«Люди – разные, но точно не злые». Почему соцзащита не уходит полностью в онлайн

С этими вопросами «БелПресса» обратилась к начальнику департамента соцзащиты и труда Елене Батановой.

Новый статус соцподдержки

— Елена Павловна, система социальной поддержки в регионе как‑то изменится в связи с образованием департамента?

— Безусловно, статус социальной поддержки повышается. А что касается системы – мы работаем в рамках регламента, функционал весь остаётся, поэтому ждать каких‑то кардинальных изменений, тем более в первый месяц, думаю, не стоит. Соцзащита и прежде по многим вопросам тесно работала с управлением по труду, поскольку для назначения тех или иных мер поддержки нужна соответствующая информация: трудоустроен ли человек, получает ли выплаты по безработице и так далее. У нас были совместные проекты – например, в части образовательных программ для старшего поколения. Объединение в общий департамент сделает взаимодействие более оперативным.

— Борьба с бедностью, о которой говорят и руководитель государства, и глава региона, – задача глобальная. Какие конкретные пути решения в рамках региона вы видите?

— По уровню бедности и безработице наши показатели всегда были ниже, чем в целом по стране. Минувший, 2020 год немножко их подкорректировал, по понятным объективным причинам. Но даже и сейчас, с учётом пока приблизительной статистики [за 2020 год], безработица в регионе чуть более 5 % (общероссийский показатель – более 6 %). Хотя мы, конечно, стремимся к цифрам 2019 года – 3,9 %. Что для этого нужно? Конечно, создавать новые рабочие места – здесь очень надеемся на совместную работу с нашими ключевыми департаментами – экономического развития, АПК, строительства, и уже есть некоторые наработки.

По уровню бедности мы тоже приросли: сейчас в Белгородской области больше 8 % населения живут с доходом ниже прожиточного минимума. В России этот показатель более 13 %. Здесь у нас такая же задача: для начала вернуться к уровню 2019 года, то есть к 7,7 %. Необходимо повышать зарплату, для этого нужна легализация трудовых отношений – работа с работодателями, с предпринимателями. 

Фото: Вадим Заблоцкий

Запрос на общение

— Чему вас, как руководителя региональной соцзащиты, научил 2020 год?

— Главный урок – нужно беречь людей. Это абсолютно точно. Ещё научил очень быстро принимать решения и мобилизовываться. Когда в регионе ситуация с заболеваемостью [коронавирусом] стала нарастать, мы не сразу оценили масштабы, да и не могли этого сделать, потому что нарастание шло поступательно. Но затем, в марте, буквально за два дня совместно с управлением Роспотребнадзора приняли решение закрыть учреждения социальной защиты (дома-интернаты для престарелых и инвалидов и т. д. – прим. ред.). Сотрудники учреждений жили вместе с подопечными в режиме 24/14. Первая смена зашла 18 апреля. С середины июля на полтора месяца мы открывали, а потом опять перевели их в режим 24/14. И по сей день соцучреждения (кроме детских) так работают. Поэтому нам удаётся не допускать там массовой заболеваемости.

Также стало очевидно, что нужно отслеживать потенциально уязвимые категории, на ходу пересматривать адресную поддержку. Когда из‑за пандемии люди начали реально лишаться работы, руководство области приняло решение о помощи в виде продуктовых наборов. Из внебюджетного фонда выделили средства, и волонтёры, соцработники развозили эти наборы нуждающимся.

Продуктовые наборы / Фото: Валерия Солошенко

Как и другие ведомства, мы [весной прошлого года] пытались перейти полностью в онлайн, работать по записи, но поняли, что этого недостаточно. Потому что людям нужно куда‑то приходить, с кем‑то разговаривать, спрашивать. Бывает, просто нужно высказаться. Наши специалисты надели маски, перчатки, и, соблюдая дистанцию, вели приём, все управления соцзащиты в области работали. Комплексные центры продолжали работать, потому что у них 14 тысяч человек подопечных – это пожилые и инвалиды, их не могли бросить. Да, были случаи заболевания соцработников [ковидом] через своих подопечных. Но все выдержали, все молодцы. 

— Органы власти, руководители ведомств сейчас активно выходят в соцсети. Лично вам насколько сложно даётся такая открытость?

— Несложно, просто такое общение сейчас требует большего внимания. В соцсетях – в основном молодая, более активная аудитория, молодые мамочки. С ними я веду переписку, уже в списке человек 50 – подружки утренние (смеётся). Некоторые рано просыпаются, в 6:30 уже пишут: «Доброе утро, а куда обратиться, кто поможет…» Это нормально, это хорошо. Значит, есть запрос на такое общение. Стараюсь, конечно, оперативно ответить. Но в основном [для общения в соцсетях] – вечер или раннее утро.

Фото: Вадим Заблоцкий

Без лишних справок

— С социальной сферой часто связаны нарекания – дескать, для получения льгот, выплат нужно оформлять множество справок. Насколько сейчас обоснованы такие претензии?

— Радует, что этих претензий становится всё меньше и меньше. Да, людей немножко нервировало, что нужно сначала инстанции обойти, а потом – к нам. Но ведь мы не только от себя зависим в этих вопросах, да и программные продукты не сразу позволяли менять ситуацию.

На сегодняшний день у нас автоматизированы практически все выплаты и процессы – благодаря информационной системе «Адресная социальная помощь», мы давно с ней работаем. В прошлом году, когда президент страны Владимир Путин объявил о выплатах семьям с детьми 3–7 лет, очень хорошо зарекомендовала себя система выдачи этих пособий. Люди лишь заполняли заявление на портале госуслуг, всё остальное делали органы власти. Начиная с этого года в рамках «социального казначейства» (общенациональная система распределения социальной помощи – прим. ред.) мы постепенно будем переходить на все выплаты в таком формате.

Продолжаем нарабатывать так называемую реестровую модель, когда заявителю достаточно один раз идентифицировать себя как льготника, и уже при назначении каких‑либо иных выплат не подтверждать свой статус.

Фото: Вадим Заблоцкий