«Два дня не мог прийти в себя». Как служат священники в тюрьме

Как мусорная корзина

«Священник я достаточно опытный. Служу уже много лет, и чем‑то удивить меня сложно. Но когда я получил от митрополита Белгородского и Старооскольского Иоанна назначение на тюремное служение, то думал, что всё будет намного проще. За прошедшие годы мне много чего приходилось слышать на исповеди. Например, однажды исповедующийся рассказал о том, что убил 150 человек. Было это на войне в Афганистане. После таких рассказов я готов ко всему. Но когда в первый раз пришёл в храм в честь великомученика Георгия Победоносца, находящийся в колонии строгого режима в Сосновке, и стал исповедовать там, то восстанавливался после этого два дня. Ничего нового я не увидел, но сама духовная обстановка этого места, эта теснота на меня сильно повлияли. Через неделю опять была служба, и опять я пару дней восстанавливался. И только через некоторое время стал более-менее адаптироваться.

Я привык серьёзно относиться к исповеди, а там можно услышать страшные вещи. Вот приходит здоровенный детина. По пьяному делу он задушил свою жену – маленькую крошечку. Сначала избил её, она попала в больницу. Потом протрезвел, просил прощения. Она пришла домой. А он опять напился – и задушил её. Другой подходит и говорит: «Я отца зарезал». И на глазах у него будто плёнка. Такое состояние, которое невозможно описать, его чувствуешь физически. Начинаешь исповедовать, он говорит, и постепенно глаза проясняются. Он начинает оживать.

При хиротонии (посвящении в духовный сан – прим. ред.) священнику дают благодать, как мусорной корзине всю эту грязь в себя забирать. Но если бы не помощь Божия, не знаю, как это можно выносить.

Фото: Олег Гончаренко

Поэтому у священников, которые много лет служат в тюрьме, вырабатывается некий иммунитет, они спокойно относятся ко всему. Постепенно и я стал спокойнее относиться. А ведь здесь много разных моментов. Часть заключённых приходят в храм только для того, чтобы получить условно-досрочное освобождение за хорошее поведение, ведь всё засчитывают. Один человек, который ходил в храм, после выхода с зоны через неделю опять попал туда. Но даже за время моего служения есть несколько бывших заключённых, которые сделали выводы и в настоящее время живут по‑другому. Они встали на путь исправления, занимаются с детьми, внуками, радуют своих близких. Но их немного».

Борьба с собой

«На зоне около 1,5 тысячи человек, а в храм ходят всего 30–40. Процент очень небольшой. Почему так происходит? Весомый момент в том, что те, кто не имеет веры, думают, что священник может их исповедь передать полиции и всё это в дальнейшем будет использовано против них. Так что люди, которые на зоне ходят в храм, – это либо воцерковлённые, либо ищущие, либо те, у кого есть другие причины (я уже упоминал об условно-досрочном освобождении).

Долги их тяжкие. Зачем осуждённым в исправительной колонии нужна работа

Не могу понять, почему многие не хотят идти в храм. Ведь это отдушина, возможность освободить душу от грехов в тюрьме, которая является средоточием зла. Тюремное служение необходимо и имеет большое значение. Такую работу ведут не только в Белгороде, но и в Старом Осколе, Валуйках, Новом Осколе. Конечно, чтобы принципиально переломить ситуацию в тюрьме, нужны люди невероятной духовной силы, праведники, какими были, например, Иоанн Кронштадтский или Амвросий Оптинский. В их присутствии человек уже начинал каяться и просить у Господа прощения. Но где сейчас взять таких священников? Однако хорошо, что есть батюшки, которые занимаются этой работой, и у них что‑то получается.

Никто специально никого не зазывает и ничего не навязывает. Заключённые просто знают, когда проводят богослужение, и могут по своему желанию прийти.

Бывает так, что в жизни что‑то произошло, где‑то человек соприкоснулся с духовной благодатью. Мама ночью приснилась и сказала: «Иди в храм». И он пришёл, стал исповедоваться. Такое бывает, но редко. А загнать всех насильно в храм и начать что‑то рассказывать – бесполезно. Человек даже на свободе, когда приходит в церковь и старается жить по‑христиански, постоянно борется. А там человек уже заражён грехом и ему очень тяжело бороться с собой, ведь надо полностью менять образ жизни».

Легко сорваться

«Многие, когда находятся на зоне, очень правильно говорят, «поют песни». Но зачастую, как только человек выходит на свободу, всё опять встаёт на прежние рельсы. Вот один вышел, через дорогу перешёл, а идти ему некуда. Он разбил в палатке стекло, взял две бутылки пива, выпил – и его опять забрали полицейские. Или ещё пример. Вышел человек с хорошими намерениями, попытался, побился туда-сюда, на работу не берут. А раньше он принимал наркотики. Всё. Укололся – и опять полетел по наклонной.

Служение в тюрьме сложнейшее. Люди настолько бывают извращены. Но бывает и наоборот. Ведут себя благочестиво, не раз уже перечитали Евангелие. А у них пожизненное заключение. Ничего уже не сделаешь.

Фото: Алексей Стопичев