Непредсказуемый возраст
— Екатерина Александровна, смерть ребёнка – самая страшная трагедия для любой семьи. Почему подросток может решиться на суицид?
— За всеми трагедиями, как правило, стоит одиночество: в определённый момент подросток остался один на один со своей проблемой. И если беда случается, то всю оставшуюся жизнь каждого из близких будет мучить вопрос: «Что я не так сделал?».
— Почему эта тема чаще всего поднимается именно в связи с подростковым возрастом?
— В этом возрасте самосознание только формируется. Ребёнок пробует себя в разных социальных ролях, в разных группах сверстников, видах деятельности, порой рискованных. Он становится дерзким, категоричным в суждениях, болезненно самолюбивым. Некоторые испытывают себя на слабó. И мысли о смерти связаны как раз с кризисом личностного развития. Ребёнок сталкивается с феноменом смерти, с фактором невозвратности, когда, например, в семье умирает кто‑то из старших родственников. Возникают философские мысли о жизни и смерти, фоном для которых может стать соответствующая музыка, литература. К тому же нужно учитывать, что подростковый период у современных детей может наступать довольно рано: в 10–11, а то и в 9 лет. В этом возрасте снижен страх по отношению к смерти.
— Они не понимают фатальности своих действий?
— Подростки ведь считают себя особенными, думают, что поиграют в эти страшные игры и всё потом будет по‑прежнему. К сожалению, так не бывает.
— Несмотря на то что для этого возраста характерно резкое падение авторитета взрослых, ребёнок по‑прежнему нуждается в их любви и понимании?
— Безусловно. Когда семья для ребёнка – крепость, в которой он может пересидеть кризисную ситуацию, получить эмоциональный ресурс, то мысли о суициде, если даже и возникнут, быстро уйдут. Если же такого ресурса в семье нет, может запуститься негативный механизм: ребёнок решит, что такой, какой есть, он никому не нужен, и ценность жизни для него снижается. Страх перед жизнью может стать сильнее страха перед смертью. Тогда спусковым крючком может послужить всё что угодно. Порой суицид становится спонтанной реакцией на конфликтную ситуацию.
Сигналы тревоги
— Подросток ведь так или иначе заявляет о своей проблеме? Какие внешние проявления могут говорить о том, что ребёнок задумывается о самоубийстве?
— Да, большинство попыток суицида, в основе которых нет психического расстройства, носят демонстративный характер. Любое резкое изменение в поведении – это сигнал тревоги для родителей и учителей. Например, если подросток внезапно скатывается на двойки, теряет мотивацию к учёбе; перестаёт есть или же, наоборот, вовсю балует себя чем‑нибудь вкусным, хотя прежде считал каждую калорию; резко меняет отношение к гигиене тела; раздаривает самые дорогие для него вещи: любимую толстовку, единственный плеер; старается завершить свои дела – например, после двухлетних безрезультатных уговоров наводит порядок в своём шкафу; не планирует ближайшее будущее. В его разговорах могут звучать фразы, подобные этой: «Скоро вы без меня отдохнёте». Ни в коем случае нельзя игнорировать такие слова и поведение, даже если кажется, что ребёнок просто пытается манипулировать вами.
— Куда семья может обратиться в такой ситуации?
— Наш центр готов оказать психологическую помощь. Аналогичные учреждения есть в Губкине и Старом Осколе. Здесь с подростком и родителями обязательно работает клинический психолог. В нескольких случаях наши специалисты делали заключения о высокой готовности ребёнка к попытке суицида, и, к счастью, родители нас услышали.
Бывает, необходима медикаментозная помощь, мы рекомендуем консультацию врача-психиатра. Иногда с подобными проблемами к нам обращаются школьные психологи и учителя, заметившие изменение в поведении ребёнка. Во всех случаях мы выходим на семью, потому что работать с несовершеннолетним можем только с разрешения родителей или законных представителей.
— Сейчас большой акцент делается на работе школьных психологов.
— Работа школьных психологов важна уже потому, что они в числе тех, кто общается с ребёнком и может профессионально оценить его эмоциональное состояние. Но этот специалист выполняет вполне определённые задачи: сопровождает детей в образовательном процессе, формирует мотивацию к учёбе, анализирует тревожность по отношению к школе, мотивирует к решению задач возраста и так далее.
Далеко не каждый педагог-психолог имеет подготовку по патопсихологии и кризисной психологии. Поэтому они могут выполнять диспетчерскую функцию, направляя семью в наш центр. Для меня это показатель их ответственного отношения к делу.
Согласитесь, задача школы – формировать культурного, воспитанного, образованного человека. А душевный комфорт, внутренняя симфония настраиваются в семье. Это главный антисуицидальный фактор. При этом состав семьи не имеет определяющего значения. Важнее, чтобы у ребёнка был духовно близкий ему человек. Не всегда таким человеком становится родитель. Порой это бабушка или дедушка, старший брат или сестра, крёстный… Повторю: главное – чтобы он был, этот взрослый наставник, принимающий подростка со всеми плюсами и минусами.
Анализ гибели детей показывает, что чаще всего трагедии происходили в семьях, которые со стороны казались абсолютно благополучными. Но это лишь внешняя оболочка, за которой общение с ребёнком сводится к одному вопросу: какую оценку получил в школе? А ведь можно спросить, как прошёл день, с кем сегодня дружил, с кем поссорился…
— Как стать для ребёнка этим самым другом и наставником?
— Нужно помнить себя ребёнком. К сожалению, часто из‑за боязни потерять авторитет взрослые не рассказывают детям о том, с какими проблемами они сталкивались в их возрасте и как справлялись. Такие беседы могли бы научить ребёнка преодолевать трудности, не чувствовать себя одиноким. При этом родитель должен идти в ногу со временем. О чём он будет разговаривать со своим ребёнком, если не видел нового модного фильма, если не умеет включать компьютер? Не нужно ставить перед своим чадом сверхзадачи, но и занижать его самооценку не следует. Оценивайте по его возможностям и способностям. Подчёркивайте положительные стороны, но и указывайте на недостатки, помогайте их исправлять. Учитесь договариваться с ребёнком, особенно по поводу свободы и контроля. Не лицемерьте перед ним, не притворяйтесь, не жалуйтесь на жизнь.
Остановить у черты
В прошлом году в Белгородской области запустили проект «Профилактика суицидального поведения несовершеннолетних».
«Участники проекта проводят лекции в школах и обучающие семинары для специалистов кабинетов кризисной помощи, разработали памятки для несовершеннолетних и их родителей, методические рекомендации для педагогов-психологов», – рассказывает уполномоченный по правам ребёнка в Белгородской области Галина Пятых.
По её словам, прошлогоднее анкетирование, охватившее более 20 тысяч подростков в возрасте 13–15 лет, позволило выявить группу риска, с которой теперь работают педагоги-психологи.
В Белгородской области есть суицидологическая служба. При выявлении признаков кризисного и суицидального поведения пациента врачи первичного звена направляют его на консультацию в Белгородскую областную психоневрологическую больницу (несовершеннолетних – с согласия родителей; подростки старше 15 лет дают согласие сами). Далее запускается механизм оказания помощи, в котором задействованы психиатр, суицидолог, психолог, психотерапевт и социальный работник.
Мнения
Крик о помощи
«В большинстве случаев попытки свести счёты с жизнью совершают психически нормальные подростки, оказавшиеся в сложной психологической ситуации, – говорит заведующая детским отделением областной психоневрологической больницы, главный внештатный детский психиатр области Юлия Туркова. – Чаще всего попытки носят демонстративно-шантажный характер. Это крик о помощи, крайний способ ребёнка привлечь к себе внимание».
Фото Наталии Козловой
Тем не менее все несовершеннолетние, у которых выявляют суицидальное поведение, обязательно направляются на консультацию врача-психиатра. При необходимости юных пациентов госпитализируют в стационар. Например, в областной психоневрологической больнице предусмотрены четыре кризисные койки.
В последние годы врачи наблюдают рост пограничных состояний (то есть психических расстройств) на невротическом уровне.
«Дети и подростки с имеющимися психологическими проблемами, такими как эмоционально-волевая неустойчивость, нарушение внимания, памяти, не могут справляться с постоянно увеличивающейся информационной нагрузкой, – говорит Юлия Туркова. – Такие состояния могут способствовать тому, что в кризисной ситуации ребёнок выберет добровольный уход из жизни как решение проблемы. При этом подростки недостаточно адекватно оценивают последствия своих суицидальных действий».
Самолечение недопустимо
С октября прошлого года в Белгороде и Старом Осколе работают кабинеты медико-социально-психологической помощи. Один из них расположен в диспансерном отделении областной психоневрологической больницы, где ведёт приём психиатр-суицидолог Лилия Цымбал.
За консультативно-лечебной и профилактической помощью к этому врачу белгородцев, в том числе и подростков, направляют участковые психиатры, специалисты подобных центров. Бывают и экстренные случаи – когда пациента госпитализируют в стационар в связи с попыткой суицида. Однако обратиться сюда за помощью можно и самостоятельно.
«Близкие, семья, друзья – это те люди, которые первыми должны бить тревогу, заметив в поведении подростка суицидальные наклонности, – уверяет Лилия Цымбал. – На практике бывает как раз наоборот: именно для родителей и ближайшего окружения попытка ребёнка наложить на себя руки становится неожиданным потрясением. А ведь в подавляющем числе случаев подросток так или иначе заявляет о своих намерениях».
Примечательно, что по просьбе родителей специализированную помощь оказывают анонимно.
«Бытует мнение, что обращение к врачу-психиатру ставит клеймо на дальнейшей судьбе. Это не так. Самолечение в кризисных ситуациях, способных привести к катастрофе, недопустимо», – подчёркивает суицидолог.
Телефоны доверия
В Белгородской области работает федеральный телефон доверия: +7 (800) 2000–122 (звонок бесплатный с любого номера), а также региональные телефоны: (4722) 34–09–71 и 23–10–43.