Воскреснуть для трезвой жизни. Как благодаря церкви белгородцы избавляются от зависимостей

«Понимал, что умираю»

«Здесь люди работают над собой, а это – самое тяжёлое. Наша помощь не кодировка. Мы делаем всё для того, чтобы человек осознал: употреблять алкоголь и наркотики – плохо. В центре используется программа, разработанная в Санкт-Петербурге. Оттуда первые полтора года к нам приезжали консультанты, и теперь все наши консультанты и помощники – люди, прошедшие эту программу реабилитации», – рассказывает директор центра «Воскресение», протоиерей Иоанн Суворов.

36-летний консультант Руслан показывает помещения – Общая комната, кухня, спальни… Максимально центр может вместить 26 человек, сейчас здесь находятся 8. На территории ещё есть курятник и небольшой огород, где трудятся те, кто проходит реабилитацию. С другой стороны – волейбольная площадка, баня и… могильный крест с венком.

Как оказалось, могила ненастоящая: таким образом отец Иоанн решил оборудовать место для курения. У многих людей, прибывающих сюда, есть зависимость и от табака. Батюшка сказал: «Ну что ж, хотите – курите. Но только у этого креста с надписью «Добро пожаловать в страну курильщиков». Для напоминания о последствиях разместили ещё и устрашающие картинки.

Мы и другие: бывшие наркоманы

Сам Руслан прошёл реабилитацию два года назад.

«Как понял, что пора обращаться за помощью? Плохое состояние здоровья, разрушенные отношения с близкими родственниками, качество жизни ниже нуля… Я находился уже на дне. И употреблять не мог, и не употреблять не мог. Понимал, что умираю», – вспоминает он.

К алкоголю и наркотикам Руслан пристрастился в старших классах. В 2000-х это считалось модным. Такой образ жизни активно романтизировался в сериалах на ТВ. Родные пытались помочь, но тщетно. Парень неоднократно попадал в наркологию, где ему медикаментозно снимали абстинентный (похмельный) синдром. Спустя некоторое время начинал употреблять по новой. Попав в центр, Руслан смотрел на консультантов и думал: «Ну у них же получилось. Значит, я тоже смогу!»

«На словах не объяснить, что происходит на реабилитации. Но что‑то произошло. Я полностью отказался от употребления. Даже сигареты не курю, и не хочется. Есть страх вернуться обратно. А желания употребить уже нет. Купил автомобиль, встретил девушку, с которой хочу создать семью. У нас тёплые отношения. В моей жизни такого никогда не было. Нашёл вторую работу, поскольку деятельность в центре не приносит большого дохода. Но для меня это подспорье в борьбе с чувством страха вернуться обратно», – отмечает он.

Руслан / Фото: Владимир Юрченко

Запрограммированы выпивать

В центре могут получить бесплатную помощь те, кто живёт и зарегистрирован в Белгородской области, а также состоит на учёте в областном наркологическом диспансере. Для людей из других регионов и тех, кто не желает становиться на учёт, предусмотрена только платная реабилитация.

Перед приездом в центр зависимого обязательно осматривает врач. Иногда требуется медикаментозно выйти из наркотического состояния, пройти курс капельниц.

«Это социально-психологическая реабилитация, где больше работает терапевтическое сообщество, нежели консультации. Программа состоит из заданий. Зависимые пишут о себе и зачитывают то, что написали, в группе. Это анализ жизни. Какие поступки совершал человек? Были ли схожие ситуации у других ребят на реабилитации? А проблемы у них похожи. В итоге они помогают друг другу взглянуть на себя со стороны», – объясняет программный директор центра, психолог Юрий Шафигулин.

В центре зависимые начинают разбирать свою жизнь на составляющие и постепенно осознают: всё, что связано с употреблением, заканчивается плохо. Сталкиваться с реальностью очень болезненно.

Фото: Владимир Юрченко

«Люди приезжают в отрицании. Сложно признать, что есть проблема и человек зависим. Но это первый шаг, с которого начинается реабилитация. Происходит такое осознание ближе к двум-трём месяцам пребывания здесь. Сначала человек выполняет задания, но делает это больше для галочки. По привычке надевает маски: «Вот я какой православный стал, воцерковился!» Начинает родителям звонить, те в восторге: «Что вы с ним сделали? Всего две недели прошло, а он такие речи говорит». Однако реабилитируемый просто готовит почву для отъезда домой, чтобы не сидеть здесь шесть месяцев, а доказать, что в корне изменился, и уехать раньше», – продолжает Юрий.

Можно сколько угодно думать, что проблема зависимости тебя никогда не коснётся. Но подобное мнение ошибочно. Медицина считает, что умеренное употребление – это приём алкоголя всего дважды в год. Если вы пьёте чаще, то находитесь в зоне риска.

«Мы все запрограммированы, чтобы выпивать. Вот ребёнок родился, потом ему отмечают годик, и он видит, как родственники ставят бутылки на праздничный стол. Сколько дней рождения в году? А сколько других праздников? Мы регулярно утверждаем программу, что праздник означает алкоголь на столе. Через несколько лет подростки начинают подражать взрослым. Пока вы эту программу не сотрёте, будете внутри себя хотеть употребить. Что такое кодировка? Ты пришёл, тебя напугали: если нарушишь код, то почки откажут, печень будет болеть и так далее. Человек боится. И вот он сколько‑то времени не употреблял, но хочет. А у нас он должен захотеть быть трезвым. Искушение будет, но человек уже знает, как с ним бороться. Он хочет жить трезво», – отмечает отец Иоанн.

Заполнить пустоту

Пережитое состояние эйфории мешает зависимому отказаться от мысли об употреблении. 

«А вы сами‑то пробовали? Нет? Попробуйте и поймёте, почему я не могу бросить. Знаете, какой кайф!» – подчас слышит батюшка. 

Как стереть полученный опыт, изменить заложенную программу? Заменить чем‑то новым, добрым, созидательным.

«У наркомана внутри пустота, поэтому из одной зависимости он бросается в другую. Я заполнил эту пустоту верой в Бога», – рассказывает 39-летний Евгений.

Он стал употреблять наркотики, живя в Москве. Развалилась семья, где подрастают двое маленьких детей, полетела под откос карьера. О центре узнал и предложил пройти реабилитацию отец.

«Я внутренне сопротивлялся, думал, что получится методом воздержания побороть тягу. Но в итоге понял, что нужно принимать кардинальные меры. Позвонил, встретился с батюшкой в храме. Мы побеседовали. Я объяснил, сколько лет употребляю, как всё происходило, какими темпами. Приехал, познакомился с центром. И решил пройти курс, чтобы попрощаться с той жизнью, которая меня могла довести до полного краха», – вспоминает Евгений.

Фото: Владимир Юрченко

Перестройка сознания давалась нелегко.

«Нужно не просто бросить употреблять, а понять, по какой причине ты не можешь жить в трезвости. Для этого я работал над собой. С психологическими проблемами справлялся тяжело, система саморегуляции у зависимого человека нарушена. Я потерял стимул к жизни. Давила вина. Когда прописываешь задания, вспоминаешь все моменты… Тяжело было осознавать, что докатился до такой жизни. Раньше я не умел жить в трезвости. Надо было учиться жить по‑новому. Плюс хотелось употреблять. Нужно время, чтобы перестроились физическая и эмоциональная сферы. Есть свои переломные моменты, когда организм перестраивается, когда ты начинаешь что‑то понимать, если работаешь над собой. Иногда так качает, что нужно с помощью медикаментозных средств приходить в себя, чтобы пройти путь до конца», – признаётся Евгений.

Он справился и сейчас заново налаживает отношения с семьёй, пытается восстановить доверие. Но пройти шестимесячную реабилитацию получается далеко не у всех. Многие не выдерживают, уезжают раньше, считают, что справятся сами и всё это им не нужно.

Психолог Юрий Шафигулин / Фото: Владимир Юрченко

О последствиях таких решений напоминает уголок, оборудованный в центре, где размещено несколько фотографий жизнерадостных улыбающихся людей. Начинаешь вчитываться в подписи, и становится не по себе. 

«Евгений. Прервал реабилитацию и вернулся к супруге через три месяца, решив, что уже здоров. Устроился работать дальнобойщиком, ушёл в рейс на Москву. После разгрузки немного выпил. А позже, ночью, в подъезде московского дома обнаружили его тело. Умер от передозировки».

«Дмитрий. Добрый, искренний. В течение всей реабилитации вопреки советам мечтал, как, прекратив употребление наркотиков, вечерами после работы будет пить пиво. Так и случилось. Сначала пиво, затем вино, дальше – соль. Умер в реанимации из‑за отказа внутренних органов от солевого марафона».

Одна рамка без фотографии.

«Это напоминание, что здесь может оказаться каждый», – замечает отец Иоанн.

Фото: Юрий Коренько
Я не хочу, чтобы ты умирал. Как избавить родного человека от алкогольной зависимости

Ресоциализация

Программа реабилитации рассчитана на полгода. Но шести месяцев мало.

Чтобы помочь людям, прошедшим реабилитацию, ресоциализироваться, для них оборудовали две социальные квартиры: одна – в Малых Маячках, другая – в Белгороде.

Человек выходит из центра и не возвращается в круг общения, где употребляют наркотики и алкоголь, а живёт с такими же ребятами.

«Любому надо высказаться, важно, чтобы его поняли. Если он сразу вернётся домой, то может столкнуться с непониманием в семье. Человек меняется, а родственники – нет. Я провожу с ними занятия, но на них приходит всего 10 %. Обычно родные говорят: «А нам зачем? Его проблема – пусть и ходит». На самом деле люди, которые живут вместе с зависимым, тоже меняются. Это созависимость. Один зависим от алкоголя и наркотиков, а второй – от него. Другой момент – человек выходит из центра, и ему не надо думать, где он будет жить, что есть. В первые дни его накормят товарищи. А потом, когда бывший зависимый придёт с работы, где ему предлагали выпить, и он отказался, то сможет сказать: «Ребят, мне так хотелось употребить, но я сдержался!» Все его поддержат: «Молодец!» А что он услышит дома после слов «я так хотел»? Жена тут же вынесет мозг, начнёт его «лечить», – отмечает отец Иоанн.

С 2010 года он также ведёт десятидневные занятия, предназначенные в основном для курящих и алкозависимых, находящихся на первой стадии зависимости (человек ещё не развёлся и не потерял работу). Крах карьеры и семейных отношений считается основным признаком окончания первого этапа. На второй стадии кто‑то становится инвалидом, кто‑то попадает в тюрьму, а кто‑то – в мир иной.

Протоиерей Иоанн Суворов / Фото: Владимир Юрченко