Бездомные люди – очень показательный индикатор тех проблем, которые есть в обществе. Чем менее устойчива социальная поддержка людей в государстве, тем легче соскочить с рельсов, совершив одно неосторожное движение. Среди бездомных в основном не маргиналы, а наши соседи по лестничной клетке, коллеги по работе, бывшие одноклассники, с амбициями, образованием и любовью к стихам серебряного века – обычные, словом, люди, выброшенные за борт каким-то стечением обстоятельств.
По статистике, 40 % людей оказывается на улице по семейным причинам: разводы, ссоры родителей с детьми; ещё четверть – при помощи мошенников в сделках с недвижимостью. Совсем небольшая часть – около 5–7 % становятся бездомными из-за алкоголя или наркотиков. Это самый распространённый миф. В действительности большинство людей начинает пить уже на улице – от безысходности и бессилия что-либо исправить.
Выбраться с улицы очень тяжело. Любые конкретные действия требуют документов, денег, времени. Ничего из этого у бездомного человека часто нет, и очень скоро его стремления сводятся к вопросам сегодняшнего дня: поесть, согреться, где-то переночевать. Каждый день в Марфо-Мариинское сестричество милосердия приходит 80-150 человек, здесь их кормят обедом, дают одежду. Для многих это единственная еда за день. Некоторые из приходящих – домашние люди, которым не хватает средств на жизнь, и они вынуждены обращаться за помощью. Статистика сообщает: большинство людей, оказавшись на улице, останутся здесь до самой смерти.
Валерий, 52 года, бездомный 9 лет:
«Я переехал в Белгород ещё в детстве, из Челябинска. Работал на «Энергомаше» формовщиком, жил в Петербурге, там было славно, но я мечтал ещё дальше поехать. В перестройку мечтал переехать в Швецию, но оформить документы не удалось – едва за измену родине не угодил.
Мама написала письмо, что болеет – я всё бросил и приехал к ней, поселился в общежитии, и тут начались лихие времена, безработица, и я не смог платить за комуслуги. Меня скоро попросили оттуда, и прописку закрыли. В 2006 году мама умерла, оставила на меня квартиру, а родная сестра её, так сказать, прихватизировала.
Планы на будущее? Какое уж тут будущее может быть? Я в подвале живу – не поспать нормально, здоровье никакое, на работу прихожу устраиваться, а мне говорят: «Ты откуда пришёл, доходяга, с какого концлагеря? Вот и иди туда обратно». Не найти работу в таком возрасте.
Я болею сейчас, но ни полечиться, ни инвалидность сделать не могу. Девушка, ей-богу, вы на какой планете живёте, такая наивная? Может, это для вас бесплатная медицина – вы молодая, аккуратная, а когда я прихожу помятый и лохматый к врачу – помыться-то негде – меня всеми способами отваживают.
Кругом разговоры – жизненный уровень растёт... Посмотрите на эту очередь к матушке за едой – только она и растёт. Раньше ходило 20 человек, сейчас под 100.
Справедливость есть – у господа. Со мной, наверное, тоже по справедливости получилось – видимо, я сам его законам не следовал, вот так и вышло».
Алла, 70 лет, бездомная 2 года:
«Я работала электромонтажником на Байконуре, в Славянске, начальником аэропорта в Братске – много поездила по стране, интересная жизнь была, хорошая. Переехала в Белгород в 2011 году, купила дом в Разумном – 1945 года постройки, дряхленький такой, из каких-то жердей. Год ремонтировала: утеплила, пристроечку сделала, обои новые. Однажды ко мне явился какой-то парень, забрызгал перцовым баллончиком глаза, и я убежала, очень страшно было. В полицию пошла, в администрацию – оказывается, мой дом по документам кому-то другому продан. А я ничего не подписывала, покупателей в глаза не видела. Ну, понятно всё, я одинокая, защищать меня некому.
Второй год живу в камышах. Это на берегу, за железнодорожным вокзалом: натаскала досочек, сделала времянку, а вещи, которые остались, в лесу хранятся, я там костерок жгу, гуляю. Не могу я жить в приюте, в доме престарелых. Зачем мне эта тюрьма добровольная? Я сама себе хозяйка, хочу свободно передвигаться, в гости ходить, гулять. В таком возрасте меня уже не переделать.
Однажды в камыши пришёл Борис. Ему про меня рассказали, он и пожалел меня, позвал к себе домой жить. Хороший мужик, спокойный, но запойный. Как запьёт – ухожу. Зимой на 9-й этаж в подъезде поднимаюсь – соседи знают меня и не трогают.
Сына я пережила, он умер. Родни-то полно, да у всех своя жизнь, внуки уже взрослые. Говорят – приезжай к нам, только квартиру купи небольшую за миллион, у нас жить негде. Смех же: где я его возьму-то? Недавно съездила в Воскресенск, попрощалась с родственниками. Чувствую, что в последний раз виделись, здоровье сильно упало.
Вы меня простите, что я невнятно говорю – надо зубы вставлять, а я думаю, зачем мне эта морока? В общем, я уже ничего не жду, понимаю, что надежды нет, ничего нигде не добиться. Вот такая история: шла-шла и куда пришла – одна ночую в камышах. Почему так получилось, зачем всё это? Сама не понимаю. Ладно, теперь уже недолго осталось».
Дмитрий, 35 лет, бездомный 9 лет:
«Я родился в Казахстане, но гражданство у меня российское. Белгород мне очень нравится: город чистый, везде порядок. В Казахстане мама осталась, но я туда вернуться не могу – работы вообще нет никакой.
Жена умерла, и я остался один, жил в её квартире. В 2006 году дом сгорел, с тех пор кочую по съёмным квартирам. Зарабатываю на стройках, вообще, на любую работу соглашаюсь: документы сгорели, а восстановить их можно только через консульство Казахстана. Пока не получается. Когда нет работы, приходится здесь кушать. Я сестёр давно знаю, вот это здание, где мы сейчас сидим, помогал строить.
Я рыбалку люблю, охоту – с пацанами покупаем лицензию, не браконьерствуем. Книг много читаю, сейчас – «Жестокий век», про Чингисхана. Вообще, люблю исторические науки, физику сам изучаю. Даже поступал на физфак, но не закончил.
Мир, мне кажется, не слишком-то справедливо устроен. Ведь справедливость прежде всего выражается в отношении человека к человеку. То ли воспитание сейчас такое, то ли жизнь тяжёлая, но люди могут поступать с тобой как угодно, обманывают, не выручают друг друга, пожилых не уважают. Я часто обжигался, но всё равно доверяю людям и хорошо к ним отношусь, всё прощаю. У меня сейчас много друзей, людей, к которым могу обратиться за помощью, – они разные, в основном не бездомные».
Борис, 27 лет, бездомный 5 лет:
«Я себя не совсем понимаю, сейчас такой переходный период – уже не мальчик, как будто постарел, а с другой стороны – совсем молодым себя чувствую, будто двадцати ещё нет. Тяжело сейчас на душе, неопределённо. Последние годы беспокоят, не уверен, что жил правильно.
Я с детства мечтал стать военным, поступить в военное училище. Крёстный был против, хотел, чтобы служил в милиции. В итоге никому не угодил – отучился на сварщика, работал по специальности. Я поздно пошёл в армию: упал с третьего этажа, сломал таз и долго восстанавливался. Потом всё-таки попал на Кавказ, участвовал в боевых действиях в Ингушетии, получил ветеранское удостоверение. В людей стрелять не приходилось, но стычки были серьёзные. Переписываюсь со своими командирами, зовут обратно. Но там отпуск 45 дней в году, очень по дому скучаешь. Хотя, может и поеду.
Жилья своего нет – родственники постарались. Можно жить в деревне, но как? Работать за копейки? Не хочу. Здесь друзья есть, мы общаемся, отдыхаем культурно.
Я самоучка, умею играть на гармошке, немного на гитаре, раньше выступал в домах культуры. Как-то раз парня в деревне в армию провожали – такой поднял позитив, бабульки как 17-летние прыгали и вальс танцевали – до сих пор помню. В группе, может быть, и поиграл бы, но не встречал коллектива, куда нужен был бы гармонист. Никому это особо не интересно, ребята в основном рэп делают».
Игорь, 34 года, бездомный 10 лет:
У меня есть девушка, мы не расписаны, но она, считай, жена – мы уже 14 лет вместе. Настоящая верная подруга, мать была против меня, но она осталась на моей стороне. Я за неё горой: если девочка где-то ошиблась, что-то сделала неправильно – что бы ни случилось, я всегда на её стороне. Разве может мужчина поступать иначе?
Отсидел срок, а возвращаться некуда – раньше жил с отчимом, из-за него же ушёл из дома. С прежними друзьями тоже пришлось расстаться – они поступили не по чести, когда начались испытания, теперь рядом другие люди. По чести – это когда на тебя можно положиться, когда ты своих людей не подставляешь, не бросаешь в трудную минуту. Я стараюсь жить так.
Вы не поверите, как мы с девушкой живём: в подвале дома сгоревшего. Мы там сделали ремонт, плитку положили, даже ванну поставили. Соседи не против, сказали: будет порядок, без гулянок – живите.
У меня из документов один паспорт без прописки, я не могу себе оформить ни ИНН, ни СНИЛС, а без них – устроиться на нормальную работу. Так и кантуемся от случая к случаю, на стройке подрабатываю, вот и все перспективы.
Самая большая радость – нормальное человеческое общение. Без пренебрежения, с добром и уважением. Знаете, это такая редкость сейчас».