Сергей Тетюхин: Работать только ради денег не хочу

«БелПрессе» Сергей Тетюхин рассказывает о самом главном в своей жизни.

Семейный конвейер

— Вы как‑то рассказывали, что ваш отец – уникальный тренер, потому что находит подход к любому ребёнку. А мама имеет отношение к спорту?

— Родители у меня замечательные. Когда приехали в Белгород, мама не пошла работать учителем физкультуры, на кого училась, а тоже начала тренировать детей. То есть получился такой семейный конвейер в хорошем смысле этого слова. Мама берёт малышей 6–7 лет, ведёт их 3–4 года и передаёт папе. Уже выработалась такая лесенка, механизм. Мама у меня – КМС по спортивной гимнастике. Выступала и за сборную Узбекистана. В общем, вся семья спортивная.

Конечно же, большая часть спортивного воспитания принадлежит отцу. Он уникален во многом. Отец порядочный человек и призывает всех, кого он берёт, к этому. Никогда не слышал, чтобы он на кого‑то повышал голос. По его мнению, педагоги, которые переходят на крик, показывают свою слабость.

— К вам папа относился как‑то особенно, например на тренировках?

— Что для меня, что для моего брата Олега, который тоже занимался волейболом, никогда не было поблажек от родителей. Я пропагандирую такую идеологию: дети сами должны найти свой путь, а родители могут им только подсказать. И отец спрашивал с меня в два-три раза строже, чем с других: «Ты мой сын и должен быть показателем того, что я проповедую». Всегда такое было воспитание: порядочность, уважение к старшим.

Но это вообще, наверное, заложено в Средней Азии и с кровью матери передаётся. Никогда там такого не было, чтобы зашли, например, ветераны в автобус и никто им не уступил место. Даже подумать о таком невозможно. И я очень рад, что вот такое восточное воспитание у нас было и перенеслось сюда.

Взяли на воспитание

— Вы приехали в Белгород по приглашению Геннадия Шипулина. Помните первую встречу с ним?

— Договорились встретиться возле спорткомитета в районе центрального стадиона. Там напротив стояла здоровенная лавочка. Тогда в команде работал Юрий Наумович Венгеровский (один из основателей белгородского волейбола, учитель Геннадия Шипулина – прим. авт.). Это вообще легенда белгородского волейбола. Пришли я, Андрей Борозинец и отец. Мы подходим, Геннадий Яковлевич сидит и рядом с ним прилёг Юрий Наумович. Поздоровались и договорились, что вечером у нас будет просмотр в «технологе». Там состоялся микроматч: мы с Андреем против Юрия Наумовича и Пётра Васильевича Сатановского. Они нас обыграли, но оставили, сказали, что у нас огромный потенциал, и они берут нас на воспитание.

— Говорят, что Геннадий Яковлевич – очень жёсткий, требовательный тренер. Это правда?

— Он разный. И очень сильный психолог. Первое время я не понимал, как с ним общаться. Приходил с какими‑то вопросами и требованиями, а уходил от него в полной уверенности в том, что то, с чем я пришёл, – полнейшая бредятина. Шипулин может перекрутить, переубедить. И много раз так случалось, что у меня взгляды на что‑то одни, а он их чуть-чуть перестраивал, и это как‑то помогало мне в жизни.

Фото: Юрий Коренько
«Словно какой‑то чип в меня вживили». Геннадию Шипулину исполнилось 65 лет

Да, на площадке он очень требовательный. Безукоризненное должно быть выполнение того, что он говорит, дисциплина. Что касается жизненных моментов за площадкой, он абсолютно нормальный, добрейшей души человек с огромным сердцем, готов прийти на помощь в любое время суток. Помогает и сейчас тем людям, которые прошли через наш клуб.

— Вы несколько раз уезжали из Белгорода в другие команды, но возвращались в «Белогорье». Как на это реагировал Шипулин?

— Первый раз я уехал в Италию. Это было совместное решение. Даже, наверное, больше инициатива самого Геннадия Яковлевича. В то время он возглавлял сборную России. В чемпионате страны было три, максимум четыре команды более или менее хорошего уровня. Впереди через год были Олимпийские игры (в Сиднее в 2000 году – прим. авт.). Он нас собрал и сказал, что хочет, чтобы мы повышали свой уровень. Для этого подходит чемпионат Италии – самый сильный в мире на тот момент. И мы с Романом Яковлевым уехали туда. Вадим Хамутцких – в Турцию. Кстати, в Сиднее мы выиграли серебро, то есть это действительно сработало.

Следующий отъезд был немножко другой. Чувствовалось, что нужно было что‑то поменять, интересно было попробовать что‑то новое, поиграть с некоторыми моими друзьями вместе. На то время это были американские волейболисты. Классные ребята, до сих пор мы дружим, переписываемся, общаемся. Это тоже для меня был интересный шаг, и я поехал в Казань. Но через 2 года понял, что больше нужен был здесь: ситуация в клубе была не очень простая, нужно было помочь. Это полностью было моё решение, хотя в Казани меня держали, отговаривали.

Я никогда не приходил и не ставил Геннадию Яковлевичу ультиматумов. Мы находили всегда какие‑то решения совместно. Поэтому всегда это всё было безболезненно.

Геннадий Шипулин и Сергей Тетюхин / Фото: Юрий Боград (архив)

«Романыч помахал пальчиком»

— После победной Олимпиады 2012 года вы объявили о завершении карьеры в сборной, но вернулись в 2015-м и сыграли на своей шестой Олимпиаде.

— Это было не совсем моё решение. Было предложение Владимира Романовича Алекно (тогда главного тренера сборной России по волейболу – прим. авт.). Ему я не могу отказать. Для меня это один из лучших тренеров в карьере, мой друг уже много-много лет, единомышленник. Он мне сказал: «Серый, может, ещё раз попытаемся?» Говорю: «Романыч, если вы верите в меня, то я готов». Это было в Испании. Я приехал туда отдыхать. Подошёл к пляжу, а Романыч мне издалека так пальчиком помахал, мол, иди сюда. Я понял, о чём будет разговор… Поэтому оставил отдых на потом и поехал в Белгород готовиться.

— Вы завершили карьеру 29 апреля 2018 года матчем чемпионата России против новоуренгойского «Факела». Он как‑то отличался от обычных календарных игр?

— Обычный матч, но для меня особенный. Я переживал. Особенно в конце, когда произносили речи с Геннадием Яковлевичем. Всех на слёзы пробило. Но это нормально. Огромная часть жизни была посвящена этому. И ты прощался с тем местом, где тебя привыкли видеть. Болельщики, которых я знаю чуть ли не с первых дней приезда в Белгород. Их не очень много, но они есть, они свои. Конечно, со всем этим прощаться трудно. Ты уходишь в другое плавание, не зная, что будет дальше.

Но в любом случае я понимал, что моя дальнейшая жизнь будет связана с волейболом, с командой, и всё равно я где‑то в каком‑то качестве останусь.

— Чуть больше года назад вас назначили генеральным менеджером сборной России. Если коротко: что входит в ваши обязанности?

— Руковожу всеми процессами в команде, связанными с бытом. Это организационные вопросы, переезды, перелёты, гостиницы, журналисты. Плюс определение кандидатов в сборную. У нас тесная связь с главным тренером и со всем штабом. Нахожусь всегда в полном их распоряжении. С утра до вечера я с командой. Любые вопросы мы решаем, связанные с волейболом или командой. Я этим не занимаюсь лично, но у меня есть ребята, которые это всё делают, а я несу за это ответственность.

— Вы чаще бываете сейчас в Белгороде или в Москве?

— В обычном режиме, когда мы находимся в расположении сборной, я там, где команда, – это с мая по октябрь. У нас куча турниров. Потом уже более или менее поспокойней, я могу приехать домой. Но в любом случае слежу за игроками. Понятно, что не езжу на все игры, но знаковые матчи посещаю. Выбор игроков – это прерогатива тренера, но с Туомасом Саммелвуо мы всегда обсуждаем кандидатуры вместе.

Фото: Владимир Юрченко (архив)

Смена поколений

— Почему, по‑вашему, в последние годы «Белогорье» не очень хорошо выступает и когда всё наладится?

— Сложный вопрос. Наверное, тому объяснение – смена поколений. Это болезненный процесс, но нужный. «Белогорье» – один из немногих клубов, который в основу всего ставит воспитание своей молодёжи. У нас построена хорошая вертикаль: детская спортивная школа, молодёжная команда, группа подготовки, Высшая лига А была, сейчас Высшая лига Б. То есть, не переезжая в другой город, ты от начала весь путь до топ-команды можешь пройти в одном городе. Все работают на неё. И всегда тут росла молодёжь.

Фото: страница Дмитрия Мусэрского в «ВКонтакте»
Дмитрий Мусэрский: Волейбол – искусство, а не война, и в Японии это понимают

Но не всегда, не во всех возрастах молодёжь может подойти и дать свои плоды. Поэтому настал такой момент, когда закончили мы: я, Саша Косарев, Вадик Хамутцких чуть раньше, Дима Мусэрский уехал (в японский «Сантори Санбёрдз» – прим. авт.), а молодёжь ещё не готова. В прошлом году заметное обновление было. Нужно время, чтобы они окрепли, мясом обросли. Нужно потерпеть. Думаю, потенциал хороший, молодёжь хорошая.

— Геннадий Шипулин наверняка предлагал вам возглавить «Белогорье»…

— И не раз. Но я пока не готов. Есть мои друзья, которые этим грезят и об этом мечтают много лет. Может быть, мне на какое‑то время нужно переключиться, побыть в другом качестве. Опять же – это такой образ жизни, который у меня был на протяжении 25 лет: с утра до вечера ты с командой, не видишь семью, никакой личной жизни. А сейчас у меня как раз появилось время побыть с семьёй, родными, близкими, посвятить жизнь немножко другому… Понятно, что это какие‑то хорошие финансовые условия. Но я не готов ради них лукавить. Об этом я Геннадию Яковлевичу и сказал.

— Как говорят в некоторых видах спорта, чтобы стать тренером, нужно убить в себе игрока.

— Наверное, да. И на это нужно определённое время. Пока я его бью, но он не убивается, сопротивляется. Вот когда добью, возможно, вернёмся к разговору о тренерстве.

Сергей с семьёй / Фото: Юрий Боград (архив)