Орёл и Белгород – дружба навеки. Почему футбольные фанаты двух городов не дерутся
«Спортивная смена» опубликовала интервью с Нильсом – фронтменом музыкальной группы «Яйцы Фаберже»
Группа «Яйцы Фаберже» и её лидер Нильс-
Статья
-
Статья
Этот музыкальный коллектив из Орла хорошо известен в фанатских кругах: многие его песни посвящены футболу и болельщикам.
Главное – имя
— Нильс, прошлым летом белгородский футбольный клуб вновь получил имя «Салют»…
— А наш новый губернатор сказал, что денег на футбол нет. Футбол в Орле умер до него, но он его возрождать не собирается. По поводу Белгорода могу сказать, замечательно, что «Энергомаш» расформировался, а «Салют» возродился. И неважно, что игроки «Энергомаша» разошлись по разным городам и лигам. Для меня Белгород с 1990-х ассоциируется именно с клубом «Салют». Пусть вы не будете занимать вторые-третьи места, зато вы вернули название. Будете играть так, как играется.
— Как ты думаешь, важнее качество футбола или название клуба?
— Главное, чтобы был клуб, который поддерживает весь город. Здесь не надо ориентироваться на результат. Мы понимаем, что ни Орёл, ни Белгород не являются городами с нефтяными вышками и газовыми месторождениями. Поэтому нужно просто болеть за свой родной клуб, какое бы место он ни занимал в турнирной таблице.
— Ты бываешь на трибунах стадиона?
— В последнее время редко удаётся – у меня много концертов и работы. К тому же клуб, который у нас есть сейчас, уже не тот, за который я болел когда‑то. Нашу команду расформировали, и она умерла. Я жду её возрождения. К нынешней команде у меня нет пристрастия и любви. Нейтральное отношение.
«Мы никого не боялись»
— Когда ты в первый раз пришёл на стадион?
— Я начинал болеть за орловский «Спартак». В 1988 году впервые попал на трибуну – на неё меня привёл отец. Там что‑то разыгрывали, вот он и пошёл. А мне на футболе понравилось. В 1990-м я впервые выехал за клуб в другой город. Потом поддерживал «Орёл», правопреемника «Спартака». Когда начались «Русичи» (орловский клуб сменил название в 2008 году. – прим. авт.), то их весь город поддерживал, но сильной любви я не ощущал.
— «Орёл» в Первую лигу выходил, пару сезонов продержался там. Из того времени помнишь что‑то?
— Помню очень многое, но рассказать о чём‑то не могу. Всё это было одинаково: собрались, поехали, поболели за свой клуб, нашли приключения, связанные с футбольным экстримом, и домой. Мы никогда никого не боялись. Были хозяевами ситуации, когда были в деле. Мне сложно сказать, какая в орловском движе ситуация сейчас. В прошлом году ездил за «Орёл» в Смоленск, стоял на секторе. Просто захотелось съездить. У меня перманентное состояние выезда с 1990 года.
Orel Butchers на трибунах / Фото: личный архив
«Мы клуб по интересам»
— И у нас, и у вас раньше много людей приходило на стадион. Почему сейчас народ перестал ходить на трибуны?
— Не знаю, как у вас, а у нас центральный стадион уже пять лет на реконструкции. И помимо этого периодически сажают в тюрьму тех, кто его ремонтирует. Приходят следующие, и на них заводят уголовное дело. Вечно воруют бабки. Поэтому клуб играет на запасном искусственном поле с трибунами, рядом с основным полем.
— Из‑за того, что команда играет в Третьей лиге, ряды Orel Butchers («Орловские мясники» — англ. — фанатское сообщество в Орле. — прим. авт.) редеют?
— Orel Butchers сейчас состоит из людей, которым или около сорока, или слегка за сорок. И молодёжь, которая является флагманом орловского движа, имеет к «Батчерам» достаточно опосредованное отношение. Но то, что они делают, почему‑то воспринимается как действия Orel Butchers. А по факту мы об этом нередко узнаём уже от третьих лиц. Orel Butchers – не группировка, это объединение болельщиков. С тех пор, как мы перестали играть серьёзную роль на фанатской сцене, Orel Butchers переросло в комьюнити орловских фанатов, где и 20-летний, и 50-летний человек может отождествлять себя с названием Orel Butchers. Но как группировка, которая может показать себя в околофутболе, мы уже ушли с первых ролей.
— От вас же даже московское «Динамо» бегало, как так вышло?
— Динамики бегали, ну и что? Совершенно неважно, в какой лиге выступает команда. Возраст и приход в фанатскую среду спортсменов дали о себе знать. Теперь Orel Butchers – это как спартаковская «Фратрия», только в провинциальном масштабе.
— Приход спортсменов изменил околофутбольный движ?
— Раньше спортсменов не было нигде, нам было очень просто – куда мы приезжали, всех побеждали. А когда в ряды влились спортсмены, тогда классические фанаты и закончились. Весь околофутбол умер с началом драк в лесу, это стало спортом. Мы как Orel Butchers никогда в этом и не участвовали.
— Но выйти и померяться силой сможете?
— Время течёт, и всё меняется. Я не против того, что начались какие‑то рейтинги. Мы остались теми же Orel Butchers, которые и были, и, если потребуется, то, как в былые времена, соберёмся и достойно выступим. Как имя мы даже сейчас можем спокойно собрать 150 человек и поехать куда угодно. Если мы будем понимать, что нам это действительно нужно.
— И вас не остановит то, что против вас выйдут спортсмены?
— Мы будем понимать, что едем с нашими спортсменами, плюс Белгород, Калуга и Подольск помогут.
Фото: личный архив
«Нас объединил «Спартак»
— Когда и почему вы начали дружить с Белгородом?
— Это спартаковская тема. Наши отцы-основатели ещё до создания Orel Butchers катались за московский «Спартак» и очень дружили с белгородскими спартачами. Это было в 1980–1990-е годы. Я в Белгород попал в 1998 году или в 1999-м. Мы выиграли тогда, как бы даже не 3:0 – очень хорошо играли. В середине 90-х мы постоянно гоняли в Курск, с которым со временем началась война. Это были жёсткие битвы. Когда мы приезжали туда, всегда 10–15 белгородцев приезжали за нас, и, когда Курск ездил в Белгород, приезжали мы. В Курске мы всегда возле стадиона бились за Белгород. У меня есть друзья оттуда, в том числе из движа. И они придут на наш концерт, прекрасно зная при этом, что они против меня когда‑то стояли, что я их бил, а они меня. Ничего страшного в этом нет.
— А ещё у вас война с Тулой…
— Когда она началась, я точно не помню. Но я был одним из тех, кто её начал. Нас человек десять забежало на сектор, и началась драка. Их там было много, а мы просто налетели. Это был мой первый серьёзный замес, надолго остался в памяти. И это притом, что в Туле движем рулят мои друзья. Однажды мы всё их фанатское движение просто закрыли на пару лет.
— Как это произошло?
— Однажды Тула играла в Орле. Двое наших парней на въезде в город стояли в машине и ждали тульские автобусы, понимая, что в день матча Тула не поедет. И дождались. Как автобусы проехали, они их проводили до ночлега в лесополосе под Орлом. Утром мы собрали 200 человек и накрыли туляков – самых главных, самых топовых. После этого года три ничего о Туле не слышали. Да и Воронеж мы постоянно побеждали. Сейчас у Орла с Воронежем нет ни войны, ни мира – у нас общие враги.
Нильс на концерте / Фото: личный архив
«Доказать, что ты лучший»
— Можешь сформулировать, зачем вы всё это делали?
— Фанатская группировка – объединение друзей. Ты должен быть самым сильным, самым лучшим. Ты должен быть в коллективе, и каждый друг другу должен это доказать и показать. Ты победил кого‑то, ты – топ, ты знаешь, что лучше тебя нет никого. В этом и есть весь смысл. Как футболисты на поле: когда побеждают, они лучшие. Ты всех бьёшь, и ты самый лучший. А если тебя, то должен собраться, сделать выводы и отомстить, доказать, что это была случайность.
— Внутри наверняка есть свои разногласия: одни топят за ЦСКА, другие — за «Спартак» или «Локомотив». С этим есть проблемы?
— В Орле, в отличие от остальной провинции, никогда не было противостояния «кони» – «мясо» (на фанатском сленге болельщиков ЦСКА называют «конями», а «Спартака» – «мясом». –прим. ред.). Мы не смотрим, кто за кого болеет, выходим общим фронтом за Орёл. Но этот хулиганизм уже умер. Времена другие, раньше это было модно и популярно. В столице такие вещи происходят раз в год-два, а потом за участниками приходит полиция. А в провинции с этим ещё сложнее. Сейчас ничего не происходит. И тот, кто считает себя сейчас крутым футбольным хулиганом, даже не представляет себе, что творилось 10–15 лет назад, когда было адово и вместе с тем прекрасно.
— В чём же радость побить кого‑то или быть побитым?
— Это было приключением! Едешь на выезд и не знаешь – будет засада или ты сам её устроишь? Будут тебя там встречать или нет? Самое жёсткое, что я получал, – это двойной перелом носа. Концертной деятельности моё хулиганское прошлое не вредит: даже в Брянске, где Орёл – как красная тряпка для быка, мы спокойно собираем огромные залы, и люди с удовольствием на нас приходят. Мы братаемсяи обнимаемся, всё нормально.
— В Белгороде часто бывал?
— Как фанат «Орла» раз шесть. Приезжал сюда болеть и за московский «Спартак» и против «Динамо». Каждый приезд в Белгород – это тепло. Здесь много друзей, единомышленников.
— Если бы наши с вашими подрались, как бы ты к этому отнёсся?
— Вам это зачем? Вам это нужно с Орлом драться? Если это произойдёт, то даже не знаю… Мы всю жизнь дружим. Если Белгород или Орёл вдруг захотят войны, то мне нечего сказать.
Александр Куликов