Совпадение, помноженное на лень механика. Как заболеть дрифтом и построить машину мечты

От ненависти до любви

— Сергей, как ты заинтересовался автомобилями? И когда впервые познакомился с дрифтом?

— Машинами увлёкся лет в 14. После школы поступил в питерский вуз по специальности «экономика и организация автосервиса» и постепенно втянулся в автомобильную движуху Санкт-Петербурга. Благодаря своей первой машине – это была Alfa Romeo GTV – я познакомился с интересными ребятами. «Альфисты» держались вместе – это был своего рода клуб. Мы катались по разным автомобильным мероприятиям и на одном из них в 2007 году увидели ребят на «рисовозках» – так мы называли японские авто, к которым у «альфистов» тогда было негативное отношение.

Как я узнал позже, этими ребятами оказались родоначальники дрифта в России – среди них были Вильям Гукасян и Никита Шиков. Они прокрутили пятачки, подымили, поотрывали себе бампера, а мы покрутили пальцами у виска: в голове не укладывалось, как можно так варварски относиться к своим машинам. Так и познакомился с дрифтом. Наверное, из‑за влияния моего тогдашнего круга общения я его вообще не понял. Показалось, что это пустое развлечение для богатых людей.

Сергей Ляхов / Фото: Павел Колядин

— Что заставило изменить мнение?

— В 2009 году я вернулся в Белгород. Здесь мы с единомышленниками организовали сообщество BelRace. Автоклуб проводил много мероприятий, в том числе на АСК «Вираж»: слаломы, ралли-спринты… Мы ездили на соревнования в другие города – Воронеж, Ливны, Харьков. В 2010-м я понял, что для таких мероприятий нужна отдельная машина, потому что гонять на «Альфе» дорого. Начал искать что‑то в нижнем ценовом сегменте и остановил выбор на «Жигулях». Автомобиль, который я купил, был моим ровесником – 1987 года. Начал приводить его в порядок, поменял подвеску и сразу же упёрся в возможности мотора.

Не помню, как так вышло, но я купил аварийную «Приору» с «живым» мотором. Началась долгая процедура вживления приоровского мотора в «Жигули». Тогда этого ещё никто не делал, спросить было не у кого. Информацию собрали по крупицам. С горем пополам новый мотор в «Жигули» мы поставили: машина поехала, и поехала хорошо. Когда стали участвовать в ралли-спринтах на грунте, я понял, что мне очень нравится пускать машину в занос. Это ощущения, которые не получишь на дорогах общего пользования. И тогда у меня впервые появилась мысль о том, чтобы гонять на «Жигулях» боком.

Фото: Павел Колядин

Спорткар с «мешком картошки»

— Когда ты понял, что дрифт — это твоё?

— Многие мне говорили: «Да ничего не получится – это же «Жигули»! Купи «японца» и гоняй на нём». А меня это наоборот стимулировало: хотелось доказать всем, что смогу построить что‑то необычное. И вот настал час, когда мы выкатили на первую тренировку. Парни приехали на «сливах» (Nissan Silvia – один из самых популярных автомобилей для дрифта в то время – прим. авт.), и мы пытались дрифтовать. Но у меня не получалось – машину всё время разворачивало.

Почти полгода я пытался довести «Жигули» до ума, а потом мы сделали одну небольшую доработку в рулевом управлении. Помню, приезжаю вечером на трек и начинаю мочить из круга в круг. Парни спрашивают: «Что произошло? Ведь ещё несколько дней назад ты не мог ничего!». В общем, в тот день я поехал. И почувствовал, что это – моё.

Последующая жизнь той машины была короткой, но яркой: я даже выиграл какой‑то кубок на соревнованиях в Воронеже. Я использовал любую возможность, чтобы прокатиться – заболел тем, что несколько лет назад казалось мне варварством. Одновременно в жизни появились деньги и время, чтобы всем этим заниматься. Это был 2011 год.

Фото: Павел Колядин

— Как серийная машина превращается в дрифтовую? Это как‑то рассчитывается или всё делается по наитию, на глазок?

— И то, и другое. Например, удачную конфигурацию подвески мы получили случайно – это было совпадение, помноженное на лень механика. Я купил комплект рычагов для ралли-спринта, механик начал собирать подвеску, но она не становилась на место. Он меня предупредил: «Нижний рычаг я поставил из комплекта, который ты привёз, а верхний оставил штатный. Всё подошло и даже работает». С тех пор я понимаю, что без удачи в автоспорте никуда.

Машина поехала и сразу стала заметной в белгородской автоспортивной тусовке. Средств на наведение лоска у меня не оставалось, поэтому я решил, что внешний вид «Жигулей» будет их фишкой. Машина выглядела так, словно выехала с помойки: покоцанная, ржавая, грязная, вся в наклейках – эдакий треш-стайл. Для усиления эффекта я прикрутил на крышу багажник и положил туда имитацию мешка с картошкой. На самом деле он был набит лёгким утеплителем, но смотрелся как настоящий. Некоторые даже на соревнованиях подходили и на полном серьёзе советовали: «Сними мешок, он же тяжёлый! У тебя и машина лучше поедет».

Я докатал на «Жигулях» сезон. На одной из тренировок убрался в грунт, и у машины оторвало лонжерон. К тому моменту я уже очень устал от этого кузова, который нужно было постоянно подваривать из‑за ржавчины. Шутил, что он до сих пор не развалился из‑за наклеек, которыми местами был покрыт в несколько слоёв. Справедливости ради, сварщик ещё на стадии строительства усилил те места, куда приходило основное напряжение. Но возраст брал своё, И в один прекрасный момент металл просто не выдержал.

Фото: личный архив Сергея Ляхова

За наших не стыдно

— Кажется, на «Жигулях» история не заканчивается…

— Когда «жигулёвский» кузов приказал долго жить, возник вопрос: что дальше? На руках был живой мотор, и я даже подумывал продолжить патриотическую вазовскую тему и построить заднеприводную спортивную машину из «восьмёрки» (изначально ВАЗ-2108 – это переднеприводный автомобиль – прим. авт.). Но в тот момент товарищ предложил обменять мотор на «Мерседес». Машина была на ходу – двухлитровый 70-сильный дизель неплохо показывал себя в слаломах. И хотя «Мерседес» не лучший вариант для дрифта, я снова ввязался в бой.

Взялся за дело в начале 2012 года, а к середине 2013-го у меня была машина, которая соответствовала задумке. Она была заточена под соревнования, поэтому первым делом мы вварили в неё каркас безопасности. Мотор поставили от «Лексуса» – это был 1UZ, очень популярный сейчас. Но тогда меня пытались заверить, что это тракторный мотор, с которым машина никуда не поедет.

Отношение резко изменилось, когда в 2013 году я впервые выехал на ней на соревнования – это был второй по значимости чемпионат по дрифту в России. В квалификации я сходу занял второе место. В следующем году приехала ещё одна машина с таким же мотором, а сейчас это уже массовое явление в дрифте.

В 2013 году я в последний раз съездил на Украину. Соревнования там всегда были атмосферными, душевными, а это самое главное в любом автоспортивном мероприятии. Люди помогают друг другу, не меряются бюджетами, вместе проводят время. Плюс ко всему украинские пилоты часто посещали европейские мероприятия, а европейцы на тот момент ещё опережали нас, можно было перенимать опыт. Многие говорили мне: «У нас нет ни одной машины со стальными кузовами – все из пластика. А у тебя железная? Ставь пластик!».

— А сегодня кто сильнее? И вообще где сейчас мировая столица дрифта?

— Определить силу соревнования можно по странам, откуда на него приезжают пилоты. Если спортсмен примчался с другого конца света, это что‑то значит. Есть три крупных центра: Северная Америка и их турнир Formula DRIFT, Европа с чемпионатом Drift Masters и российский RDS – Russian Drift Series. Какой из них сильнее, сказать трудно. Каждый чемпионат со своей спецификой, своими трассами. В Европе катают на очень узких трассах – вроде нашего «Виража». У нас это, как правило, треки с большим количеством поворотов и перекладок. В Америке любят овальные трассы.

В этом году в российской дрифт-серии выступали пилоты из Малайзии, Ирландии, Японии. Участвовал сильнейший дрифтер планеты Джеймс Дин, который выиграл несколько чемпионатов в Европе, Америке. У нас он стал третьим. Это говорит об уровне чемпионата. Российский дрифт – один из сильнейших в мире, это факт. За наших пилотов не стыдно.

Фото: Павел Колядин

Пора делать что‑то новое

— Как складывалась твоя гоночная карьера?

— Когда Украина закрылась, я стал ездить на другие чемпионаты: RDA, RDS. Потом поступило предложение выступить в чемпионате DBS (Drift Battle Series), где я и провёл свои лучшие годы в дрифте, постоянно был на подиумах. В квалификациях почти всегда становился вторым, за что получил прозвище «мистер второе место».

В конце 2015 года на соревнованиях произошёл инцидент, после которого мой интерес к этому виду спорта стал угасать. К тому же я начал строить дом, что отнимало много времени и финансов. В общем, к середине 2016-го полностью завязал с гонками. Да и мотор к тому моменту уже «закончился» – оторвало шатуны, поршни разлетелись в разные стороны. Цены на эти двигатели сильно выросли. В итоге машина несколько лет простояла в моём гараже. Двигатель я восстановил, пару раз прокатился, но удовольствия это уже не приносило.

Фото: Павел Колядин

— Но ведь сейчас мы беседуем с тобой на треке. Что заставило вернуться в автоспорт?

— В прошлом году мой товарищ, который в своё время организовывал DBS (сейчас чемпионат переименовали в RDS Юг), позвонил и говорит: «Один из этапов серии будет в Белгороде. Тебе обязательно нужно поучаствовать!». Я согласился. Времени заниматься машиной не было, и ещё за неделю до старта она стояла без мотора, без коробки, абсолютно не готовая. Но на меня все так давили, что за несколько дней мы с ребятами сделали всё, чтобы я выехал на старт. Это была уже абсолютно другая машина с мотором от «Мерседеса» и новой коробкой.

День соревнований. В 16:00 старт квалификации, а в 15:00 я гружу авто на эвакуатор. Сделать сход-развал не успел – просто удостоверился, что машина едет и ничего из неё не течёт. За полчаса до старта я за рулём машины, за которым не сидел несколько лет. Мне в порядке исключения разрешают проехать пару кругов по трассе – ничего не выходит.

Квалификацию я провалил. Думал, что разучился ездить. Спасло то, что участников было мало, и к соревнованиям на следующий день допустили даже тех, кто не прошёл квалификацию. Между этими событиями я проверил сход-развал (он был вообще куда зря), накачал спущенное колесо. Увидел, что рулевая рейка была просто откручена (стало понятно, почему машина не рулилась). В итоге на треке я сносно выступил, попал на сильного соперника и проехал обе попытки без ошибок и разворотов. По крайней мере, было не стыдно. Многим эта трасса в принципе не далась.

Сергей Ляхов / Фото: Павел Колядин