Просто жить. Почему для учёных новооскольского заповедного участка природа подобна храму

Потому что и до, и после, и в выходные, и во время отпусков в их жизни крутится вокруг заповедника. Они этим счастливы, была бы возможность – рассказали бы о том всему миру. Пока же Гусевы передают новости о своей бытности и восторг родными местами на страничке во «ВКонтакте» «Природа. Такая. Наша» и гостям «Стенок-Изгорья».

Старше мамонтов

Вид на заповедник со стороны новооскольской Таволжанки и впрямь впечатляющий. Тяжёлые ватные облака лавандового оттенка шапкой накрывают приплюснутый холм. К середине осени его трава сомлела от солнца и порыжела, напоминая теперь шкуру бизона, по нижнему краю которой выступают седые полосы – оголённые пласты мела. Почему бизона? Чисто фантазийно: он, мамонты и динозавры – самые подходящие существа для местности, выдающей всем своим видом непостижимую для разума древность возрастом в миллионы лет. И вообще чувствуется в этом холме и его окрестностях что‑то дикое, пугающее своей мощью и таинственное одновременно. Такие места вразумляют, расставляют в голове точки над i, отделяя главное от второстепенного, наносного. И едут в них, когда нужно привести душу и мысли в ровное состояние.

Фото: Алина Михайлова
По следам косули. Почему в заповеднике «Белогорье» стало больше копытных животных

Вероятно, когда‑нибудь и «Стенки-Изгорья» станут точкой паломничества такого рода, пока же ими интересуются непосредственно исследователи – биологи, фотографы, художники, студенты; прощупывают перспективы развития и чиновники. Благо на границе с заповедной зоной есть где с комфортом остановиться: два года назад закончились отделочные работы информационного эколого-просветительского центра заповедного участка, а точнее – великолепного сруба, напоминающего деревянную сторожевую башню (своего рода привязка ко временам Белгородской черты). К описанию этого сооружения мы ещё вернёмся, а пока – о том, как жизнь подсказала Гусевым, что они нужны этой земле, а она – им.

По полям, по полям…

Впервые случилось это лет 25 назад, когда Александр Гусев, тогда руководитель новооскольской станции юннатов, с рюкзаком за спиной сел в электричку «Новый Оскол – Валуйки» лишь для того, чтобы ответить на простой вопрос местной учительницы биологии: «Так что же там всё‑таки растёт в этих «Стенках»?» Оказывается, никто, в том числе сам Александр Викторович, об этом ничего не знал.

Тогда заповедный участок здесь только оформился (точнее, в 1995 году), и общее внимание к окрестностям Таволжанки на берегу реки Оскол зиждилось на исторических воспоминаниях. В том числе на полузабытом факте, что в 1926-м воронежский профессор-филогенетик, основатель ботанического сада ВГУ Борис Козо-Полянский объявил урочище «Стенки-Изгорья» уникальным, поскольку росли там реликтовые виды растений.

Фото: Павел Колядин

«Я доезжал до Слоновки, шёл 2 км через поля к так называемой Жёстовой горе, обходил вокруг степь, записывал растения, которые встречал, стараясь успеть на дневную обратную электричку», – вспоминает Александр Гусев.

Своими походами он не только искал ответы на вопросы педагогов района, но и удовлетворял собственную страсть к научной деятельности, по которой очень скучал после того, как оставил преподавание в любимом ВГУ и в силу семейных обстоятельств вернулся в Новый Оскол.

Радовало, что изыскания его принесли свои плоды: нашёл он упоминаемые Козо-Полянским реликтовые сосну меловую и волчеягодник Софии, а также 20 других редких растений, произрастающих в нашем регионе, которые впоследствии вошли в Красную книгу Белгородской области.

«В 2005 году БелГУ готовил первое издание Красной книги Белгородской области, и авторы приняли мои исследования», – скромно уточняет Александр Гусев.

Фото: Елена Гусева
Орхидея на склоне. Как венерин башмачок оказался там, где расти не должен

Но и после этого ходить в «поля» учёный не перестал: прирос к пойменным лугам, ковылям, голым мелам и дубравам Изгорья – такое там природное разнообразие. Более того, периодически к нему примыкали новооскольцы самых разных профессий, влюблённые в ботанику и географию. В какой‑то момент присоединилась коллега, а позже и супруга – Елена Ивановна. Сегодня она же главный хроникёр работы на участке – бежит за Александром Викторовичем (а он идёт бодро), успевая записывать его наблюдения и снимать картинки заповедной жизни, в том числе для соцсетей. Признаётся, что профессионально фотографировать не учится – именно из‑за особенностей передвижения во время наблюдений. Но нас заинтересовала история появления фотокамеры в доме Гусевых. Вот уж поистине, рука судьбы…

Парфюм и посол

О хорошем фотоаппарате Елена Гусева, конечно, мечтала, но зарплаты научных сотрудников (что есть, то есть, и тут ничего не попишешь) приобрести дорогостоящую технику не позволяли.

«В основном хотела сохранять заповедные виды ради эмоций, чтобы потом проживать их заново, – вспоминает она. – А потом известная французская косметическая компания объявила конкурс среди женщин, которые занимаются природой, он назывался «Земля женщин». Я подала заявку и заняла второе место».

За премией, внушительной суммой в евро, Гусевы отправились в Москву во французское посольство. Запоминающееся получилось событие, о котором супруги вспоминают с присущим им юмором: ели красную рыбу и икру, запивали всё это шампанским, общались с женой посла. А на премию фотоаппарат и купили.

Фото: Павел Колядин

Был ещё один любопытный случай, когда Вселенная помогла исполнить их мечту.

«Мы очень хотели самовар, старинный, настоящий, который топится шишками, чтобы угощать гостей на улице. Хотели сами купить, но когда узнали цену, порыв попридержали. И вот однажды приехала к нам ботаник из Москвы Наталья Решетникова с супругом, который сказал, что у них на даче есть самовар, доставшийся от деда – генетика Сергея Четверикова. Тем не менее спустя время учёные привезли для нас эту дорогую семейную реликвию, просто подарили», – рассказывает Елена Ивановна, любовно оглаживая ценный экспонат.

А вот бюст Козо-Полянского появился в центре исключительно благодаря личной инициативе Гусевых. Скульптуру после долгих уговоров местный мастер Николай Шептухин сделал из бетона по их просьбе.

«Я поначалу не воспринимал деятельность этого учёного: он давно оставил этот мир, я у него не учился. Но со временем понял, что именно благодаря ему наш заповедный участок сохраняется. Поэтому сегодня мы испытываем к Борису Михайловичу признательность и уважение», – объяснил этот порыв Александр Викторович, уточняя, что памятник учёному с мировым именем есть только у них.

С видом на чудо

Бревенчатый дом центра заслуживает отдельного описания, поскольку это не только добротное капитальное сооружение в духе древнерусского зодчества со всеми благами цивилизации (включая кухню, крытую террасу, внушительный зал и несколько спален с окнами на Жёстовую гору), но и интересное с дизайнерской точки зрения. Ибо всё, что его украшает внутри, подарено в большинстве своём местными мастерами: резчиками по дереву, художниками, столярами. Рукотворные (при этом высокохудожественные) вещи придают интерьерам особый шарм. А по‑простому: там очень красиво, уютно и приятно находиться. Особенно понимая, что это за место вообще.

«Есть исторический документ, в котором чёрным по белому прописано, что в 1646 году уже стояла здесь сторожевая башня – Жёстовский отрожек, который после строительства города Царёва-Алексеева было видно из башни Валуйских проезжих ворот», – уточняет Александр Гусев.

Глядя на рельеф, нельзя не восхититься предками: умели выбирать для строительства правильные, красивые места.

И сегодня они привлекают сюда туристов и учёных мужей, для которых Гусевы и своего рода отельеры, и экскурсоводы, и ботаники-консультанты. К слову, официально пришли работать в заповедник они всего пять лет назад в качестве старшего и младшего научных сотрудников (угадайте, кто есть кто, шутит Александр Викторович).

«Если говорить об учёных, то наши места интересуют и восхищают и российских, и зарубежных деятелей», – перечисляют Гусевы имена и страны, из которых приезжают исследовать биоразнообразие заказника.

Помимо фиксации растений, ведут они сегодня два отдельных направления: охраны и восстановления утраченных видов. И если первое осуществляют с помощью просвещения (для более серьёзных мер в заповеднике есть охранники), то вторым, что называется, вручную – выращивают саженцы и высаживают их на прилегающей территории в балке Таволжанский лог. Таким образом к 3 произрастающим там видам добавилось 11: ирис карликовый, пион тонколистный, полынь беловойлочная, левкой душистый, копеечник украинский и другие. В научных целях по возможности ездят учёные и по области.

Бюст Бориса Козо-Полянского появился здесь по личной инициативе Гусевых / Фото: Павел Колядин

«Я люблю Ровеньки, рвусь туда каждый раз, хотя в последние годы это было непросто. Там такая природа! Степи бескрайние невероятной красоты! – делится Елена Гусева. – Мы зачастую не замечаем этого – привыкли. Однажды я даже услышала, как одна местная женщина, которая жгла траву на склоне в тех краях, произнесла: «А без этого же можно жить, что тут такого». На самом деле, никто из нас не жил в чёрной пустыне, на выжженной земле, поэтому оценить, можно или нет жить без наших меловых гор, свежего воздуха, зелёных просторов, не может».

Вот это непонимание ценности родной красоты у земляков Гусевы считают печальным и несправедливым. Впрочем, с ветряными мельницами научные сотрудники давно не борются. Единственное, что хотят донести до людей, – ничего в природе улучшать не нужно, она и так совершенна. Главное – не вмешиваться в неё, уже будет благо.

По счастью, единомышленников у них много. И Александр Викторович c Еленой Ивановной надеются, что благодаря центру и знакомству с заповедным участком их с каждым годом будет всё больше. Уж если Гусевы в чём‑то убеждены, значит и мироздание подключится, в конце концов так и будет. Проверено и доказано.

Фото: Павел Колядин