Юрий Маковский: Такого Мольера ещё не было

«Оставаться самим собой» 

— Юрий Владимирович, когда шли переговоры о постановке спектакля «Кабала святош» в Белгороде, вряд ли кто‑то предполагал, что 2019-й будет объявлен в России Годом театра. Но, как говорится в другом произведении Михаила Булгакова, «причудливо тасуется колода». Карты легли так, что спектакль о Мольере, о театральном мире стал первой премьерой Белгородской драмы в Год театра, выходит накануне Всемирного дня театра… И всё‑таки: почему вы остановили свой выбор именно на этой пьесе?

— Булгаков – притягательный автор, думаю, для многих режиссёров, а «Кабала святош» – одна из лучших его пьес. Как же на неё не обратить внимание, как же не взять к постановке? Конечно, мы и думать не думали о том, чтобы выпустить премьеру в Год театра, но так уж совпало. Значит, выбор был правильный. Ощущать поддержку Михаила Афанасьевича было бы слишком самонадеянно, и не каждый режиссёр эту поддержку ощущает, потому что Булгаков – очень сложный автор. Он глубокий, драматичный, романтичный и поэтичный. Этим, наверное, и интересен.

— Это ведь не первое ваше обращение к пьесе «Кабала святош»? За время, прошедшее с первой постановки, вы открыли в ней что‑то новое для себя?

— Да, я ставил «Кабалу святош» в Севастополе в 2005 году. С тех пор прошло 15 лет, за это время жизнь вокруг изменилась кардинально. И в моей судьбе происходило много интересных событий. И когда ты сам, пройдя испытания судьбы, вновь обращаешься к пьесе, конечно, открываешь в ней всё новые и новые грани. Ну вот как можно понять до конца природу предательства? Это очень не просто, и каждый раз ты пытаешься её постичь, но дна по‑прежнему не видно. «Кабала святош» – она и о любви, и о предательстве, и о преданности делу, которому служишь. К такому материалу можно обращаться бесконечно!

На сцене Виталий Бгавин / Фото: Наталья Зотова

— Вы не назвали тему, которую некоторые исследователи считают главной в пьесе: отношения художника и власти. И, наверное, режиссёру очень соблазнительно пойти по этому пути. Тогда зрители будут разгадывать намёки, восхищаться смелостью художественных аллюзий…

— Конечно, в пьесе узнаваемы взаимоотношения Булгакова со Сталиным, воплощённые в образах Мольера и Людовика XIV. Но я ушёл от этой темы, не строил на ней главный конфликт. Мне кажется, существует вечная проблема: оставаться самим собой и быть в гармонии с самим собой. И отстаивание права художника в себе, без которого художник перестаёт существовать. Вот это мне представляется действительно важным.

— В том варианте пьесы, который вы ставили, регистр Лагранж, говоря о причине гибели Мольера, говорит: «Причиной этого явилась ли немилость короля или чёрная кабала? Причиной этого явилась судьба». И мне кажется, Булгаков в «Кабале святош» сближает Мольера с героями античных трагедий. Он так же, как они, не по своей вине совершает трагическую ошибку и оказывается раздавленным роком.

— Наверное, да. Но я больше склонен расценивать события, которые происходят в пьесе, как испытания для Мольера. Ведь он мог бы пойти на компромисс. Почему нет? И жил бы в шоколаде, как сейчас говорят. Всё было бы у него замечательно, но Мольер этого не сделал. Почему? Вероятно, потому что он осознал свои поступки. Помните, что он говорит Муаррону: «У меня необузданный характер. Я вначале совершаю что‑то, а потом начинаю думать». И так мы все: никогда не учимся на чужих ошибках, совершаем свои. И только благодаря собственному опыту, потом принимаем решение: оставаться самим собой или приспосабливаться к обстоятельствам. Что такое кабала архиепископа Шаррона или немилость Людовика? Это обстоятельства, препятствия, конфликтные ситуации, в которых существует настоящий художник. И настоящий художник рождается, когда он всё время находится в сопротивлении и борьбе.

На сцене Виталий Бгавин и Андрей Зотов / Фото: Наталья Зотова

«Не уходить от автора кардинально»

— «Кабалу святош» называли и биографической драмой, и мещанской драмой, и трагикомедией… Но вы обозначили жанр так, как его определял сам Михаил Булгаков: романтическая драма. Что за этим стоит?

— Самое сладостное, самое приятное чувство, которое мы испытываем, это, конечно, любовь. К делу, к женщине… Любовь окрыляет, и Мольер говорит Арманде: «Я хочу прожить с тобой ещё одну жизнь!» И все будущие его перипетии, борьба, потери – это плата за любовь.

Когда я работаю над материалом, стараюсь всё время быть возле автора, не уходить от него кардинально. Я не имею права это делать. Ведь автор закладывает в пьесу своё мироощущение, свой взгляд на проблему, и режиссёру это авторское понимание хорошо бы оставить. У Булгакова атмосфера пьесы именно романтическая, и я хотел её подчеркнуть.

— А ещё Булгаков называл «Кабалу…» пьесой из музыки и света. Как это будет воплощено в спектакле?

— Для меня музыка в спектакле всегда одна из главных составляющих. Первое, что я делаю, ищу музыкальную тему будущего спектакля, это мне даёт толчок для его образного решения. «Кабала святош» написана некими фрагментами, с большими временными перерывами в жизни великого человека. И без музыки здесь обойтись просто невозможно – она становится в спектакле своеобразной одой театру.

На сцене Роман Рощин / Фото: Наталья Зотова