Два века – 20 сантиметров
Заросший густым лесом холм над северной частью Борисовки. Внизу его окаймляет улица, а непременные огороды и сады здесь уходят вверх. Вместе с доцентом кафедры российской истории НИУ «БелГУ» Владимиром Сарапулкиным и его липецким коллегой Евгением Лемеховым поднимаемся по пронизывающей разнотравье крутой тропинке. Вот и лес – немалого роста дубы и осины. Метров через сто археологи останавливаются возле какого-то продольного овражка. Сегодня он ни о чём не расскажет непосвящённому человеку, а между тем это крепостной ров возрастом в тысячелетия. За ровом – вал. За десятки веков стенки рва оплыли, вал осел, но если представить их в первозданном виде, да ещё с массивной дубовой стеной наверху… Колоссальное сооружение, титаническая работа.
Фото Ярослава Макарова
Вот и раскоп – ломаная прямоугольная полоса вынутого грунта. Участники экспедиции, в основном студенты исторического факультета БелГУ, работали аккуратно, стараясь выбирать свободные от деревьев участки. Глубина выемки на глаз сантиметров 50–60, её довели до пласта глины – поверхности земли на момент окончания ледникового периода. Копать ниже смысла никакого, дальше грунт не подвергался воздействию 10–12 тысяч лет.
«Скифский горизонт – сантиметров 20–25», – отмеряет пядью слой на стенке раскопа Владимир Сарапулкин.
В нетолстом культурном слое и уместились материальные следы давно ушедшей эпохи. Здесь всё, чем жили обитатели крепости, осталось только найти.
Фото Ярослава Макарова
Крепость на холме
Борисовское городище обнаружили в 1948 году специалисты Института материальной культуры. Лес тогда был ещё молодой, а ряды деревьев перемежались с делянками картофеля и гороха: в голодное послевоенное время каждый пригодный клочок земли старались использовать.
По словам археолога, уже сейчас можно говорить о грандиозном по тем временам поселении. Мощная линия фортификационных сооружений защищала площадь 5–6 гектаров. Протяжённость внешней линии укреплений – а есть ещё и внутренняя – составляла около километра.
«Для того чтобы защищать такой периметр, выдержать осаду, гарнизон должен составлять как минимум 300–400 бойцов. – говорит учёный. – Считая других членов общины: женщин, детей, стариков – это порядка 1,5–2 тысячи человек. Не исключено, что в окрестностях крепости существовали и более мелкие поселения, жители которых укрывались за её стенами от вражеских набегов. Выглядела местность в те времена совсем иначе. Леса в то время здесь не было, а водой, скорее всего, обитатели крепости запасались из какого-нибудь родника прямо на холме».
По полученным данным, срок существования крепости – один-два века, то есть за её стенами выросло не одно и не два поколения людей. А создание её пришлось на время расцвета классической Древней Греции – V–IV века до нашей эры. И это отнюдь не простое совпадение.
Не от хорошей жизни
По осторожной, но имеющей под собой веские основания версии, появление степной цитадели было напрямую связано с развитием греческих городов-государств и их проникновением в Северное Причерноморье. Колонии греков были прежде всего торговыми центрами и рынками рабов. С их появлением полисы Малой Азии и метрополию начинают насыщать скифские невольники, в Афинах даже городская стража была скифской. Как и позже в Африке, работорговцам вовсе не нужно было самим совершать дальние походы в причерноморские степи. Рабов на рынок поставляли свои же – очень часто соседи брали в плен и продавали соседей. Чтобы защититься от постоянных набегов за живым товаром, местные оседлые племена и создавали подобные крепости.
Стоило это земледельческим племенам колоссальных усилий, которые трудно даже перевести в современный эквивалент.
«Сравнительно небольшая община сооружает мощнейшую линию укреплений, одной земли перетасканы тысячи кубометров, – размышляет Владимир Сарпулкин. – Учитывая инструменты того времени – деревянные лопаты, помня о сооружении мощных стен, можно сказать, что постройка заняла все силы общины. А ведь нужно было ещё растить урожай, пасти скот, охранять сородичей. Строительство крепости было грандиозным событием в жизни этих людей».
Люди леса
Археология более чем какая-либо наука опирается на конкретные факты. Раскопки только начались, и вопросов по поводу судьбы древнего укрепления на порядок больше, чем ответов на них. Пока их заменяют версии и гипотезы. Одна из них: скифское городище вовсе не скифское. Судя по найденным предметам, крепость построило оседлое племя лесного или лесостепного происхождения – пахари, охотники, рыбаки. Это могли быть представители подконтрольных скифам балтских племён – далёких предков современных латвийцев и латышей. Жизнь этих людей была простой и неяркой, да и оставшийся от них материальный след достаточно бледный. Настоящие скифские курганы, которыми богат восток Белгородской области, совсем иное дело. Хоронили в них кочевую знать, и убранство склепов здесь намного богаче, и люди другие – воины мощного телосложения. Что касается обитателей борисовской крепости, то, по словам археологов, сидели они преимущественно на растительной диете, главным продуктом в рационе было, скорее всего, просо. Соответственно, об их богатырском сложении говорить не приходится.
Фото Ярослава Макарова
Всё только начинается
Маленький палаточный лагерь в яблоневом саду у центральной усадьбы заповедника «Белогорье». Здесь жили участники археологической экспедиции. А вот, собственно, и вещественный результат первых раскопок на Борисовском городище: собранные в несколько больших пакетов кусочки камней, деформированного временем металла, обгоревшие кости. Рядом – горка поломанных штыковых и совковых лопат: энтузиазм белгородских истфаковцев и Борисовская земля явно выигрывали в соревновании с современными орудиями труда. Золотых россыпей археологи пока не нашли да и не рассчитывали обнаружить.
«Фрагменты керамики, кости животных, приспособления для прядения, предметы ремесла, ячки – ложечки для разлива металла, – рассказывает Владимир Сарапулкин. – В целом набор предметов типичен для своего времени, но есть определённые нюансы, которые мы зафиксируем при камеральном исследовании».
Первая часть долгой, кропотливой работы позади. Теперь специалистам предстоит тщательно изучить каждую найденную крупинку, чтобы сделать первые наброски картины жизни поселения, современного греко-персидским войнам. Конечно, проведённые раскопки – это мизерная часть работы, необходимой для воссоздания исторического облика поселения и его судьбы. Да и в целом на археологической карте региона достаточно белых пятен. Белгородская земля хранит немало загадок.
«Всё есть, – коротко, но ёмко подытоживает Владимир Сарапулкин. – Хотя многое ещё и не выявлено. Славянские памятники, первые века нашей эры. Киевская, черняховская, роменская культуры....
Пеньковская – это летописные северяне, наиболее изученное городище – Хотмыжск. Много памятников хазарского времени – салтово-маяцкая культура. Крепости, могильники, поселения… Очень много памятников бронзового века, это 90 процентов всех курганов. Есть отдельные находки эпохи неолита, хотя, безусловно, стоянки того времени на нашей территории были представлены очень широко. Найти их – вопрос времени и интенсивности исследований.