«Коля, подожди! Ельцин едет!» Как работалось президенту белгородского «Салюта» в 1990-е

Главное – выше Курска

— Николай Иванович, правильно я понимаю, что профессиональным футболистом вы не были?

— Я практически не играл в футбол. Но я хороший организатор и люблю эту игру. В 1975 году я окончил наш пединститут, приехал в родное Шебекино и начал преподавать физкультуру в техучилище № 2. Потом стал председателем комитета по физкультуре и спорту Шебекинского горисполкома. Проводил мероприятия, турниры. Увидели, что я молодой, перспективный, и в 1980 году меня начали приглашать в областной спорткомитет.

— А как вы попали в «Салют»?

— В 1989 году «Салют» стал первым и тогда единственным в стране областным хозрасчётным футбольным клубом. Это во многом заслуга Евгения Григорьевича Самойлова. Он был председателем областного спорткомитета и человеком прогрессивным во всех отношениях. Провели конференцию, объявили организации, которые будут выступать учредителями. Он позвонил мне и предложил, чтобы я шёл второй кандидатурой на пост президента клуба. Первым шёл Леонид Дроздов. В итоге я проиграл ему два голоса, но остался начальником команды. Отработав год, я вернулся в спорткомитет.

— Сезон 1989 года получился очень сложным для «Салюта»: в команде была нездоровая обстановка, руководство и тренерский штаб конфликтовали.

— Когда я в 1989 году пришёл, тренером был Миша Глазунов. Он приехал из Москвы, а жил на базе «Салюта» в «Липках». В один из дней он уехал в Москву – не помню, как и почему, возможно, какие‑то семейные дела были. И я решил остаться на базе ночевать.

Просыпаюсь в 7 утра: тишина, ни зарядки, ничего нет. Смотрю: выходит Булгаков (второй тренер – прим. авт.) и неспешно отправляется с удочкой на рыбалку. Я его останавливаю: «Володь, у нас команда мастеров или проходной двор здесь, пансионат? Почему зарядки нет, режим работы вообще какой?»

Захожу к футболистам: все спят. Попросил, чтобы вышли, построились. Выходят кто в чём. Спрашиваю: «Ребята, а что это у нас здесь какая‑то клоунада?» Захожу в столовую: всё валяется – ложки покрученные, тарелки. Колхоз. Никакого меню, распорядка дня, посуда старая.

Построились и побежали кросс. После обеда садятся играть в карты. Вам что, делать больше нечего? Ну, возьмите мячи, постучите. «Да ладно, Николай Иванович, мастерство не пропьёшь», – говорят мне.

А очнулись все, когда проиграли дома 0:8 новороссийскому «Цементнику». Тогда и Глазунова уволили.

— Почему между тренером и президентом клуба было недопонимание?

— Были задержки по зарплате. Какое‑то отношение было… Не знаю, не сошлись они. Хотя задачу мы выполнили. В обкоме партии нам так и сказали: «Ребята, не знаем, как вы будете играть, что вы будете делать, но задача такая – чтобы Курск был ниже». В итоге мы заняли 15-е место, а «Авангард» – 17-е.

Чемпионы Шебекинского района, 1966 год. Третий в нижнем ряду - Николай Сотников / Фото: личный архив

«Что же мы, команде не поможем?»

— Расскажите про выезды в Армению. Там же в 1989 году были сильнейшие землетрясения.

— Было пять армянских команд. Мы знали, что там землетрясение, но телеграмма пришла: всё нормально, мы вас встретим. Прилетаем. В аэропорту никого. Стоит автобус с ивановскими номерами. Подошёл к водителю: «Куда едешь?» Он: «В Ленинакан». А нам как раз туда и надо. Согласился нас везти. У него там было ещё несколько пассажиров. Говорю: «Да ладно, как‑нибудь доедем, на мячах ребята сядут».

Приехали. Гостиница стоит. С одной стороны пятиэтажный дом – подъезд полностью обрушен. С другой церковь – половина купола отколота. Как‑то разместились. Женщина там нам рассказывала, что асфальт во время землетрясения ходил волнами, как море. Мы позже и в Спитак приезжали. Огромный слой пыли и всё. Города просто не было.

— Как эти матчи закончились?

— Сыграли в Ленинакане с «Шираком» 1:1, а в Кировакане не смогли – стадион был разрушен. Играли в маленьком городе Артик. Проиграли 1:2. Там ещё машину в лотерею разыгрывали. Один парень выиграл, тут же толпа народа налетела – девять человек на эту машину верхом и по кругу стадиона поехали. Несмотря на трагедию, стадион был битком.

В Октемберяне с местным «Спартаком» 1:1 сыграли. Тимур Богатырёв как дал с 35 метров. Там стадион на высоте 3 тыс. м над уровнем моря. Разреженный воздух и мяч летит быстрее, чем по нему бьют.

— Вы вернулись в «Салют» в 1993 году. Тогда футбольный клуб фактически создавали заново. Как это было?

— До этого же были «Энергомаш» и «Ритм». Раздвоение. Многие хотели, чтобы в Белгороде была одна команда. Но я представлял две: «Ритм» должен играть во второй лиге, а «Энергомаш» – в первой. Молодёжь бы росла и через «Ритм» попадала в «Энергомаш». Но время было трудное. Финансирования не было, и в итоге обе команды развалились.

А в 1993 году «Салют» появился так. Никому ничего не надо. Я ходил к руководителям, которых знал. Тогдашний мэр Белгорода Юрий Селивёрстов пригласил всех на совещание. Время тяжёлое было: зарплаты людям нечем платить. Но Борис Николаевич Чефранов (директор Белгородского опытного радиоприборного завода – прим. авт.) встал и спросил: «Мужики, что же мы, команде не поможем?» И все согласились.

Я приходил к директорам предприятий. К тому же Чефранову. Они мне давали свою продукцию для продажи, чтобы деньги зарабатывать для команды: станки, стиральные машинки «Малютки», пылесосы. Вот такая жизнь была. Загружали в машину это всё и развозили по Белгороду.

Вертолёт как сушилка для поля

— Вы инициировали реконструкцию центрального стадиона. Сначала всё шло хорошо, но потом она затянулась на шесть лет. Почему так вышло?

— В 1993 году мы дома обыгрываем «Кубань» 1:0. Я встречаюсь с Анатолием Митрофановичем Гридчиным (в то время замглавы администрации Белгородской области – прим. авт.) и Георгием Георгиевичем Голиковым (в то время гендиректор объединения ЖКХ Белгородской области – прим. авт.). Нам нужно было реконструировать северную трибуну. Было два проекта – с козырьком и без. Я попросил, чтобы обязательно был первый вариант. Развернул я перед ними этот проект. Гридчину всё понравилось: раздевалки, душевые, гостиница. Без неё, кстати, мучились: пацаны приезжают на просмотр, а куда их селить?

После встречи уезжаю домой в Шебекино. Через два дня возвращаюсь в Белгород, а тут уже работы идут вовсю. Мы начинаем ломать трибуну со стороны проспекта Б. Хмельницкого. И тут архитектор Виталий Перцев прибегает: «Коля, подожди! Президент Ельцин в Белгород едет! Начинай с другой стороны, чтобы не видно было». Это было ошибкой, поэтому реконструкция затянулась. Если бы начали, как задумывали, все бы видели эту дыру на стадионе и всё бы намного быстрее сделали.

— «Салют» тогда летал на выездные матчи на самолёте. Как вам удалось выбить для команды такой транспорт?

— В администрации был Михаил Гойхбарг. Это до Евгения Савченко. Ещё партия была. Прихожу к нему. Он: «Как сыграли?» Говорю: «Сегодня выиграли, но завтра можем и проиграть. Сидят пацаны в автобусе. Приезжают на игру куда‑нибудь – у них ноги деревянные. У нас же аэропорт есть? Директор Пётр Иванович Нужный пусть выделит самолёт». Гойхбарг ему набирает: «Ты ж футбол любишь? Вот у меня Сотников сидит. Давай самолёт».

Кто в то время в третьей или второй лиге летал на самолётах чартерными рейсами? Да никто. Прилетаем в 18:00. Через час игра. Отыграли и в 11 вечера уже дома. Красота!

Был выезд в Рыбинск Ярославской области. На обратном пути автобус ломается. Отправляю туда пустой самолёт и всех забираю.

— В белгородском футбольном сообществе ходят легенды о том, как для сушки футбольного поля после зимы вы использовали вертолёт. Расскажите, как дело было?

— Это были такие непостоянные, а разовые акции. 2 апреля 1995 года игра дома у нас с ЦСК ВВС «Кристалл» из Смоленска. У них снега в городе по колено. У нас поменьше. Перед игрой еду в нашу школу милиции (сейчас – Белгородский юридический институт МВД России – прим. авт.). Там мне дают 60 курсантов. Они чистят снег на поле, и я вместе с ними. После этого звоню в аэропорт, прошу вертолёт. Мне его дают. Он прилетает, зависает в полутора метрах над землёй и обдувает горячим воздухом поле. Газон становится зелёным, сочным. Команда из Смоленска приехала и глаза вылупила от удивления. Два мяча нам вколотили и поехали дальше. «Спасибо за поле, Николай Иванович!» – напоследок сказали.

Из справочника-календаря футбольного клуба «Салют» за 1995 год

«Там красивые перчатки дают»

— Можете рассказать, как в 1990-е годы, когда ещё не было футбольных агентов, вы помогали некоторым белгородским футболистам находить команды?

— Макс Васильев вспоминает, что его там кто‑то пригласил в «Динамо». Ну кто его приглашал? В 1995 году я поехал к Николаю Толстых (в то время президент клуба и ПФЛ – прим. авт.), поговорил: «Есть мальчишка хороший, перспективный, тем более это сын моего друга Юры Васильева (лучший бомбардир «Салюта» за всю историю команды – прим. авт.). Он попросил все его данные и взял Макса. Потом тренер поменялся, своих подтянул, Макс перестал попадать в состав и уехал в Тулу. Там президентом клуба работал мой друг, и Максим отыграл год за тульскую команду.

Это ж такие годы были, что просто караул. Я машину паркета и краски для ремонта стадиона загрузил и отвёз в Тулу – только так удалось вернуть Макса в Белгород.

Вратарь Лёша Поляков – наш, шебекинский. Виктор Прохоров тогда работал в воронежском «Факеле» и хотел его туда забрать. Лёша приходит ко мне: «Николай Иванович, отпустите в Воронеж. Там красивые перчатки дают». Ну мальчишка, что тут сказать. Говорю: «Лёша, ты же мой земляк. Я твоих родителей знаю. Не надо! Я тебя отвезу в Москву».

И поехал к Валере Филатову в «Локомотив». Мы были хорошо знакомы по совместным конференциям. Пообщались, и я предложил посмотреть вратаря. Он: «Вези». Тренером вратарей у них был Заур Хапов. Он посмотрел Лёшу и так его и оставили.

— «Салют» получил за них какие‑то деньги?

— Васильева продали за 75 млн рублей, Полякова – за 90 (во время деноминации 1997 года 1 млн рублей обменивали на 1 тыс. рублей – прим. ред.).

Белгородский ФК «Салют», середина 1990-х. Во втором ряду второй слева – Николай Сотников / Фото: личный архив