«Общая беда сближает», или Белгород во времена обстрелов глазами таксиста

Работать, когда страшно

Александр Михайлов – таксист, который вместе с семьёй остался в Белгороде. Его телеграм-канал «Б-ский таксист» – дневник из водительского кресла. Здесь хранятся важные детали, которые обычно остаются вне фокуса.

17 марта, когда на город обрушивались залпы РСЗО, Александр написал:

«А завтра после утреннего обстрела я поеду работать. Моя работа нужна моему городу».

Горожане подтвердят: сейчас нужна особенно. 

Александр Михайлов / Фото: личный архив Александра Михайлова

Чтобы минимизировать риски, Александр составил даже условное расписание обстрелов в марте:

«В атмосфере постоянной опасности ищешь для себя какие‑то последовательности, пытаешься увидеть систему в обстрелах. В первую неделю обстрелов, когда они были три раза в день, выходил на линию сразу после очередного, катал примерно четыре часа и прятался, ожидая нового. Потом обстрел. И опять четыре часа работаешь. И опять прячешься, ждёшь атаку. Позже обстреливали и два раза в день, и четыре было однажды… Сразу после обстрела выходишь работать, катаешь несколько часов, дальше уже очень тяжело психологически было. Уезжал домой».

Во время атак ВСУ на Белгород с начала года пострадало больше тысячи автомобилей. Но на работе таксисты больше переживают не о машине, а о родных.

Фото: личный архив Александра Михайлова

«Близко не прилетало, один раз попал под железный дождь осколков. Слушал, как они стучат вокруг. Страшно за себя не было, больше переживал за родных, семью. Как обстрел, так сразу перекличка в чатиках с роднëй: «я спрятался», «я в порядке», «мы тоже», «и я», – говорит Александр.

Нежелательные районы

Белгородцы в те дни замечали, что в некоторые районы города такси вызвать стало непривычно сложно.

«Да, вначале – при частых, системных обстрелах – смотрел, куда прилетает, старался не ездить на Крейду, на Волчанскую. Потом под обстрелы стала попадать вся южная и центральная части города. Тут уже просто стал фаталистом. Едешь, примечаешь укрытия по дороге, чтоб, если что, успеть подрулить к ним», – говорит собеседник.

Фото: личный архив Александра Михайлова

Как только садишься в «Яндекс.Такси», Алиса привычным тоном напоминает, что для безопасности стоит пристегнуть ремень. Но что делать в моменты ракетной опасности, не расскажет и она. Поэтому здесь алгоритм действий выработался без инструкций от сервиса.

«Я же капитан своего судна. «Ракетная опасность» – быстро сворачиваю к ближайшему укрытию, говорю: выходим, прячемся! Сидим, слушаем бахи в небе. Отбой – всë, поехали», – говорит Александр.

Цены на такси 

Как только Белгород столкнулся с обстрелами, люди стали жаловаться, что таксисты повысили цены. Сами таксисты, разумеется, к ценообразованию никакого отношения не имеют. Саша поясняет: повышение действительно было, но «Яндекс» вмешался в свои алгоритмы и всё поправил. 

Фото: личный архив Александра Михайлова

«В первые дни обстрелов, когда ракетную опасность объявляли на три или даже на шесть часов подряд, транспорт весь стоял, и ценник на такси сильно взлетел. Коэффициент был плюс 250 (рублей) и даже выше. При этом мне не попадались пассажиры, которые бы возмущались этим. Люди вполне понимали, насколько водитель такси рискует, целый день катаясь по улицам. Но в соцсетях волна возмущения была. В основном она была направлена на сам сервис. И мне кажется, сервис быстро сориентировался. Уже через несколько дней коэффициент резко снизился, максимум плюс 150, а чаще плюс 40 или 60», – вспоминает таксист. 

По его словам, днём часто вызовы стали вообще без коэффициента: 

«При этом машин на линии очень мало сейчас. Я получаю заказ, подбираю человека, и мне тут же прилетает новый заказ. То есть следующий пассажир будет ждать меня минут 20, а то и больше. Тут сервис понял, что лучше не нервировать людей высокими ценами, когда они и так в тяжëлой ситуации».

Фото: личный архив Александра Михайлова

Машин такси в городе действительно стало меньше. Среди тех, кто уехал из Белгорода, немало таксистов. Они, как правило, без проблем могут работать в любом регионе. О дефиците машин свидетельствует и выросшее время ожидания такси. Когда в сервисе заметили, что водителей становится меньше, ввели систему поощрений.

«Примерно на вторую неделю обстрелов за каждый заказ начали доплачивать 35 рублей, до тысячи в день», – рассказывает Александр.

Кажется, пассажиры стали гораздо выше ценить работу таксистов. Чаще всего это выражается в пожеланиях мирной смены. 

«По чаевым никаких изменений по сравнению с периодом до марта, скорее стали меньше платить. Я бы сказал, у многих людей банально стало меньше денег: сфера обслуживания, магазины, кафешки да и производства мелкие у нас в городе сейчас на грани разорения. Многие не работают, зарплаты и аренду платить нечем. Тут мне больше повезло, чем им. Спрос на такси остался высоким, работа есть, и то хорошо».

Фото: личный архив Александра Михайлова

Пробки как знак возвращения к жизни

Белгород привык жить в тревоге. Но то, что случилось с ним в марте, было похоже на постапокалипсис, свидетелем которого стали и таксисты. 

«В последнюю неделю интенсивных обстрелов, когда сильно пострадал южный район Харгоры, город просто вымер. Многих школьников отправили в другие регионы. Машины со стоянок на Губкина, Есенина, Будëнного, Шаландина, Щорса почти все исчезли. Люди уезжали семьями, у кого такая возможность была. Абсолютно пустые улицы: ни пешеходов, ни машин. Что‑то подобное было в начале пандемии ковида. Странное было чувство: ездишь по пустому городу, как в фантастическом фильме про катаклизм какой‑то. Сейчас город оживает и наполняется людьми. Каждый день их становится всё больше. На дорогах уже вполне себе пробки», – констатирует Александр.

Фото: личный архив Александра Михайлова

Как изменились белгородцы

Александр уверяет, что люди в городе стали дружнее – помогают друг другу справляться со всеми напастями, которые свалились на Белгород:

«Общая беда сближает, это точно. Тихо и с участием все друг к другу относятся. С мужиками поговоришь, обсудишь обстановку на фронте, поделишься своими прикидками… Поневоле тут у нас уже все военные эксперты теперь. Женщинам же часто нужно просто сказать слова утешения, дать надежду. Многие люди при этом в состоянии перманентного невроза. Это чувствуется. Обстрелы страшат, а ожидание обстрелов страшит ещë сильнее».

Пассажиры такси не стали больше злоупотреблять алкоголем, чтобы снимать стресс, но с напряжением жить людям очень тяжело.

Фото: личный архив Александра Михайлова

«У многих невроз закоренелый. Это чувствуется. Так вроде нормально человек держится, но чуть разговоришься – и его просто прорывает. Видно, что уже кончились душевные силы и простые слова ободрения не помогают. Многим ещё долго придëтся восстанавливаться, лечить депрессию», – делится наблюдениями Александр.

Эффект от повышенной тревожности – думскроллинг. Жители находятся в постоянном поиске новостей, которые или подтвердят тревогу, или дадут надежду на улучшение.

Впрочем, иногда даже те, кто должен быть источником информации, пытаются узнать правду именно у таксистов.

Фото: личный архив Александра Михайлова

«Вëз военного историка, так он представился. Необычайно переживал и спрашивал меня, успеем ли доехать до обстрела. А ещë спрашивал, как я думаю, как долго это всë продлится, как сложится обстановка и когда всë это кончится. Получается, военным историком был он, а военным экспертом в его глазах оказался я», – вспоминает Саша.

Любимый город может спать спокойно?

Атмосферу любого такси определяет музыка. Многие белгородцы сейчас предпочитают ездить вообще в тишине, чтобы не пропустить сирену. Но работать много часов без приятного фона в такси было бы пыткой.

Белгородский таксист говорит, что музыку в салоне включает, но вот репертуар стал иным: как‑то плавно перешёл на более патриотичную музыку.

Фото: личный архив Александра Михайлова

«В плейлисте стало больше старых советских песен. Не знаю, может, ситуация так действует, а может, это возрастное. А ещё в плейлисте появилось то, что потом назовут «песни военных лет». Этот пласт культуры, новые военные песни, пишется уже сейчас. Не всë высокого качества, конечно, но какие‑то из них уже стали хитами и останутся с нами надолго», – объясняет собеседник.

Песня, которая, по его мнению, лучше всего характеризует атмосферу в Белгороде – родом из Советского Союза:

«Любимый город». Причём в исполнении Тиля Линдемана (лидер группы Rammstein – прим. ред.). Хоть и немец, а душевно исполнил, не зря русский язык в школе учил».

Фото: личный архив Александра Михайлова