«Хаты остались, а людей нет». Как мы гуляли по заброшенному хутору в Прохоровском районе

Фото: иллюстрация Анастасии Писаревской
От Лисичек до Галушек: какие интересные названия населённых пунктов есть в области

Словом, как ни крути, октябрь с его жёлтыми пейзажами – самое время наведаться в Лисички.

В Лисички – через Донец

Информации о хуторе мы нашли немного. Борис Осыков в книге «Сёла белгородские» первые документальные упоминания о Лисичках связывает с 1858 годом. И добавляет, что в 1890 году здесь проживали 118 хуторян. В начале советской эпохи, в 1932-м, хутор разросся до 310 жителей. С 1960–70-х численность населения уменьшалась, в 2001-м в Лисичках насчитывали два десятка жителей. А к 2010 году осталось всего 8 хуторян.

В разные периоды Лисички относились к Ратьковской волости Корочанского уезда, к Большанскому сельсовету Прохоровского района, к Коломыцевскому сельсовету Скороднянского района. Сейчас это точка на карте Коломыцевского сельского поселения Прохоровского района.

В Коломыцевской администрации нас предупредили: в Лисичках уже несколько лет никто не живёт. Хаты остались, а людей нет. Зато в соседнем селе Донец есть Лидия Солдаткина – она лисичанская. Значит, в Лисички мы едем через Донец.

Хохлацкий говор

«Я за свой хутор могу наизусть рассказать», – встречает нас Лидия Ивановна.

Родилась она, как и обе её сестры, в Лисичках. С рождения носила фамилию Красюкова. Едва исполнилось 18 лет, то есть в 1971 году, уехала учиться и работать в Белгород.

Приезжала в Лисички проведывать родителей. А вскоре и вовсе вернулась в родные места – вышла замуж в хутор Гагарино, стала Солдаткиной. Со временем Солдаткины перебрались в Донец. Трудились в колхозе, вырастили четверых детей. Теперь подрастают внуки – их у Лидии Ивановны десять. Сейчас в Донце из лисичанских осталась лишь она.

«В мои молодые годы в Лисичках дворов 40–45 было, – вспоминает Лидия Ивановна. – В каждом дворе много людей: отец-мать, сын с невесткой или дочь с зятем и дети. А детей тогда, сами знаете, рожали помногу – по пять–шесть, а то и больше. Скотинку держали: в каждом дворе коровка, телёночек, поросёночек».

Со слов мамы, Неонилы Стефановны, да бабушки она знает, что после войны было в Лисичках что‑то вроде начальной школы – собирали в отдельной хатёнке неграмотных и учили читать-писать. Той школы наша собеседница не застала – она, как и другие лисичанские ребятишки, училась в Гагаринской восьмилетке – а это 2 км пешим ходом:

«Интересно было! Мы ж гуртом ходили».

Свой говор Лидия Ивановна называет хохлацким.

«В Лисичках всё хохлы были. Не украинцы, а хохлы».

Мы слушаем её рассказ под мурчанье котейки, пригревшегося на коленях хозяйки. Пытаемся представить, как жилось людям в Лисичках.

За хутором был небольшой пруд, там купались и гуси, и детвора. Одно время в Лисичках работал клуб. К фельдшеру лисичанцы ходили в Донец. А ближайший магазин располагался в Гагарино:

«Хороший магазин был, разные товары продавались. Хлеб, конфетки, масло растительное, стиральный порошок, платья, пододеяльники. В бочках кильку привозили».

Фото: Алёна Черепанова

Не то что сейчас

Отец Лидии Ивановны, Иван Васильевич, коренной лисичанский. Он успел повоевать на фронте, после войны трудился в колхозе, пока позволяло здоровье. Мама в юности хлебнула военного лихолетья. А как вышла замуж в Лисички, работала на ферме, в свинарнике – часть колхозного подворья находилась в хуторе.

«Сила и здоровье у мамы были, не то что мы сейчас – дряхлые», – вздыхает Лидия Ивановна.

Сил родителям хватало не только на колхоз, но и на свой огород. А участки были немалые: по 50 соток!

«А что вы удивляетесь, – объясняет она. – Родители держали корову, поросёнка, гусей, овечек. Вот и представьте – картох сеяли 10 соток, свёклы соток 15. Остальное засевали ячменём или пшеницей озимой. Потом скашивали на корм. Свёклу давали корове, гусям, поросёнку тёрли. Жука колорадского тогда не было столько, как сейчас. Картоха чистая росла. Огородину сажали – то есть капусту, помидоры, огурцы, морковь. Цибулю и часнык, – добавляет по‑хохлацки. – Болгарский перец и синенькие тогда никто не сажал».

Отца не стало в 1997-м. К тому времени молодёжь из хутора разъехалась кто куда – в Харьков, Белгород. В лисичанских хатах доживали век старики – кто по двое, кто в одиночку. Лидия Ивановна забрала маму к себе в Донец. А когда Неонила Стефановна ушла из жизни, её тоже похоронили на лисичанском погосте.

«Родимая хата досе стоит, – говорит Лидия Ивановна. – Лет шесть я там не была. Не знаю, с какой стороны к ней зайти: всё позарастало, везде клён. Да и страшно идти одной. Хутор нежилой, а бродяг хватает».

Бродяги-мародёры, поясняет она, ищут в пустых хатах пыру (то есть перо из подушек и перин) да железо на металлолом.

Нам с фотокорреспондентом не надо ни пера, ни железа. Но мы всё одно спрашиваем у Лидии Ивановны дорогу до Лисичек.

— А на что вам туда? На бурьян дивиться?

— Хотим посмотреть, что от хутора осталось. На кладбище зайти – там можно понять, какие фамилии были распространены в Лисичках.

— А я и так вам скажу: в Лисичках было две фамилии: Красюковы и Сиротенко, – отвечает Лидия Ивановна и предлагает: – Давайте я с вами поеду. Могилки проведаю.

Дорога между Лисичками и кладбищем / Фото: Алёна Черепанова

Невеликое богатство

Путь в Лисички лежит через Гагарино. У самого въезда в хутор оставляем автомобиль и идём пешком.

Почти сразу же начинаются кущеря – так Лидия Ивановна называет сплошные заросли бурьяна, кустарников и деревьев. Ковром под ногами стелется барвинок вперемешку с опавшей листвой.

Один из первых домов выглядит вполне ухоженным. Хозяин использует его, можно сказать, как дачу – приезжает в сезон, обрабатывает огород да сад. Сегодня никого за забором не слышно. Наверняка и у большинства остальных лисичанских домов есть наследники. Но, судя по всему, они где‑то далеко.

Калитка в соседнее домовладение открывается легко. Мы здесь непрошеные гости. Но спросить разрешения не у кого – дом явно не один год пустует. А жили здесь, рассказывает нам Лидия Ивановна, баба Катя и дед Вова. Жили основательно. Во дворе рядом с хатой – несколько строений. Сарай для скотинки, баня. Колодец с узкой бетонной трубой и ржавым ведром. Колодезная пустота отзывается эхом.

Плетёным шатром над двором нависает виноград. Редкие тёмно-синие винные ягоды разбросаны по нему, словно бусины. Пробую одну – сладкая.

«Груба разбита, видать, кто‑то здесь железо искал, – кивает Лидия Ивановна на разбитую печь, едва мы входим в дом».

Бродягам здесь поживиться нечем. Остатки простенькой мебели и нехитрой утвари – невеликое богатство. Старенький пылесос «Урал», пузырёк от лекарства на самодельной полке, игольница с иголкой, очки с толстыми стеклянными линзами и молитвослов. В святом углу остались лишь занавески – иконы уехали отсюда вместе с хозяевами. На настенном календаре застыла дата: октябрь 2000 года.

Мы здесь ничего не трогаем, не двигаем с места. И всё равно не покидает чувство, будто пытаемся влезть в чужую жизнь. Хотя как раз жизни в этом доме и нет.

Пройти дальше по улице мы не решаемся – опасаемся заблудиться в зарослях. Да и улицы как таковой из‑за бурьяна в человеческий рост не видно. Глядя на кущеря, Лидия Ивановна в который раз вслух сокрушается, каким чистым и опрятным был когда‑то хутор. Люди заселяли это место, облагораживали. Теперь, похоже, бурьяны намерены забрать своё.

В 2009 году, вспоминает она, Лисички горели. Огонь пришёл с ветром со стороны соседнего села. Несколько хат погорели – к счастью, уже не жилых, поэтому обошлось без жертв.

Погода на заказ

К лисичанскому кладбищу мы проезжаем легко: Коломыцевская администрация держит дорогу к погосту в порядке, говорит Лидия Ивановна. Потому что круглый год, особенно на Пасху и Красную горку, приезжают сюда люди, чтобы проведать родные могилки.

Половину пути проезжаем вдоль поля, но постепенно дорога сужается, и заросли молодых деревьев образуют над головой туннель. В этом туннеле замечаем осколки Лисичек – пару крепких с виду построек – тоже, видать, дача. От других жилищ остались фрагменты фундамента.

У кладбищенских ворот стоит огороженный контейнер для мусора. С другой стороны – информационный стенд, сообщающий, что с октября до апреля кладбище хутора Лисички открыто с 8 до 17 часов.

Нужно сказать, что погода выдалась как на заказ. Сухой, солнечный и тёплый день – лучшее сочетание для октября. В такую погоду, прогуливаясь между могил, можно написать элегию.

Сквозь густую жёлтую крону пробиваются солнечные нити – прямиком на опавшую листву и вездесущий барвинок. Из этого разноцветного ковра на могилках выглядывают искусственные цветы. Сразу видно, за какими могилками есть уход. Мы вглядываемся в имена и даты на дубовых и металлических крестах. Действительно, всюду одни и те же фамилии – Сиротенко и Красюковы.

Фото: Алёна Черепанова

Славное название

На обратной дороге Лидия Ивановна предлагает посмотреть на остатки родной для неё и других лисичанцев Гагаринской школы. Отчего же не посмотреть, соглашаемся мы.

В далёком детстве Лида Красюкова вместе с одноклассниками и учительницей по осени собирала семена американского клёна и сеяла их вокруг школы. С той поры клён забил здесь всё.

И теперь Лидия Ивановна, продираясь через кленовые дебри, цепляя на одежду репей, ведёт нас к тому месту, где стояла Гагаринская восьмилетка.

В её пору учились здесь 150–180 детей из Лисичек и других хуторов и сёл. На праздники в самом большом кабинете сооружали сцену – для этого с фермы приносили двери – и устраивали концерт. Потолки в школе были высокими, вспоминает Лидия Ивановна. Она очень хочет, чтобы мы увидели школу такой, какой она была 60 лет назад. Но мы видим лишь остатки фундамента и несколько рядов кирпичей, на которых едва угадываются нацарапанные имена – так детвора оставляла память о себе. Кирпичики эти поросли мохом, как и деревянные кресты на лисичанском погосте.

Всё, что осталось от Гагаринской школы / Фото: Алёна Черепанова