«Никого не трогаю, починяю примус». Как маленькая бензиновая плитка стала символом эпохи

— М да… действительно здорово, – шепнул один из пришедших.

— Не шалю, никого не трогаю, починяю примус, – недружелюбно насупившись, проговорил кот, – и ещё считаю долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное»

(Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»).

Дальше были бешеная, но безвредная перестрелка и жестокий пожар, уничтоживший квартиру на Садовой, 302-бис. Интересно, что смывшийся из нехорошего местечка Бегемот примуса не бросил, и последний становится орудием поджога как в магазине «Торгсин», так и в ресторане Дома литераторов. Прямо эпическое оружие возмездия! Сегодня мы расскажем про бытовой прибор, с которым свита Воланда устроила огненный вояж по Москве.

Баня в печке. Как жили простые белгородцы 100 лет назад

Долой печь!

Из сытого и избалованного бытовым комфортом XXI века можно посмотреть на примус и презрительно фыркать. Но для наших прапрабабушек компактная керосино-бензиновая плитка стала настоящим прорывом. Представьте сами: чтобы сварить борщ на дровяной или угольной печке, нужно сначала разжечь дрова (до этого их нарубить или купить и складировать, а потом принести охапку и вывалить на кухонный пол). И занимаются огнём дрова небыстро, и догорают не мгновенно – печку кнопкой не выключишь. Поэтому зимой еду готовили во время протапливания дома, а в летнюю жару колдовать на кухне было маленьким подвигом.

Печь занимала часть (если не половину) кухни, требовала капитального дымохода и была постоянным источником пожарной опасности. Именно поэтому в многоквартирных доходных домах индивидуальные печи раздражали городские власти и сильно усложняли жизнь квартирантам. 

Представители самых разных прослоек питались в ресторанах и трактирах (кому что ближе) или заказывали доставку готовой еды. В сельской местности проблема решалась проще, и в наших местах даже в 70-е годы прошлого века можно было увидеть во дворах летние плиты – и дом не выжаривает, и хозяйке на воздухе вольготнее.

Но с конца XIX века господство печей подорвано прогрессом. В города уже вовсю шло паровое централизованное отопление, а с кухни по печкам ударили спиртовки, керосинки и прочие нагреватели, работающие на жидком топливе. Среди них и примус.

Примус

«Первый АБ»

Начнём с того, что примус, как и унитаз с ксероксом, не собственное имя прибора, а закрепившееся от названия выпускавшей его фирмы – Primus AB. Основал её швед Франц Линдквист, который и изобрёл прибор в 1892 году. Керосиновые горелки уже были в ходу, но конструкция Линдквиста оказалась очень удачной – новинка пошла в мир.

Примус состоял из резервуара, куда заливали керосин или бензин, маленького встроенного насоса, горелки и тагана-плитки, на которые ставили нагреваемую ёмкость. Перед розжигом нужно было подкачать воздуха в резервуар и прогреть снаружи форсунку. Примус шумел в работе, иногда перегревался, требовал чистки – регулярной – и присмотра – постоянного. Но достоинства перебивали все недостатки, в первую очередь – для домохозяек.

Лёгкость и компактность – ставь в любой угол кухни. Простота использования и мощность – заводи в любое время и полноценно жарь-кипяти. Экономичность – литрового бачка хватало на три-четыре дня готовки и нагревания воды.

Наконец, ему не нужен фитиль, а значит, он не коптил. Портативной бессажевой горелке обрадовались и военные: в 1904 году, например, примусы охотно брали с собой наши офицеры, уезжавшие на Дальний Восток воевать с японцами. И настоящей находкой прибор стал для полярников, путешественников, туристов. Это понятно: попробуй собрать дрова и развести костёр в заснеженной тундре или в пустыне!

Франц Линдквист

Примус долой!

«Два примуса ревели на плите, возле них стояли две женщины с ложками в руках и переругивались.

— Свет надо тушить за собой в уборной, вот что я вам скажу, Пелагея Петровна, – говорила та женщина, перед которой была кастрюля с какой‑то снедью, от которой валил пар, – а то мы на выселение на вас подадим!

— Сами вы хороши, – отвечала другая».

(Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»)

Примус успешно расширял влияние в царской России, готовил немудрёную снедь и грел озябшие руки в революцию и Гражданскую войну. В 1922 году его стали выпускать на Первом государственном меднообрабатывающем заводе во Владимирской области. И вдруг удар – ни в чём не повинный прибор попал в самый центр разгоревшейся борьбы с кухонным рабством. 

Делить власть с бабой. Как 100 лет назад белгородки боролись за равные с мужчинами права

Советскую женщину призывали стать полноценным членом общества, отбросить пелёнки, корыто с бельём и кухню. Заботу по организации быта обещало взять на себя государство, а кормить граждан взялись огромные фабрики-кухни.

Почему примус стал воплощением прошлой жизни, мещанства и дикого бескультурья? Ведь оно было очагом: возле примусов собирались на коммунальной кухне соседки, ругались, мирились, делились солью, обсуждали мужей, вместе пили чай. Теперь это вышло боком. Примус песочили писатели и поэты, как врага клеймили плакаты и карикатуры.

«Дымную, вонючую плиту, закоптелый примус и проклятое корыто давала старая Москва семье рабочего», – писал в 1931 году в книге «От старой к новой Москве» Павел Лопатин. 

Наверное, недолюбливал прибор и Михаил Булгаков. Понятно, что дело было не в примусе, ведь и не шестисотый мерседес с малиновым пиджаком виноваты, что в 1990-е народ так любил новых русских. Нужен был символ.

Как часто бывает, грубая реальность очень скоро расставила всё по местам. Заставить людей откочевать в фабрики-кухни не получилось, да и лихорадочная жажда общего быта в советском обществе быстро сошла на нет. Альтернативы же примусу как маленькому очагу на маленькой кухне не было ещё лет 20.

Советский плакат

Синим пламенем

Перенесёмся в Белгородскую область 1950-х годов. Её история только начинается, а вот монополия примуса закончилась – ему уже угрожает керогаз. Эта установка тоже работала на керосине, но была больше. Керогаз имел фитиль, по которому поступало топливо, но фитиль с пламенем не соприкасался. Керогаз сложнее устроен, а значит, за ним сложнее ухаживать. Народ поделился на консерваторов и либералов: кому‑то по душе старый проверенный примус, кто‑то громогласно хвалит керогаз.

Итог борьбы умов оказался неожиданным: в 1960–70-е годы на рынок выходит сжиженный газ. Тяжеленный красный пропановый баллон нужно было привезти и затащить в дом, потом подключить к «взрослой» газовой плите и забыть на месяц-два. Красота! Кроме того, с развитием электросетей становятся доступными электроплиты. Топливные горелки в наших местах уходят с кухни в сараи («пусть полежит пока») и узкие потребительские ниши. Дольше всех в домах задержалась их сестра – керосиновая лампа. Когда отключали свет, ей находилось дело.

«Примус помню из детства – это начало 1960 х, – вспоминает Татьяна Николаенко из Новооскольского округа. – Стоял он в прихожей, ближе к выходу. Был медно-золотистого цвета, по‑своему красивый. Я обожала смотреть на синее пламя конфорки, хотя было строго-настрого запрещено даже подходить к нему. У нас в семье сильно боялась примуса мама. И остался в памяти сильный бензиновый запах при заправке. Потом появился керогаз, за ним приходилось больше ухаживать, чистить. У нас на улице все ходили, смотрели, сравнивали, что лучше. И уже к концу школы – это год 69–70-й – появился газ в баллонах».

Виды керосиновых ламп / Фото: pixabay.com

У палатки

А примусы всё‑таки выжили. Их продолжают выпускать, а покупают всё те же путешественники и туристы. В последние годы в походах и экспедициях примус потеснили газовые и мультитопливные горелки, но есть ситуации, где он сильнее.

«Примус предпочтительнее на Севере, потому что при низких температурах давление газа в баллоне понижается. По соотношению качества и цены примус оптимален: та же мультигазовая горелка стоит в разы дороже. Полноценного примуса с баком 0,8 литра хватит на большую группу. Так что если прибор хорошего качества и за ним следить, то он протянет очень долго!» – уверенно заявляет путешественник Дмитрий Абрамов.