло до того, что шёл дым в помещение, и мужчина пробил дырку в стене, пояснив, что ему не хватало кислорода. А дело в том, что сечение дымохода было неправильным.
Помню, лет десять назад в резиденции первого секретаря Белгорода Шершнёва, в доме лесника (здание находится в Таврово – прим. ред.), камин тоже не горел. Попросили помочь, и я с лёгкостью устранил эту проблему. Они рты пораскрывали и всё говорили, что в жизни бы не подумали, что камин уже когда‑нибудь загорится.
Ребята, которые камины сейчас делают, как вы думаете, как они учатся? Журналы почитают – и всё. Форму красивую сделают – да, это они умеют хорошо. А вот знаний о том, как камин должен быть устроен внутри, у них нет. Поэтому потом и проблемы».
О прошлом и будущем
«Я уже вышел из того возраста, когда я любил высоту. Раньше по трубам ходил с лёгкостью. Снизу люди смотрели и говорили: «Вот дурак!» – а я видел в этом какую‑то романтику.
У меня внучка заканчивает техникум. Думаю, обучить её печному ремеслу, и пусть с мужем занимаются в дальнейшем. По накатанному. Пока контора есть».