«Хотел играть как Черенков»
— Игорь Васильевич, как вы попали в футбол?
— В шесть лет старший брат (Эдуард Ермаков, бывший профессиональный футболист, сейчас тренирует женский футбольный клуб «Виктория» – прим. авт.) отвёл меня к тренеру Евгению Алексеевичу Сахаренкову. Ему я очень благодарен за свою жизнь. Он меня многому научил и многое дал. Но в первую очередь в том, что я стал футболистом, заслуга брата. Что отдал меня не куда‑то, а в футбол.
— Болели уже за кого‑то?
— Тогда ни за кого. Я же маленький был. Просто нравилось играть в футбол.
— Помните первую тренировку?
— Тяжело вспомнить. Сначала был вратарём. Все дети когда‑то оказываются в воротах. По кругу меняются. Потом перевели в полузащиту. У меня висел плакат Фёдора Черенкова, и я всё время стремился быть похожим на него.
— Получалось?
— Нельзя на кого‑то быть похожим. Каждый человек – индивидуальность. И он великий игрок, а я так, просто чего‑то достиг. А в 15–16 лет выпустился из спортшколы и попал в команду мастеров «Салют». Мой первый профессиональный клуб. Три года в нём провёл с 1994 года. Название у нас однажды сменилось. Стали «Салют-ЮКОС»: какой спонсор, такое и название. А потом нас с Максимом Васильевым (313 игр 38 голов за «Салют» – прим. авт.) забрали в воронежский «Факел». Так я перешёл из второй лиги в первую.
«Не обращай внимания на то, что я Шмаров»
— Не страшно было переходить в «Факел»? Он же только вылетел из Высшей лиги, конкуренция огромная.
— Честно, боязни не было. К тому же физически мы были очень хорошо готовы. Расскажу про первую тренировку после отпуска. Был кросс и давался фартлек – за определённое время пробежать круг. Для нас с Максимом это было легко, а ребятам – тяжело. Братья Морозовы (близнецы Алексей и Олег, играли за воронежцев в Высшей лиге – прим. авт.) всегда славились своей выносливостью и скоростью. Они бежали впереди всех. Мы не хотели выделяться, потом осталось два круга. «Ну что прибавим? – Прибавим». В итоге на круг всех обогнали.
— В «Факеле» вы играли с теми, кто потом оказался в Белгороде? Бескровный, Щёголев, Тимашов, Сёмин. В Липецке опять Тимашов и Васильев. Как так получалось, что одной когортой ездили?
— Каждый тренер хочет видеть определённых игроков. Если посмотреть за каждым наставником, то за ним переходит определённая группа игроков, которые понимают его тактику, тренировочный процесс, жизненные требования и друг друга. У нас это были Савченков, Нененко, который пришёл в Белгород и привёз игроков из «Факела», а мы со Славкой Тимашовым уже были здесь. Когда переезжали из города в город, то ехали в первую очередь к тренеру, который нас понимал, а мы – его. Которого ценили и уважали. То же самое, что я сейчас, став тренером, куда‑то переехал бы и захотел взять кого‑то из футболистов.
— В Воронеже вы играли с легендарным Валерием Шмаровым.
— Прекрасно помню его гол киевскому «Динамо», когда «Спартак» стал чемпионом. Ещё брат меня возил на их матч с «Наполи», когда в «Лужниках» москвичи по пенальти победили. Марадону видел, и когда я пришёл в «Факел», а тут эта легенда. На Шмарова смотрел маленьким мальчиком, а тут с ним в одной команде.
Было такое упражнение: подача с флангов в штрафную, а нападающие её замыкают. Я правша, а играл слева. И вот с левой у меня всем получается передача. Выходит Валера, и ничего не получается раз, второй, третий. Ни одной передачи не мог дать. Он ко мне подходит и говорит: «Игорь, я такой же, как все. Не обращай внимания на то, что я Шмаров. Ты со мной играешь уже полгода. Просто отдай передачу, как ты можешь». Следующую подачу я нормально сделал, и он забил.
Человек мог раскрепостить, объяснить. Был момент, когда мы шли на десятом месте. До зоны вылета 5 очков. И у нас пять игр – две с лидерами и три на выезде с конкурентами. И перед каждой игрой он подбирал такие слова, что мы просто выходили и играли в футбол. Четыре выиграли, одну вничью закончили. Поднялись на седьмое место, потом, правда, вернулись на десятое. Вот этот психологический момент я у него взял себе на вооружение. Ребят где‑то успокаиваю, где‑то поддерживаю.
— 21 год, первая лига, сразу в основе – 36 игр, 7 голов. Как это было?
— Приятный сезон был. Когда я вышел на первую игру и после Белгорода, где только в хорошие моменты собирались 12 тыс. зрителей, а там – 30. Для меня первый тайм прошёл за пять минут. Я даже не понял, играл я или не играл (смеётся). Очень быстро пролетело время. Потом привык – к хорошему быстро привыкаешь. То, что много болельщиков на трибуне, когда они болеют и переживают, – непередаваемые ощущения.
Спасибо болельщикам «Энергомаша», которые приходят, поддерживают. Но хочется, чтобы трибуны были полностью заполнены. Этого очень-очень сильно хочется.
— В Белгороде такое было, когда вы в первый раз выходили в первую лигу.
— Да и в первой заполнялся. Сейчас в кубковых играх такое было. Это приятно, в первую очередь футболистам. Недаром говорят, что болельщик – двенадцатый игрок.
«У нас слишком много запретов на стадионах»
— Несмотря на победы «Энергомаша», зрителей на трибунах больше не становится.
— У нас немного избалованный первой лигой болельщик. Хотя, когда приезжает Премьер-лига, стадион полон. Нужно просто болеть этим. Приходить семьёй с детьми. Здесь и кофе можно попить, и перекусить. Почему этого не происходит? Удобнее дома перед телевизором посидеть? Но вживую смотреть футбол лучше всего.
— Согласны с тренером ЦСКА Леонидом Слуцким, что Россия – не футбольная страна?
— Это его мнение. Немножко нужно всё развивать. Почему в Германии стадионы заполняются и там самая большая посещаемость в Европе? Там многое разрешено. Можно пиво попить, поесть, сделать что‑то ещё. У нас многого нельзя. Вот открылся новый стадион в Краснодаре. И один из первых вопросов – запрещено проносить семечки. Ну ты же приходишь на футбол не семечки есть. Меня это всегда удивляло – прийти на футбол и грызть семечки. Я считаю, это неправильно.
Когда я был на учёбе в ВШТ, ездил на стажировку в Испанию. Ходил на матч мадридских «Реала» и «Атлетико». Там люди болеют. Есть перерыв 15 минут. Вот сидит семья с детьми. Бутерброды развернули, перекусили. Команды вышли и сразу начинают болеть. А у нас пакеты семечек. Мне даже немного жаль наших работников стадиона, которые после матча убирают это всё.
— А вас болельщики на улицах узнают?
— В Воронеже больше всего узнавали. Тяжело было пройти по проспекту. Меня не особо, а моих друзей, Сашку Бескровного и Олега Жеваченко, постоянно. С ними тяжело было гулять. Останавливали, мы давали автографы, фотографировались.
— А в Белгороде узнают?
— Бывает, выйдем с женой, сыном прогуляться. Иногда подходят, спрашивают, как сыграли, если не видели какой‑то матч. Желают удачи, это приятно. Но редко происходит.
— Учат, как правильно играть?
— Хороший вопрос. У нас же в футболе все всё понимают, только как тренировать и играть мало знают. Бывает, когда идёт отрицательный результат: «Вы не так тренируете, не то делаете». Очень тяжело объяснить что‑то человеку, который в футболе ничего не понимает. Когда понимает, то он прекрасно всё видит.
Когда после КФК «Энергомаш» плохо стартовал, мы верили, что выберемся из этой ямы. В итоге заняли второе место. Да, что‑то поменялось. Пришёл Виктор Леонидович, раскрепостил ребят. Усилились – взяли футболистов, которые играли в Премьер-лиге и ФНЛ. Но даже тем составом мы верили в лучшее. А люди, которые приходили на стадион, кричали: «Как вы тренируете, что вы делаете?» – и в таком роде. Неприятно это было слышать. Самое главное, что мы верили и в итоге добились результата.
Про поездку в Англию на автобусе и страшные перелёты
— Вы ведь играли в Красноярске и Калининграде – сплошные перелёты. Не страшно было?
— Когда играл за «Балтику», летали чартером и с одним и тем же пилотом. И вот страшно стало, когда он рассказал, что самолёты, на которых мы летаем, списали пять лет назад. Раньше не задумывались, а потом уже в полётах стали замечать: там крыло трясётся, там ещё что‑то – но ничего, отлетали.
А в Красноярске летали на чём придётся, даже как‑то на военном. Зашли в него с хвоста, откуда десантники выходят. В фильмах показывают, как они там вдоль бортика сидят. Нам сидушки какие‑то прикрутили. Как его трусило! Я не знаю, как это описать! В воздушные ямы раньше попадал, переживал – а этот самолёт просто колбасило! Нам уже приземляться, а нас всё трясёт. Мы думаем: «Всё!» Ребята даже карты бросили, все вцепились в сидушки. И Саня Смирнов, который в «Локомотиве» играл, у него только ребёнок родился, говорит: «Лётчик, блин, пожалуйста, довези нас до земли, у меня сын родился, домой хочу». И это минут 15 было. Сели нормально, отыграли, полетели домой. Так сильно уже не трусило. С содроганием это вспоминаю. Вот сейчас улыбаюсь, но тогда очень-очень-очень было страшно.
— А на автобусе в какие дали ездили?
— Лет 14–15 было, в Англию поехали. Международные встречи были. Они к нам прилетели, а мы поехали. Туда четверо суток ехали, назад – трое.
— Автобус хоть нормальный был или «Икарус»?
— «Икарус» (смеётся). На то время «Икарус» – нормально. Когда туда ехали, под Брестом сломались. Коробка, что ли, полетела. Руководитель поездки купил новую, сказал: дети должны съездить поиграть в футбол.
— И как поиграли?
— Здесь их победили 4:1 или 5:1, а там 1:1 сыграли. «Брэдфорд Сити» это был. До сих пор футболка лежит, которую они мне подарили, со знаком «Энергомаша».
— Давайте сыграем в ассоциации: называю город, а вы первое, что на ум придёт? Воронеж.
— Бескровный. Это мой друг. Мы до сих пор на связи. И эта ассоциация пришла сразу. В «Факеле» у меня многое не получилось, стечение обстоятельств. Там я приобрёл много друзей. Олег Жеваченко живёт сейчас в Днепропетровске. Созваниваемся, хотелось бы в гости почаще ездить, может, когда‑нибудь там всё наладится.
— Калининград.
— Город-герой.
— Красноярск.
— Енисей. Как‑то шли с другом после тренировки и нас из ведра на улице облили. Мы в шоке, а нам говорят: «С праздником вас!» В городе день Нептуна отмечали.
Возвращение в Белгород
— Почему во вторую лигу вернулись? Помню, тогда только и разговоров и было: «Ермаков вернулся, сейчас «Салют» заиграет!»
— У меня родился сын, и надо было всё время находиться рядом с ним. Не жалею, что вернулся. Что в жизни ни происходит, всё к лучшему. Я рад тому, что с родной, любимой командой мы вышли в первую лигу. Добились там чего‑то. Как тренер вылетел оттуда, потом вернулся. Сейчас такой положительный момент, что мы добиваемся результата с местными футболистами, которые растут на наших глазах. Это очень приятно. Мы вкладываем в них свою душу. Спасибо руководству за то, что мы ни в чём не нуждаемся. Нынешний результат – это показатель того, что для нас всё делается.
— За эти годы никуда не звали? Были же и лучшим полузащитником «Центра».
— Приглашали команды, которые боролись за выживание в Высшей лиге. Но я домосед. На тот момент всё было хорошо. Сейчас понимаю, что надо было ехать, достиг бы большего. Не жалею об этом. Сейчас я в родном городе, тренирую, воспитываю ребят. Мы хорошо общаемся. И сказать, что если бы когда‑то уехал, то заиграл бы в Премьер-лиге – нельзя.
— За эти годы менялись тренеры, партнёры. Какой идеальный состав «Салюта» для вас?
— Много было хороших футболистов. Никого не хочу забыть. Когда мы вышли в первую лигу в 2005 году, взаимопонимание у всей команды было с полувзгляда. А приятнее всего игралось с Олегом Сергеевым. Я знал, что если отдам ему пас и откроюсь, то он отдаст мяч обратно. То же самое знал и он. Очень сильное было понимание.
— А с Терёхиным?
— С Олегом не то. Очень сильный футболист, но не то. Помню, когда они с Максимом Боковым травмы получили и Терёхин передал капитанскую повязку, которую я до этого пять лет носил. Это был очень сильный и приятный момент.
— За эти годы были всякие случаи. Какой первый на ум приходит?
— Это было с Сергеем Васильевичем Андреевым(с этим тренером «Салют» вышел в первый дивизион – прим. авт.). Мы бегали отрезки. И как хитрили – раз фишечку переставишь, два, три. На 5 метров сократили, а бегали по 300 метров. Думаем, легче же работа даётся. Проходит день-два, он говорит, что молодцы, работу выполнили. И вот он психологический фактор. Мы говорим ему, что сокращали в итоге метров на 10–15. А он говорит, что это видел и фишки ещё метров на 20 дальше поставил.
Играющий тренер
— Закончили в 33 года. Не рано?
— Если бы я на тот момент не отучился, спасибо тому руководству, что отправили на учёбу. Если бы не это, то не знаю, где бы я сейчас находился. И на тот момент после всех моих травм тяжело было. Нога после перелома постоянно очень сильно болела, на уколах играл. Тяжело было психологически. Можно было год-два продержаться на уколах. Но может быть, здоровье сохранил.
— На поле тянет?
— Играть всегда хочется. На тренировку выходишь, если в игровой форме находишься, приятно с нашими ребятами отыграться, обыграться, в квадрат поиграть. Вспоминая о том, что закончил в 33 года, думаю: значит, так было нужно. Возраст Христа.
— Как дался переход из игрока в тренеры.
— Он прошёл легко. Я ещё участвовал в игровых упражнениях, ребята поддерживали. И вот сейчас, когда не хватает человека на тренировке, играю. Некоторые говорят, что тяжело заканчивать игровую карьеру и становиться тренером. У меня прошло легко. Наверное, благодаря футболистам, которые меня поддерживали.
— Главным хотите стать?
— Наверное, у каждого есть такое желание. Сейчас мне очень приятно находиться в нашем тренерском штабе. Получаю новые знания.
— «Чтобы стать тренером, нужно быть футболистом» – согласны с этим утверждением?
— Наоборот. Чтобы стать тренером, нужно убить в себе футболиста. Когда ты подходишь к играм эмоционально, что‑то объясняешь, как игрок, то это неправильно. Нужно мыслить по‑другому. Нужно видеть и анализировать, что происходит на поле, и подсказывать ребятам, что им нужно для победы.
— Вы поиграли у многих. Делали записи тренировок и прочего?
— Всегда это делал. У каждого тренера своё видение. Нет одинаковых. Взял от всех по чуть-чуть. А записей огромная стопка папок дома лежит. Постоянно пересматриваю, анализирую, думаю. И откладываю в голове самое нужное, что считаю для себя.
— Чья папка самая толстая?
— По всем одинаковые. У каждого свои тренировки, но годовой процесс есть у всех.
О ветеранах, Беленове, Ткачуке и самом главном в футболе
— Вы ведь за ветеранов играете, всех разрываете в чемпионате области.
— Ну не всех: тяжелее стало. Мы же стареем, а молодёжь себя показывает. Много игр пропускаем, на выезды же ездим. Иногда на них не попадаем. Но на важные игры стараемся находиться в команде. Идём на первом месте.
— Что это за команда?
— Создал Александр Фёдорович Щеглов, душу в неё вкладывает. Все там – друзья. Приятно приезжать на игры и играть с теми, с кем ты с детства, кого знаешь уже 10–15 лет. Он и тренера Дмитрия Сергеевича Исаенко назначил, который тоже всех знает.
— Ткачук и Беленов становились футболистами на ваших глазах. Было видно, что заиграют?
— Ну Саню в сборную вызвали, у Дениса всё впереди, всё зависит от него (на момент интервью ещё не было известно, что Ткачук войдёт в состав российской команды на товарищеских матчах – прим. ред.). С Денисом очень тесно общались. Куда бежать, как открываться. Они сами добились того, чего хотели. Своим желанием, стремлением, старанием, работоспособностью. Они очень много трудились. Для Сашки, когда у нас стояла задача выхода в Премьер-лигу, а в итоге вылетели, тогда была очень хорошая школа. Он тогда много матчей вытянул. Что он творил в воротах – просто не описать! И был такой момент, что кто‑то ему начал пихать, и он ему ответил. Человек ему говорит (не скажу кто), что он в Премьер-лиге, мол, играл, что ты мне тут отвечаешь. А Саша ему: «Ты там играл, а я туда хочу и я там буду!» И через год он уехал в «Спартак».
— А против кого вам тяжелее всего было играть?
— Не могу кого‑то назвать. Как мы сейчас говорим нашим футболистам, каждая команда играет на столько, на сколько мы ей позволяем. Поэтому я не помню какого‑то соперника. Я запоминал тех, с кем играл. Это главное.