А теперь не смотри
Встретившись с Андреем Шевченко, мы отправляемся прогуляться по Валуйкам. Если бы я не знала о его нескольких сложных диагнозах – ни за что не догадалась бы, что он едва видит очертания моего лица. Взгляд Андрея прямой и чистый, он смотрит прямо в глаза:
«Зрение постепенно падает, но для меня эти перемены не так ощутимы, как может казаться: я никогда не видел этот мир так, как ты, потому что оно нарушено с детства».
Андрей спокойно и уверенно ведёт меня по городу, лишь изредка делая едва уловимые паузы в движении ног перед препятствием. Препятствием становится многое: лестницы, проезжая часть, встречные люди. Через короткое время я проникаюсь его состоянием и начинаю ощущать пространство вокруг иначе: ощупываю подошвой каждую ямку на неровном асфальте. Гладкий тротуар, выложенный плиткой, оживает и становится приветливым, лестницы недружелюбно косятся в нашу сторону, бордюры ехидно хихикают, стараясь приподняться повыше. Сознание словно разделяется на две части. В одной я легко болтаю с приятным человеком обо всём на свете. В другой я – натянутая струна: контролирую ситуацию, прислушиваюсь к машинам, вижу то, что прямо под ногами и далеко впереди, не позволяя себе расслабиться ни на секунду, иначе неминуемо упаду или столкнусь с кем-то.
«Есть несколько знакомых маршрутов – на них я чувствую себя абсолютно спокойно. У слепых очень хорошая пространственная память: я знаю, где будет удобный спуск-пандус, где поворот, сколько ступенек нужно преодолеть в больнице, а сколько – в магазине у дома. В новые места я тоже могу пойти сам, могу даже съездить в Белгород один, но это займёт очень много времени».
Доступная среда – это иногда совсем невидимые мелочи, например, когда рёбра ступенек побелены – по ним слабовидящие люди могу ориентироваться при подъёме. Пологий склон предпочтительнее лестницы, говорящий светофор и полосатые бордюры – необходимы.
Фото Ольги Алфёровой
Три случая
Андрей родился и вырос в Луганске. В десятом классе любимая девушка вдохновила на создание первой песни. Стихи писал сам, гитару помогли освоить одноклассники: показали первые дворовые аккорды. После школы Андрей выучился на метролога и, несмотря на проблемы со зрением, работал с чертежами, инженерными системами, занимался электросетями.
В 23 года произошёл первый случай: ковыряясь в проводке в музыкальной детской школе, что-то напевал себе под нос. Учительница по вокалу что-то расслышала в этом мурлыканье и предложила поработать с голосом.
«Я упорно продолжал заниматься зарабатыванием денег, работал даже по ночам, пока не произошел случай второй. Когда я возвращался с работы домой, на меня напали и избили. После этого зрение сильно упало. Я потом долго думал, почему это произошло. Спустя время узнал, что на следующий день на предприятии был взрыв, погибло два человека при пожаре. Я бы точно не смог спастись. Это сильно повлияло на мою жизнь, я стал дальше анализировать её, изучать философию, психологию, религию. Так постепенно понял, что занят не своим делом, и всё больше времени стал отдавать созданию песен, концертам».
Андрей успел записать один самиздатовский альбом, когда на Украине началась война. В армию его не взяли, и первое время он проводил концерты для солдат в местах военных действий. Год назад Андрей приехал в Белгород. Денег с собой был минимум, как, наверное, у многих людей, которые не рассчитывали покидать свой дом.
«Я отправился первый, чуть позже приехала жена. Мы поначалу вообще не знали, как и на что здесь жить. С жильём и средствами очень помогли местные отделения Всероссийского общества слепых, белгородская библиотека для слепых (им. В. Я. Ерошенко – прим. ред.). Когда немного освоились, я в благодарность провёл несколько концертов для слабовидящих людей, начал участвовать в разных фестивалях».
Например, только с собственным проектом «Сотвори себя сам» Андрей дал в области 37 концертов для детей-инвалидов и обычных школьников.
«Я хочу поддержать и воодушевить людей. Упасть духом очень легко, сам проходил через это. Знаете, дети очень спокойно переносят свою болезнь – быстро привыкают, будто забывают о том, что было по-другому. Взрослым сохранять присутствие духа сложнее. Однажды девочка-подросток с детским церебральным параличом после концерта сказала, что я ей помог разобраться в себе. У меня тогда что-то перевернулось внутри. Так я понимаю, что то, что я делаю, – правильно, потому что нужно кому-то».
На одном из концертов Андрея заметила директор валуйского Дома культуры и предложила работу с детьми и молодёжью. Так Андрей с женой оказались в Валуйках.
Фото Ольги Алфёровой
О справедливости
В валуйском центре культурного развития Андрей ведёт курс «Песня с нуля». Он очень лёгкий человек, с первых минут знакомства пробуждает теплоту и симпатию. Тем резче звучит в коридоре жизнерадостный смех проходящего человека:
«Зачем он очки надел, всё равно ж не видит ничего!»
Я испытываю чувство глубокого стыда за другого. Что это было, смех-оборона? Или просто нечуткость души?
На занятиях у Андрея дети – и слабовидящие, и здоровые – учатся писать стихи и создавать песни. С теми, кто не может приехать, преподаватель работает через Интернет, удалённо.
Начинается всё с выбора тем. Сегодня на занятии Ира и Настя – бесконечно контрастные девушки-подростки: сдержанность и экспрессивность, уравновешенность и напор, скромность и вызов. Обе учатся в школе-интернате для слепых. Обе пишут стихи на сложные и глобальные темы: о войне, о доброте, о патриотизме.
Девушки очень милые – у Иры длинная русая коса, у Насти – восточно-высокие скулы. Невольно ловлю себя на мысли, что девушки не знают о том, как они выглядят и что они очень симпатичные.
Сегодня девочки решили написать о справедливости.
– Можно так и начать, с вопроса: что такое справедливость? – берётся раскручивать тему Андрей.
– Да, – всполошилась Настя, – а как я справедливость зарифмую?
– Давай попробуем сначала составить костяк стихотворения, а потом уже шлифовать каждую строчку? – мягко спрашивает Андрей.
– Одни живут по совести... – пробуют девочки нащупать ниточку.
– И зло творят другие, – бормочу я что-то угловатое, но в черновик строчка принимается.
Так создается структура стихотворения, потом она будет оттачиваться и доводиться до ума, насыщаться красками и деталями.
Музыка и массаж
Школа-интернат для слепых детей располагается в строении 1936 года. Подошва с удивлением ощупывает разрушенное асфальтовое покрытие во дворе школы; впрочем, детям, видимо, все выбоинки знакомы – они резвятся во дворе, со стороны похожий на любой другой школьный двор. Само здание, хоть и изношенное, внутри вполне ухоженное: видно, что о нём заботятся по мере сил.
Это единственное в регионе учреждение такого типа, но детей тут не очень много: 56 человек на 12 классов (здесь учатся на один год больше). Более ста ребят области с аналогичным диагнозом проходят учебный курс преимущественно дома либо в обычной школе.
«Инклюзивное образование, говорите? – усмехается директор школы-интерната Александр Слюсарь. – Это же особые методики обучения, а не только когда все вместе в одном классе сидят. Были у нас ребята, закончившие начальную школу, но не умевшие ни писать, ни читать. Забросят такого на заднюю парту, и он там сидит тихонько, никому не мешает».
Фото Ольги Алфёровой
В коридоре мне навстречу бежит мальчишка. Он не видит меня и, похоже, не слышит или не понимает. Здороваюсь и улыбаюсь до ушей – не отвечает, вдруг делает движения руками, как будто разгоняет дым, отвечает широченной улыбкой и быстро убегает обратно.
Проходим по кабинетам – всюду идёт рабочий процесс. Девочки вышивают фигурной строчкой на уроке домоводства, в соседнем классе ребята рисуют радугу. На стенах висит расписание уроков, режим дня и гимн Российской Федерации – вся самая важная информация продублирована шрифтом Брайля. Небольшая группка детей проходит мимо, будто играя в какую-то игру – у всех вытянуты руки вперёд, на лицах сосредоточенная улыбка. Они новенькие, учителя знакомят их с территорией школы, учат правильно перемещаться внутри.
«У слабовидящих детей не очень много вариантов дальнейшего образования, – продолжает рассказывать Александр Слюсарь. – Они обычно поступают в медицинский или музыкальный колледж и, получив специальное образование, становятся прекрасными массажистами и одарёнными музыкантами».
Кстати, у школы скоро, вероятно, появится её первый гимн. Настя, которая очень любит учиться, посвятила ей своё стихотворение – Андрей пишет подходящую музыку для него.
Фото Ольги Алфёровой
Дорога с отшиба
Дома в Валуйках преимущественно одноэтажные. Мы подходим к двум пятиэтажным жилым зданиям в 15 минутах от центра. Оказывается, они давным-давно построены специально для слабовидящих людей, чтобы поселить их всех вместе. Многие не покидают пределов своего двора, оборудованного специальными заборчиками для удобства ориентирования.
«Это моя главная идея – убедить людей, что они не должны замыкаться в себе, а могут спокойно и радостно жить: учиться, общаться, заниматься творчеством. Изоляция создана искусственно, но слепые люди не нуждаются в отдельных домах, школах, хотя сейчас в их сознании редко бывает по-другому», – Андрей вообще полон идей и планов разной степени глобальности – от фестивалей и конкурсов до выпуска сборников детских стихов, записей их песен.
А я за сегодня очень устала – напряжение от непрерывной концентрации даёт о себе знать. Андрей, провожая, показывает мне дорогу с маленького острова слепых в центр города, как показывает путь в большой мир другим незрячим людям. Это та же самая дорога, по которой пришла сюда я.